его доверия, чтобы вместо заданий «посмотри нить вот этого» перейти к чему-то более глобальному. К планам папистов, например. Которых я никак не мог уразуметь.

Дело в том, что после случая с Экхартом я вышел из тени и был обозначен как провидец фракции доминиканцев. Нет, никаких знакомств, пожимания рук и приема в мою честь. Даже с Папой Римским меня не познакомили – обидно! Поселили в домике на берегу моря, а те, кому это было важно, вдруг узнали о моем существовании. Я это понял после того, как все сколько-нибудь значимые персонажи католиков оказались вдруг защищены от просмотра. Радость-то какая – новый пророк! Быстро все в бункер и шапочку из фольги на голову!

Сам Доминик, кстати, тоже был закрыт от сканирования, но не пророком (в этом я уже научился разбираться), а каким-то артефактом. Любая попытка войти в его нить заканчивалась для меня головной болью и долго еще мелькающими перед глазами малозначительными образами жития не святого Доминика, превалировали среди которых страстные молитвы. Целый плейлист молитв!

Другими словами, относительно планов создания Pax Vaticana[22], то есть непосредственно планов, а не декларируемых целей – спасем магию! – в моих знаниях зиял грандиозный такой пробел. Куча догадок и минимум фактов. Все как я люблю.

Казалось бы, пророк, инфополе и все такое. Пальцем только щелкни – и все знания человечества у тебя на ладони. Увы, строку поискового запроса в него не встроили. Сказать «Окей, поле, хочу узнать во всех подробностях планы папистов по захвату мира» было нельзя. Если имелось лицо конкретного человека, поле чуть не само меня переносило к его нити, а без привязки – извините. Другими словами, чтобы что-то увидеть, надо иметь не только глаза, но и хотя бы приблизительное представление, куда глядеть. А с последним, как я уже говорил, у меня была напряженка – все известные мне фигуранты надели шапочки.

Оставалось надеяться на откровенность Доминика. Не мог же он вечно использовать меня втемную? Без знания о ключевых действующих лицах, сопутствующего событийного фона, без мотивации и промежуточных целей я ему такого напророчу – сам рад не будет. На «посмотри вот этого» и «проверь вон того» мы с ним далеко не уедем.

– Вы только для этого приехали, падре? Предполагали ответ и все равно поехали? – спросил его я. По приезде из Южной Америки магистр ордена вернулся к своим непосредственным обязанностям и на виллу выбирался не каждый день. – Могли бы позвонить, право слово. Не то чтобы я не рад вас видеть…

Я замолчал, столкнувшись со взглядом старикана. Было что-то в его глазах, что выдуло из меня все желание и дальше ерничать. Это не описать словами, но, глядя на него, я вдруг понял, что с сегодняшнего дня проверки закончились, и я вступаю в игру.

Все шло, как я и запланировал. Ну, почти все. Особенно я гордился позавчерашней комбинацией с театром. И тем, как аргументированно уговорил на свой выход в свет старого грифа.

– Пояркову нужно дать знак, что я добровольно сменил сторону. И одновременно показать, что это за сторона. Согласитесь, звонить в Благовещенск и лепетать что-нибудь вроде: «Такие дела, Николай Олегович… Я вас предал и решил служить Ватикану» – не совсем то, что нужно. А известить его следует – так он скорее прекратит поиски своей собственности, меня то есть. Поймет, что противник ему не по зубам, да и махнет рукой. Зло затаит, тут без вариантов, но это некритично. Так что предлагаю следующую схему: случайный снимок, моя довольная физиономия плюс сопровождение симпатичного протектора на службе ордена Доминиканцев. Все более чем прозрачно. Да, Альдо, на случай появления убийцы Экхарта, пусть держится поближе.

Святой отец согласился, почти не задумываясь. Ему нравился мой энтузиазм, да и моя полезность стала себя оправдывать. Я почти видел, как в его голове произошло взвешивание за и против, после которого он милостиво дал добро. Наверняка он думал, что даже если я его пытаюсь обмануть, то перед благовещенским князем все одно замараюсь как предатель. Что было ему только на руку. Название же пьесы, на которую я решил тогда сходить, ничего ему не сказало. Да и не должно было – не для него послание.

И вот теперь, кажется, пришла пора получать дивиденды от своей деятельности – Доминик собирался ввести меня в игру. К бабке не ходи, задание все еще будет из категории поверхностных, так, чтобы не посвящать меня во все тонкости: все-таки магистр тот еще параноик. Но уже шаг вперед.

– Это наш человек в Литовском княжестве.

На журнальный столик легла распечатка фотографии. Мужчина лет тридцати пяти, европеец, открытое приятное лицо, светлые, будто на солнце выгоревшие волосы, белая колоратка[23] на черной рубашке.

– Зовут его отец Ричардас, и он обычный священнослужитель, настоятель одного из малых храмов княжества. Задача его проста и сложна одновременно. И о том, чтобы он выполнил ее без помех, вы и должны позаботиться, Игорь.

– Что же он должен сделать?

– Умереть. Стать мучеником. В нужное время и в нужном месте.

Здесь магистр сделал паузу, как бы предлагая заполнить ее вопросом. Или выразить свое возмущение его инквизиторской жестокостью. Но я промолчал. Должен так должен. Зачем только? Скорее всего, провокация.

Дальнейшие слова Доминика мою догадку подтвердили полностью:

– Через три дня он отправится на конференцию католических епископов в Смоленск. Княжество числится самостоятельным, на деле же не более чем сателлит Московского. Учитывая его пограничное расположение, там часто возникают спорные вопросы между западным миром и восточным. На чем мы и намерены сыграть. На конференции (инициатором, кстати, является русская сторона) среди прочих тем будут обсуждать гонения на католиков на землях митрополии.

– А что, есть гонения?

Не скажу за Смоленск, но ничего подобного в Благовещенске я не слышал. Здешние русские куда более терпимы к иным конфессиям, чем даже в моем мире.

– Скорее, притеснения. Верующих по обряду римско-католической церкви там немало – процентов десять от общего числа населения княжества. Но католиков все равно меньшинство. Это дает местному владетелю, как он считает, право запрещать строительство католических храмов на его территории. Уже с десяток петиций он просто отклонил.

– Ладно, дальше. Умереть он должен на конференции?

– Перед выступлением. Отец Ричардас – один из докладчиков по данной теме. Некий агрессивно настроенный ортодокс должен выстрелить в него, когда он пойдет к кафедре.

– И? В чем заключается моя задача?

– Мне нужно, чтобы вы непрерывно наблюдали за этим человеком. И его будущим. Все в нем должно произойти так, как я вам рассказал. Если же будут возникать расхождения с моим рассказом, вы должны немедленно меня уведомить.

– Это я понял, не убивать же вы меня его пошлете. Я имею в виду – зачем это все? Чего вы задумали этим