мира, неопределенно хмыкнул. Новое знание все еще не уложилось в голове окончательно, но уже сейчас он мог с уверенностью сказать следующее: тому, кто столь долгое время водил за нос здешнего владетеля, не составит труда обвести вокруг пальца папистов.

– Этого мы пока не узнаем, – сказал он, вспоминая все странности боярина, сейчас получившие неожиданное объяснение.

«Старого» Антошина он не знал: не по Сеньке шапка с людьми такого уровня знакомство водить. Но новый, определенно, нравился ему много больше. Глеб, интересно, знал, кому они помогали тогда с потрошителями, а затем ездили в командировку к минцам?

«Если он таким образом подает знаки, – шевельнулась вдруг догадка в голове Юсупова, – что даже спутница, сопровождавшая его в театр, была подобрана так, чтобы указать на похитителей, то нет ли хлебных крошек в самом театре?»

Он вновь вошел на римский новостной портал, зашел в афишу мероприятия и, сопоставив время появления фотографии с Антошиным, быстро выяснил, на какой спектакль тот ходил. И рассмеялся в голос, игнорируя удивленный взгляд напарника.

Постановка какого-то именитого итальянского режиссера представляла собой комедию положений и называлась «Невероятно хорош собой». В ней рассказывалось о смешных и нелепых приключениях некоего героя-любовника. Но насмешило Алмаза вовсе не это. Он вспомнил шутку, которой маньчжурка Яньлинь разрядила напряжение, повисшее в посольстве в Гуанчжоу после пламенной и чрезмерно патетичной речи Антошина. «Другого пророка у нас все равно нет, – кажется, сказала она тогда. – А имеющийся, по крайней мере, хорош собой!»

Кроме тех, кто был с ним в империи Мин, этого никто не мог знать. Значит, если это было послание – а это совершенно точно было оно! – Игорь действительно давал понять, что находится в плену у доминиканцев и продолжает вести свою игру. И отправил это зашифрованное в малопонятный каламбур сообщение именно ему.

Не отвлекаясь на объяснения Гротову, Алмаз открыл окно «Почтаря» и быстро набрал для Самойлова: «Игорь не предатель!» И почти сразу получил ответ: «Невероятно хорош собой?»

Татарин снова рассмеялся, на этот раз беззвучно. Умница Глеб все уже понял сам – в конце концов, именно он был следователем. Следующее сообщение напомнило, что следователем он был чертовски хорошим: «Фраза его пассии, помнишь? Указывает на нее. Я связался с Теданем, он с сестрой сейчас в Пекине. Какое-то расследование Яо, в котором они ему помогают. Случайность?»

Глава 16. Свеча и зеркало

– Можете его найти?

Речь шла об опальном провидце иезуитов, майстере Экхарте. И вопрос был, что называется, с подвохом. Типа ты же его сдал, а он сбежал – тебе и искать.

– Очень сомневаюсь, святой отец, – ответил я, ни секунды не задумываясь. – Он куда более опытен в работе с информационным полем, нежели я, постоянно закрывается. Наверняка прочие пророки вам сказали то же самое.

Кислая физиономия Доминика была лучшим ответом на данное предположение. Казалось, сейчас он таки сорвется и скажет что-нибудь неподобающее сану, например, «черт!» или «проклятье!» Я бы с пониманием к такому отнесся – причина была уважительной. Проклятый немец, которого, как всем казалось, контролировали полностью, не просто сбежал, но и прихватил свою ищейку. Того самого видящего, который с легкостью вырезал весь маленький монастырь при побеге – десяток монахов, двое из которых были сильными одаренными. Есть из-за чего психовать.

Наша беседа проходила на открытой веранде с видом на море. Запах йода и гниющих водорослей, которые милосердно развеивал свежий ветерок, вопящие о рыбе чайки – моя новая тюрьма была не в пример более комфортабельной. Небольшой и уютный домик в сонном городке Остио Лидо, в получасе езды от Рима, если кого интересует, был предоставлен только мне. Точнее, мне, суровому садовнику, от которого просто фонило модумами, гувернантке – молчаливой пожилой женщине, и сожительнице-протектору – весьма милой девушке с глазами профессиональной убийцы. И Альдо еще, да. Все время про него забывал, поскольку тот безвылазно торчал в мансарде, видимо опечаленный таким поворотом событий.

Все пошло не так – об этом говорил каждый его жест. Экхарт сбежал, мы переехали в предместье Рима, оперативник вместо освобождения от лямки тюремщика получил должность охранника, еще и разделив ее с наглой рыжей девицей, которая никак не желала признавать его главенство.

– Моя задача – охранять объект, а не слушать, как я должна это делать, – заявила Челия Домиани при первом же контакте с Тенью. Причем произнесла она это с едва скрываемой агрессией. Какой-то конфликт родов войск, как я понимаю. Никто из магов не любил ищеек святого Иннокентия. – Делайте свою работу, а я буду делать свою!

Доминик полагал, что немец, точнее, его видящий, пожелает отплатить мне за раскрытие, и не желал рисковать едва обретенным пророком. Так что теперь у меня были два надсмотрщика вместо одного, которые еще и грызлись как кошка с собакой. Такова была моя награда…

Впрочем, я не жаловался. Инку вот только Доминик увез черт знает куда, обещав, впрочем, доставить ее на виллу, как только у меня в ней возникнет надобность. А в остальном условия значительно улучшились. Мне стали приносить распечатки новостных лент, через день приезжал забавный толстячок, назначенный моим аналитиком, да и кормили получше. Что до побега, возможность которого сейчас превратилась в совсем уж призрачную, так я его и не планировал.

Нет, можно было попробовать сыграть на противоречиях охраны, усыпить бдительность садовника и рвануть в бега. Не сказать, что такой вариант я не рассматривал. Но, как говорится, дурные мысли – перелетные птицы. Пусть себе летают, лишь бы гнезда не вили.

Почему дурные? А что умного в побеге? Во-первых, не факт что все пройдет гладко – у подобного дела всегда масса нюансов даже с учетом моих возможностей. А во-вторых, что я получу на выходе? Свободу? Ха! Скорее, признание того, что я всегда буду на вторых, а то и третьих ролях в этой глобальной шахматной партии. Да и то, если получится сбежать под крылышко к «дядюшке» в Благовещенск. Который тут же упакует меня в толстое одеяло и постарается защитить от всего мира.

Нет уж, такой исход меня совершенно не устраивал. «Жалуясь» магистру на феодала Пояркова, который на цепи держал попаданца в теле племянника, я врал лишь наполовину, что, кстати, и является секретом хорошего, качественного вранья. Бегство даст мне только статус опекаемого пророка, но никак не игрока, которым я так стремился стать. Возвращаться нужно с победой, а не с поджатым хвостом. С легкой улыбкой на лице и догорающим замком врага за спиной. И трофеями, по возможности.

В этом мире, как и в любом другом, травоядные не стоят на вершине пищевой пирамиды. Не сразу, но эта простая истина была усвоена мозгом выпускника журфака. Так что сейчас я со всем усердием и самоотдачей работал на Доминика. И вроде уже заслужил достаточно