И вот ведь досада, мысль эта пришла в голову Либуше только теперь, когда принц уже уехал, и поговорить с ним до свадьбы — никак. И что же теперь делать? И спросить, опять же, некого. Нянька все бормотала и бормотала, что-то про красоту Предславы да про бабью мудрость, но Либуше уже спала. Сон ее был тяжелым, неспокойным. Каким он бывает, когда человек и во сне не умеет освободиться от дум.

Наконец-то нянька заметила, что ее не слушают. Вздохнув, сотворила над девушкой обережный знак, как привыкла делать с самого ее рождения, и, кряхтя, побрела на свою тюфяк. Но и там долго еще не спала, поминая всех богов и моля их подарить ее девочке добрую долю.

А наутро долгожданная свадьба стала еще на один день ближе. Под приветственные крики толпы обоз княжны выехал из замка и двинулся по узким улочкам города. Впереди, как обычно, ехала охрана. Только теперь рыцарей наместника сменили гвардейцы короля. За ними шли повозки с княжной и ближней свитой. Между ними ехали конные венды — воины воеводы Богувера. За последней повозкой с гостями еще один отряд гвардейцев прикрывал тылы.

У подножья замковой горы, на площади перед главным городским храмом, уже стояли наготове купеческие телеги. Одну за другой разворачивали возницы повозки, пристраиваясь в хвост процессии. Часть телег с товаром, предназначенным для столицы, присоединятся к обозу за городом, где под охраной дожидались своего часа на одном из постоялых дворов. Вслед за вендскими купцами пристроились несколько местных, кому по какому-то делу понадобилось в столицу. Конечно, ехать такой гурьбой всегда более хлопотно, зато и более надежно.

Сегодня с княжной в повозке ехала Любина. Воеводина, глядя на уставшее лицо княжны распорядилась сменить порядок. В итоге, недовольной Предславе пришлось уступить место более спокойной подруге.

— Не пойму я вас, — сказала Либуше, когда обоз выехал за пределы города и больше не надо было улыбаться и махать горожанам в окно кареты. — И чего вы со Славкой никак место не поделите? Ну, подумаешь, поедешь ты со мной сейчас, а она — потом. Могло быть наоборот, не вмешайся тетка. Какая разница?

— Ну как же, какая? — Со смешком ответила княжне подруга. — Я сейчас из твоей повозки горожанам ручкой машу, а Предслава потом опять поля да хлопские хаты разглядывать будет. И не покрасоваться.

— Так пусть и она машет, — довольно равнодушно пожяла плечами княжна. — Разве ж кто запрещает?

— Так, может и машет. Только кому она нужна там, в четвертой повозке, если ты — тут?

— Как дети малые, — Либуше только махнула рукой, насколько глупой показалась ей утренняя перепалка.

— Не скажи, княжно, — Любина грустно улыбнулась. — Это ты у нас — просватанная невеста, к жениху едешь. А нам с Предславой за того пойти придется, за кого заксонский круль велит. Так они с князем нашим уговорились. Вот и меряемся честью, которая к тебе ближе, которая невеста — лучше. Ты уж уважь, княжно, попроси своего крулевича, чтобы подобрали кого получше.

— А разве у таты с крулем Эрихом о том уговору не было? — Лиьуше удивилась. До сих пор она считала само собой разумеющимся, что оставшимся с ней девушкам достанутся самые непоследние женихи.

— Тата сказала, уговор был, чтобы знатного роду и чтобы при дворе служили. Чтобы, значит, нас при тебе оставить. А старый-молодой, красавец-урод — о том уговору не было.

— Сама знаешь, — вспомнила княжна Либуше нянькины слова, — в родовитые семьи не за красоту берут. Но я попрошу, конечно, если они там все за нас еще не решили.

Девушки замолчали, загрустив. Нянька, весь разговор удачно притворявшаяся спящей, только вздохнула. Утешила, называется, подружка! Нет бы что хорошее рассказать: сплетню какую, а хоть бы и выдуманную. Так нет же, со своими тревогами да к тревогам княжны. Будто ей перед свадьбой другого дела нет, девицам своим свитным женихов подыскивать. Нянька уже хотела вмешаться, но Любина снова завела разговор. Теперь уже о другом. И вскоре девушки, отложив ненадолго грустные мысли, уже оживленно болтали о своем.

Ночевали, как обычно, в богатой усадьбе, а вечером следующего дня утомленные путешественники въезжали в ворота королевского дворца в Люнборге. Принцессе и двум старшим дамам сразу отвели комнаты в хозяйском крыле. Остальную свиту разместили в гостевом. Ее Величество лично вышла проследить, чтобы высокой гостье всего доставало, пригласила позавтракать вместе, а потом тактично оставила девушку в покое. Завтра будет тяжелый день.

Вечером Либуше снова не могла уснуть. Королевский дворец оказался совсем не похожим на замок над озером. Там в полупустом замке все гостевое крыло принадлежало вендам. Здесь же кроме гостевого и хозяйского крыла было еще парадное (или, как его назвала королева, «рабочее») крыло. Из крыла в крыло постоянно сновали люди: придворные, посыльные, слуги… В коридорах и на лестницах стояла охрана в знакомых уже гвардейских мундирах.

Хотя в хозяйское крыло вход был разрешен только избранным, но все равно, Либуше постоянно чудились какие-то шорохи, стуки. Мешал даже шум парка за окном, хотя, казалось бы, шумом деревьев княжну было не удивить. В конце концов, нянька, обеспокоенная очередной бессонной ночью воспитанницы, велела позвать волхва.

Тот пришел. Правда, не один. К вящему неудовольствию пани Мераны, вендский волхв как раз беседовал с королевским магом целителем о своих, магических делах. Так что на зов встревоженной няньки явились оба мага. Тут же прибежала и воеводина. Кто-то доложил королеве. И вскоре в комнате смущенной Либуше собралась целая толпа.

Либуше, увидев это нашествие, схватилась за голову. Нянька тоже поняла, что сглупила, но было уже поздно. Тревога поднялась такая, будто народ собрался у ложа умирающей. Больше всего Либуше испугалась королевы. Не приведите боги, подумает, что князь Любомир подсунул ее сыну квелую, негодящую невесту! Но, как ни странно, именно королева Ариана и спасла положение.

— Так, тихо все! — Одним возгласом она остановила и нянькины причитания, и Меранины возмущения, и Добыславины вопросы. — Ваше Высочество, потрудитесь объяснить, что здесь происходит.

— Я не могла уснуть, — голос княжны почти не дрожал. Сейчас она не сколько боялась, столько была благодарна за то, что ей, наконец-то, дали слово. — Няня встревожилась, что я завтра буду выглядеть уставшей, и позвала волхва. Вот, собственно, и все.

— Господин Торстен? — Легкий кивок головы в сторону королевского мага, символизирующий поклон.

— Мы с коллегой за чашкой, кх-гм, кофе обсуждали особенности применения лекарственных растений у нас и в Вендланде, то есть, в княжестве, — поправился маг, поймав недовольный взгляд волхва.

— Надо сказать, мы совершили огромное упущение, не попытавшись установить с дружеские отношения с соседями. Нам есть чему поучиться друг у друга… — Заметив, что выражения лица Ее Величество стало нетерпеливым, увлекшийся маг-целитель быстренько закончил. — Когда посыльный потребовал присутствия целителя в покоях Ее Высочества, я, конечно, не мог остаться в стороне. Дело ведь государственной важности.