а я политик – умею видеть перспективы. Поэтому я отдаю вам предателя в ваших рядах. Уверен, вы сможете это подать иезуитам с максимальной для себя пользой.

Некоторое время мы молчали. Доминик, надо полагать, рассматривал сказанное мной со всех сторон и искал подвох, я же, сжав челюсти, настойчиво думал о том, что сейчас сделал. Предал человека, который меня спас. Уничтожил своего вероятного союзника. Вывел из игры ответственного за массовые убийства. Ради призрака доверия магистра доминиканцев.

Давно я не чувствовал себя таким морально раздавленным. С тех, наверное, пор, когда будучи молодым еще журналистом, осознал, что не рассказываю людям правду, а лишь нужным образом упаковываю ее.

У меня не было времени подготовиться и хорошенько все обдумать. Каждая минута промедления увеличивала шансы на то, что решение, каким бы спонтанным оно ни было, отразится в информационном поле и станет доступным для немецкого провидца. Который может сыграть на опережение или нанести ответный удар. Пока у меня было преимущество – я действовал против всего того, что считал правильным. Был по-настоящему непредсказуем.

– Что ж, – проговорил отец Доминик. – Если вы говорите правду, это действительно может оказаться выходом из сложившейся ситуации. Я проверю ваши слова.

– Тогда закончим этот разговор, когда вы это сделаете, – сказал я поднимаясь. И добавил, уже стоя в дверях: – Спокойной ночи не желаю.

Глава 15. Невероятно хорош собой

Современный город все воспринимают по-разному. Многое, конечно, зависит от точки зрения смотрящего. Если стоять на земле, точнее на бетоне или асфальте – где вы в городе найдете землю? – можно представить город каменными джунглями. Сравнение избитое, но не становящееся от этого менее точным. Скалы-небоскребы, окруженные горами поменьше, укутанные густой растительностью проводов: электрических, телефонных, сетевых, трамвайных. В их тени, почти всегда скрытые от дневного света, прячутся запутанные тропы: автострады, улицы, переулки. И все это заселено огромным количеством местной живности. Преимущественно травоядной, но и хищники встречаются нередко.

Если же подняться повыше, на высоту хотя бы двадцатого этажа, то с джунглями город уже не сравнить. Скорее, в глазах смотрящего он станет походить на шумный муравейник, полный трудолюбивых и не очень насекомых. Полным забот и укрытым от стороннего наблюдателя смыслом. Крохотные насекомые носятся по узеньким тропинкам поодиночке или группами, волокут в норки добычу или только выбираются на свет за ней.

А ночью город превращается в звездное небо, каким-то образом упавшее на землю. Людей-насекомых уже не видно, вместо них появляется россыпь огней: статично горящих или ритмично мигающих. Уши взрывает какофония звуков, сплетающаяся в удивительную и ни на что не похожую мелодию. Ночной мегаполис уже не муравейник – космос. Но не безжизненный вакуум, а живое существо, дышащее миллионами легких и взирающее мириадами сверкающих глаз.

Все воспринимают современный город по-разному. Человек без фантазии, поглощенный циклом «работа – дом», не дает себе даже минуты на то, чтобы придумать ему какое-то определение. Город и город, думает он, если для подобных мыслей найдется место в его многострадальной голове. Нагромождение бетонных и кирпичных, панельных и каркасных многоэтажек, путаница серых лент автострад и узких улочек. Люди… Очень много людей! Богатых и бедных, спешащих и не очень, жадных и щедрых, хотя последних пойди еще найди.

Джунгли, звездное небо, муравейник, горящий огнями ковер, полная долина костров – все эти сравнения придумывают люди сколько-нибудь творческие, вечно пытающиеся придумать новые названия уже давно поименованным вещам. Чудаки, частенько с другой первой буквой в этом слове.

Алмаз не относил себя ни к первому, ни ко второму типу людей. Он давно, не без труда, но с огромным удовольствием разорвал порочный круг «служба – семья», правда, тут же создав ему на замену новый, его устраивающий. Он никогда не пытался придумать для мегаполисов звучных эпитетов, но вовсе не от отсутствия воображения. Просто он знал, что такое современный город.

Сеть. Город был макетом компьютерной Сети. Упрощенное физическое воплощение той сложной, но вовсе не хаотичной, а напротив – упорядоченной, саморазвивающейся и самокорректирующейся системы.

Она стреляла микроскопическими электрическими разрядами, передавая информацию от одного синапса другому, накапливала знания и была готова отдать их тому, кто умел задавать правильные вопросы. Искусственный интеллект, который люди так стремились создать, но проворонили факт его возникновения. Который уже давно существует, только еще не осознал себя.

Антошин как-то обмолвился, что пророк взаимодействует с неким информационным полем. Татарин не очень понял его тогда – он вообще плохо понимал одаренных с их иррациональными возможностями. Но если информационное поле и существовало, то находилось оно тут. В Сети.

Все, что попадало в Сеть, навсегда оставалось в ней. Каждая фраза или реакция, которую неосторожный человек решил доверить безжизненному, по его мнению, хранилищу. Каждый поисковый запрос, каждая фотография, видео, гневный пост в блоге и доброжелательный комментарий к нему же. Их можно было удалить, но они все равно оставляли в Сети следы своего присутствия.

На этом Алмаз строил свою стратегию поиска похищенного племянника князя и не спешил впадать в отчаяние, не добившись каких бы то ни было результатов за месяц. Рано или поздно, но рыбка блеснет хвостом, и тут уж он не оплошает – подсечет мерзавку! К тому же не только поиск информации по Антошину занимал его мысли. Еще была просьба Глеба, застрявшего в Хабаровске с этим своим расследованием. Странные убийства, совершаемые полумифическим видящим с непонятной целью.

– Лови, – одними губами произнес он и вставил ссылку в окошко «Почтаря».

Нажал «отправить» и едва заметно улыбнулся статусу «доставлено», который спустя всего лишь пару секунд сменился на «прочитано».

Глеб не спал, а ведь второй час ночи за окном. Наверняка сидел над документами, ломая голову над задачей, казалось бы, не имеющей решения. Зачем человек Экхарта убивает совершенно не связанных друг с другом людей? Какие у него цели? Почему был убит ведущий ученый в Хабаровске и как это может угрожать дальневосточным княжествам? Доверие сразу трех владетелей – та еще вещь.

«Серьезно?»

Самойлов – умница. Сразу ухватил суть. И задал только один вопрос: не решил ли его приятель пошутить таким образом? Не то чтобы Алмаз имел обыкновение так поступать, да еще и за полночь, но информация и правда была слишком невероятной.

«Я проверил. Все именно так», – отстучал он ответ с одной из двух клавиатур, стоящих на столе.

Долгое время окошко мессенджера на мониторе сообщало Юсупову, что его собеседник набирает текст. Не меньше минуты, наверное. Когда же «Почтарь» разродился всего одним словом, Алмаз понял, что Глеб набирал и стирал сообщение много раз.

«КАК?»

Ответить на такой вопрос было непросто. Татарин трижды нажал на символ точки, нажал «отправить» и повернул голову в сторону второго монитора, на котором была открыта страница новостного портала «ROMA». Раздел светской хроники сообщал подробности жизни знати и бомонда Вечного города, пестрел фотографиями