— Зачем тебе это?

— Дело в том, что он преследовал меня на дороге. Собственно, поэтому и попал в аварию. И мне надо знать, кто он такой.

— Иванова, ты со мной никогда не рассчитаешься, — в шутку сказал Мельников, — у тебя всегда столько просьб ко мне.

— Ничего, Андрей-царевич. Будет тебе и от меня польза.

— Очень на это надеюсь. Думаешь, он с твоим делом связан или просто был красотой твоей сражен?

— Мельников, хватит шуток, за дело принимайся. Красоты, конечно, мне не занимать, но не думаю, что из-за этого надо в лобовую на фуру бросаться. Смысла не вижу.

— А тебе всегда смысл подавай…

— Не буду больше тебя отвлекать. Звони, или я позже позвоню, — закруглила я разговор и отключилась.

К регистраторше подошла какая-то медсестра и о чем-то с ней говорила. Потом дежурная показала на меня, и медсестра — или это была врач? — подошла ко мне.

— Вы знакомы с тем человеком, который попал в аварию? — спросила она у меня. — Мне сказали, что вы ждете окончания операции.

— Да, я жду. Но потерпевшего я не знаю, — честно сказала я. — Я свидетель, и мне хочется узнать, как он себя чувствует.

— Неважно. Состояние нестабильное. У него сильное повреждение головы, и мы не знаем, выкарабкается он или нет.

— Так серьезно? — не поверила я своим ушам.

Я, конечно, подозревала, что мужчина пострадал сильно, но чтобы до такой степени… А если он умрет, мне никогда не узнать о его намерениях. Это в мои планы не входило. Может, и неприлично так рассуждать, когда человек на волосок от смерти, но никакой симпатии после всех выкрутасов на дороге он мне не внушал, поэтому я так и думала. В другой ситуации я вовсе не такая эгоистичная, но не сейчас.

— А документы при нем были? — спросила я.

— Нет. Привезли его без документов. Я думала, вы знаете, кто он. А так теперь даже неизвестно, как родственникам сообщить, — будничным тоном сказала медсестра. Похоже, она тоже особой скорби не проявляла.

— Мне кажется, он не из нашего города, — высказала я свое предположение.

— Еще лучше! — воскликнула девушка и, неопределенно пожав плечами, двинулась дальше по коридору.

— Когда кончится операция, — крикнула я вслед, — сообщите мне, пожалуйста. Я здесь подожду.

— Хорошо, — кивнула, оглянувшись, она.

Операция продолжалась довольно долго. Я даже сидеть устала. И по коридору ходить тоже. Наконец ко мне подошел мужчина в белом халате поверх голубой «пижамы».

— Это вы с происшествия? — обратился он ко мне.

Зачем спрашивать, ведь здесь никого, кроме меня, нет…

— Он жив? — только и выдохнула я, глядя на его хмурое и недовольное лицо.

— К сожалению, нет. Спасти его не удалось.

Я повесила голову, но не оттого, что сильно переживала, хотя в глубине души мне было этого мужчину по-человечески жаль. Я просто обдумывала, что же мне делать дальше. И Мельников не звонит. Если документов нет, можно ведь и по номеру машины узнать, кому она принадлежит.

Только я подумала об этом, как в кармане затренькал телефон. Объявился Андрей.

— Ну что, кто он? — первым делом спросила я.

— Александр Олегович Веретенников. Живет в Мырине.

— Жил, — поправила я Андрея. — Умер уже. Я в больнице.

— Жил в Мырине, — сразу исправился Мельников. — Работал там нотариусом.

Боже мой! Что это весь народ в нотариусы подался? Работы, что ли, другой нет?

— Что еще? — спросила я.

— Да ничего. Я тебе не волшебник. Всего сразу узнать не могу. Ты просила имя, ты его получила, — вроде как обиделся Андрей.

— Надо родственникам его сообщить. Скажи мне его адрес, пожалуйста, — попросила я.

— Одесская, восемь, квартира шесть.

— Спасибо.

— Сейчас в больницу наши приедут, — предупредил Мельников.

— Давно пора. Пока.

Поговорить с водителем «восьмерки» не удалось. Но если подумать, что ему все-таки от меня было нужно? Если бы он хотел со мной поговорить, то просто дал бы мне знак остановиться, а он этого не сделал. Значит, беседа не входила в его планы. Тогда что? Поиграть захотелось? Или все-таки он нарочно провоцировал аварию? И хотел, чтобы в нее попала я? Тогда его действия можно расценивать как покушение на мою жизнь. Неудавшееся, слава богу, покушение, но это обстоятельство смысла не меняет. Получается, меня хотели убить. Убрать с дороги. Значит, я кому-то очень сильно начала мешать.

А если предположить, что этот Веретенников и есть убийца? Ведь все может быть. Тогда надо срочно узнавать про него все и искать ниточку, которой он мог быть связан с пятеркой друзей-приятелей. Следовательно, все снова упирается в Мырино. Поездки туда мне не избежать, как я понимаю. Хорошо хоть, это не противоречит моим планам. Сразу все там решу.

Но сегодняшние события настолько выбили меня из колеи, что я не решилась отправляться в путь заново. К тому же и день уже клонился к вечеру.

Выйдя из больницы, я поехала к Смолькиной. Может, она что про Веретенникова знает? Надо поговорить.

Ксения была дома одна. Она сидела над какими-то бумагами с работы — значит, немного отвлеклась от плохих мыслей.

— Привет, — как можно бодрее поздоровалась я. Получалась эта бодрость с трудом — бессонная ночь, проведенная в фирме Мальцева, да еще дорожное происшествие давали о себе знать. Спать хотелось невыносимо, и силы таяли буквально с каждой минутой.

— Привет, — грустно улыбнулась Ксения. — Ты по делу или просто зашла повидаться?

— С Павлом простились?

— Да.

Я увидела, что Ксения сейчас заплачет, и решила поскорее перейти на нужную мне тему.

— Я хотела спросить, знаешь ли ты Александра Олеговича Веретенникова.

— Кого? — удивленно переспросила она.

— Веретенникова из Мырина.

— Знакомая фамилия, но вспомнить не могу, — Смолькина наморщила лоб и присела на диван.

— Постарайся вспомнить. Это очень важно. — Я тоже села в кресло.

— Слушай, у нас во дворе жил один мужик. Кажется, у него фамилия была Веретенников, но он был не Александром, а Петром. Точно. Мы его дядя Петя звали. А Александра я не знаю, — шмыгнув носом, ответила Ксения.

— Ну, может, сын его?

— Нет. Он был одинокий, точно. А брат у него был. Дядя Петя рассказывал. Но я никогда его не видела. Да он, кажется, и не появлялся у дяди Пети.

— Ясно. Он жил с вами в одном доме? — уточнила я.

— Кто?

— Дядя Петя.

— Нет, напротив.