class="p1">Расим был сбит с толку и больше не хотел сосредотачиваться. Он повторит попытку позже. Сейчас его ждали другие дела. Одно из них заключалось в обеде. Испекла ли Ахдия пирог?

Падишах открыл глаза и увидел Фозила, стоявшего в трёх шагах от возвышения с опущенной головой.

— Чего тебе? — спросил Расим.

— Мой бесподобный падишах, ещё один человек просит аудиенции с вами, — ответил помощник.

— Кто он и чего просит? — Расим придвинулся к краю и свесил ноги с трона-топчана.

— Воевода копейщиков, Латиф ибн Маъруф, — ответил Фозил.

— Что?! — возмутился Расим.

— Он ждёт в аванзале четверть часа, — пояснил Фозил.

— Так пусть войдёт! — угрюмо потребовал Расим.

Фозил поклонился и направился в аванзал. Вскоре оттуда в аудиенц-зал вошёл Латиф. Он прошёл, не спеша, и встал нескольких газах в стороне от возвышения. Сложив руки за спиной, он серьёзно посмотрел на Расима. Однако его глаза выдавали взволнованность.

— Даже не поклонишься? — не дождавшись, упрекнул Расим.

Латиф неохотно приставил руку к сердцу и молча склонил голову.

— Ты так скоро вернулся… С благими вестями? — Расим подозрительно покосился на него. То тревожное чувство снова вернулось и засело в груди падишаха. — «Что это значит?» — задумался он.

— В сожжении целого города нет ничего благого, — смело упрекнул Латиф.

— Ты не выполнил мой приказ? — нахмурился Расим, сохраняя спокойствие.

— Нет! — с вызовом ответил Латиф.

— Ты вновь ослушался меня, — разочарованно проговорил падишах. — Ты, что, отлизал ослице? Поэтому у тебя такой дерзкий вид? — Расим рассерженно спустился с трона и подошёл к краю возвышения. — Объяснись! — потребовал он, сжав кулак.

Латиф попятился на шаг назад, но больше никак не проявил своего страха. Он сложил руки за спиной, хотя мог бы взяться за кинжал, скрытый под бежевым поясом, повязанным поверх чёрной туники с короткими рукавами. В таком случае он бы ещё больше разгневал Расима. Пока рано прибегать к кинжалу. Стража, зная, что он доверенное лицо падишаха, не стала обыскивать его на предмет оружия.

С другой стороны, Латиф знал, на что он шёл. Он рассказал всем копейщикам про приказ падишаха, и его подопечные единогласно согласились с его решением. Никто из них не хотел проливать братскую кровь. Латиф обратился за помощью к другим единомышленникам в надежде, что те поддержат его. И сейчас он стоял перед могущественным колдуном-падишахом, который в миг может испепелить его. Ну и пусть! Латиф отдаст свою жизнь, но не станет развязывать войну своими руками.

— Если бы султан Ахоруна жаждал власти, он не выдал бы свою единственную дочь за кусок Чёрного рубина, который вы назвали никчёмной безделушкой. Люди не верят вашим обвинениям, и мои копейщики не станут воевать с соседями без веских причин, — взгляд и тон Латифа были категоричными.

Воевода держался мужественно, подавляя в себе сомнения, что в одиночку не сможет справиться с Расимом. Его руки оставались за спиной, но он был готов выхватить кинжал.

Пока рано.

— Без причин?! — Расим скорчил гримасу. Спустившись с возвышения, падишах сделал три шага к копейщику. — Я привёл вам все доводы, а вы снова ослушались меня, — Расим вперил на Латифа долгий палящий взгляд и неодобряюще повёл головой. — На этот раз пощади не будет.

Расим был готов метнуть огненный шар в Латифа, но знакомый и не приятный ему голос остановил его. Латифу же наоборот было приятно услышать этот голос. Он с толикой облегчения положил руку на рукоять кинжала и принял выжидающее положение.

— Это уже слишком, Расим! — в аудиенц-зал вошёл Орзу с пятью гвардейцами из городской стражи.

Фозил пытался помешать им, но один из гвардейцев оттолкнул его словно соломенную подушку.

— Они пригрозили смертью вашей страже, и те пропустили их, — растеряно сообщил Фозил. — Я пытался остановить их, но…

— Молчать! — рявкнул на него Орзу.

Возмущённо насупившись, Орзу направился к падишаху. Стража, готовая обнажить мечи, шла за ним.

— Что всё это значит? — недоумевал Расим. Его глаза бегали по вооружённой страже, Орзу и Латифу.

— Ты переступил черту, Расим, — Орзу остановился в нескольких шагах от него. — Народ был готов смириться с тем, что ты провозгласил себя падишахом. Но они не смирятся с тем, что ты навязываешь им войну, — эти слова удивили Фозила и он спрятался за колонну. — Они лучше склонятся перед Бузургом ибн Махмудом и признают его падишахом, если он предъявит свои права. Но они ни за что не поднимут оружие на своих братьев и друзей.

— Этот трон никогда не достанется Бузургу, — Расим огрел Латифа пронзительным взглядом и перевёл его сверху вниз на Орзу. В его тихом голосе звучала угроза.

— У этого трона есть законный наследник, — Орзу выстоял испытующий взгляд Расима.

Падишах закатил глаза и сардонически расхохотался.

— Законный наследник трона? — он иронически усмехнулся. — Ты можешь всем рассказывать басни, — Расим подошёл к Орзу и негромко продолжил, — но я прекрасно знаю, чей это ублюдок и какие у него права на трон.

— Это сын малики Мехри и падишаха Нодира! — натянуто возразил Орзу, отшагнув назад. В его голосе слышались нотки оправдания и растерянности. — У него есть все права…

— У него есть право подтереть себе зад, — злобно процедил Расим. — Ну и тебе… если я позволю тебе дожить до этого момента, — договорил он после паузы, сверля взглядом Орзу.

— Ты мне угрожаешь?

Расим усмехнулся, заметив, что Орзу взялся за рукоять меча, висевшего на его алом поясе.

— Я даю тебе шанс уйти, осёл, — снисходительно ответил падишах.

— Ты переоцениваешь свои силы, Расим, — коротким движением рукояти меча Орзу дал жест гвардейцам, и те встали полумесяцем в паре шагов позади него.

Латиф тоже приготовился. Он стоял слева от Расима.

— Ты долгое время был послом в Ахоруне, — продолжал Орзу. — Возможно, ты лучше знаешь султана. Если твои обвинения правдивы, мы призовём его к ответу. Но война — это не выход. И как смеешь ты обвинять нас в заговоре с ним?

— О-о-о, простите, — язвительно протянул Расим. — Вы же состояли в заговоре с потаскухой Мехри.

— Замолчи! — рявкнул Орзу и, выждав паузу, успокоился. — Народ любит тебя, Расим. Но они не пойдут за тобой на войну. Уступи трон малике Мехри, сдайся и мы дадим тебе выбор — провести остатки дней в темнице, либо в изгнании, — Орзу выжидательно посмотрел на Расима. Он был уверен, что в случае отказа, он сможет справиться с колдуном, ведь он заручился поддержкой.

— И кто же, позволь спросить, отправит меня в темницу или в изгнание? Ты? — Расим с презрением указал на Орзу левой, пылающей огнём, рукой.

— Я! — громко заявил уверенный женский голос.

В аудиенц-зал без сопротивления вошли Нигора в сопровождении