Они приёмные.

— Приёмные?.. Тогда где твои родные родители? — прямо спросила она.

Но это не значило, что ей было это безразлично.

Такая уж Лорейн сама по себе.

Если я скажу, что не хочу рассказывать, она просто перейдёт на другую тему.

То есть спросить, спросит, но при этом выбор отвечать оставляет на тебя.

И я не собирался что-то утаивать, потому ответил:

— Умерли. Уже давно. Мне тогда пять лет было.

Простой факт, в сердце от него у меня не щемило.

И всё же было немного грустно.

Я помнил их лица и то, как мы жили вместе.

Они были хорошими людьми.

Хотелось бы, чтобы родители до сих пор были живы.

Но тут я ничего сделать не мог.

— Вот как… Из-за болезни?

— На них напал монстр. Довольно распространённая история, — спокойно ответил я, хотя голос кажется дрожал.

Став нежитью, я думал, что слёзные железы стали бесполезными, но похоже это не так.

Ну, если посмотреть в зеркало, они обычные, так что вряд ли они бесполезны.

Казалось, что я сейчас заплачу.

— Поэтому ты захотел стать авантюристом?..

— Ну, в том числе. Но не только. Когда я сказал об этом своим нынешним родителям, они меня очень поддержали… Прости, Лорейн. Мне надо выйти. Подождёшь в доме? Хотя вряд ли в чужом доме можно спокойно сидеть.

— М? Да, хорошо. Сам-то не против оставить дом на постороннюю?

— Тебе я доверяю больше, чем кому-либо. Пока, — сказал я и ушёл.

Понимаю, что это неправильно… Но я уже прямо готов расплакаться.

И тогда заставлю беспокоиться Лорейн.

Я никогда за десять лет не плакал перед ней… Хотя нет, плакал, но тут дело в мужской гордости.

Пройдусь по деревне, остужу глаза и вернусь.

Нельзя же заставлять долго ждать.

Думая так, я ушёл.

* * *

… Чувство такое, будто по минному полю прошла.

Так подумала оставшаяся одна в доме старосты Лорейн, погрузившись в кресло.

Что в отношении родителей, что самого Рента, она зашла слишком далеко.

Будь это простое возвращение домой, можно было бы не затрагивать никакие темы, но не в этот раз.

Ей хотелось узнать всё о Ренте, потому мозг работал даже слишком старательно.

… И знать о нём ей хотелось не как исследовательнице, скорее это было её собственное желание.

После десяти лет они так и оставались друзьями, не сближаясь и не отдаляясь.

Это было приятно, у себя, в Релмудде она такого не испытывала.

Конечно это не значило, что дома у неё не было друзей, но там у неё было определённое положение.

Потому она и не могла завести обычных друзей.

И потому у неё возникли сильные чувства к Ренту… В чём-то даже зависимость.

Она не собиралась слишком сильно сближаться, но без него уже просто не могла… Вот кем стал для неё Рент.

И девушка понимала, как называются эти чувства.

Но пока стоило оставить это.

Лорейн понимала, что слишком забивает себе голову.

Она вспомнила, что недавно услышала.

Её удивило то, что родители Рента — это староста и его жена, к тому же они оказались приёмными.

Часто бывает так, что староста деревни берёт заботу о сироте, тут не было ничего странного, но то, как сказал об этом Рент…

Что-то она понимала, а что-то удивило.

Удивил характер Рента.

Хорошо или плохо, его мало это волновало.

Такого не будет, если ты не рос беззаботным.

Когда дети лишаются родителей и их воспитывают посторонние, они становятся более зажатыми.

Но при том, каким он стал, староста и его жена были хорошими родителями.

А поняла Лорейн, почему Рент для жителя деревни был слишком хорош.

Он умел читать и писать, владел боевыми искусствами и был достаточно ловок.

Раз он сын старосты, ничего странного, что его многому обучали.

Парень был слишком хорош… Но это скорее всего потому что он старался сделать всё для того, чтобы стать авантюристом.

Почему Рент хотел стать авантюристом?

Потому что его родителей убил монстр?

Чтобы отомстить?

Нет, вряд ли.

Он сам сказал, что есть и другая причина.

Если подумать, то Рент… Он хочет стать авантюристом не ради мести, а чтобы таких печальных историй было как можно меньше.

Конечно прямо он об этом не сказал, но если посмотреть на то, как он работал в Мальте, это становилось понятно.

Он много всего делал, чтобы снизить смертность среди новичков…

Ну, когда Рент вернётся, можно будет спросить у него об этом.

Вопрос лишь в том, как это спросить…

Если просто в лоб, то это как снова на минное поле вернуться.

Хорошо, если он просто разозлится или скажет что-то обидное.

Но Рент может притвориться, будто его это совсем не волнует.

— И что делать?.. — пробормотала Лорейн, и тут.

… Тук-тук.

В дверь постучали.

Похоже кто-то пришёл.

В этом не было ничего такого, но Лорейн не была хозяйкой.

Ничего, если она выйдет?

Может стоило притвориться, что никого нет… Девушка не знала.

Нет, все ушли, потому что пошли рассказывать и о её прибытии в деревню.

Не о чем переживать…

Не стоит притворяться, что никого нет, хотя она здесь.

Скорее уж это будет более подозрительно.

Тогда вывод очевиден…

Подумав об этом, Лорейн встала и пошла к двери.

* * *

— А Рент дома?.. А ты кто?

— Братик Рен… Это, а ты кто?..

Когда она открыла дверь, с ней заговорили две молодые девушки.

У одной голос был более решительным, а у другой куда более мягкий.

«… Так и подобает говорить юным девушкам», — подумала Лорейн.

Смотря в её лицо, они замолчали.

Причина была в том, что в этом доме жили лишь Рент и его семья.

И они не думали увидеть здесь ещё кого-то.

И Лорейн не знала, кто эти девушки, так что не представляла, что им сказать.

Напряжение между ними начало затягиваться.

Но Лорейн была куда старше, потому первой пришла в себя.

— … Простите. Рента, старосты и его жены нет. Дома осталась только я, меня зовут Лорейн, я… Подруга Рента, — мягко сказала она.

Женщина думала подбирать слова осторожно, но они были дружелюбными изначально, потому Лорейн решила обойтись без излишней вежливости.

Девушки пришли в себя.

— Подруга Рента? А, он и правда рассказывал, что у него друг-учёный… А, так это девушка?!

Девочка со связанными в два хвостика каштановыми волосами открыла шире свои слегка суровые глаза и сказала это.