в сторону сына, по пути взяв со стола нож: "Пойдём со мной, Вахоц, мы отправимся за отцом и твоей сестрёнкой. Мы будем вместе, счастливы, сынок!" — Проговаривала она нежным голосом со слезами на глазах, когда Вахоц в страхе пятился назад, пока не наткнулся на стену.

Когда мать налетела на сына с ножом, чтобы убить его, а потом и себя, Вахоц выхватил из настенной оружейной стойки старую отцовскую саблю и проткнул родной матери грудь, вонзив клинок в самое сердце. "Мама… Нет… Мама! Я не хотел!" — выкрикнул Вахоц, поражённый ужасом и своим действием, которое не до конца контролировал, ибо им двигали инстинкты и желание выжить.

Вахоц остался совершенно один, и в Лакшата он выживал на улицах, став членом воровской банды. Там Вахоц понял, что все проблемы решаются одним только насилием, и если бы он тогда не убил Амон, то не мог бы жить даже подобно бродячему псу. Вся последующая юность Вахоца была наполнена насилием, агрессией и запугиванием, где самый жуткий и сильный получал всё, пока с приходом к власти Ракеша не началась война, и большинство молодых парней вассалы султана призывали в свои отряды, а другие вовсе собирали свои наёмные войска. Вахоц пошёл путём наёмника и разбрасывался жизнями подчинённых и своей, чтобы просто жить и не бояться гнусной смерти, ибо воину должно погибать только в сражении.

Когда Ракеш Али пропал без вести, Вахоц уже был знаменитым капитаном наёмников "Бадави23", и, во время отдыха в столице, к его отряду, что выпивал в таверне после хорошей битвы, веселье прервал посол от самой султаны, что пожелала лично встретиться с Вахоцом. Все поддержали командира и пожелали удачи на встрече с Маликой, однако никто, даже сам Вахоц, не мог ожидать, что во дворце его нарекут генерал-фельдмаршалом Империи Лакшата и дадут силу, доселе неведомую в Ламмере. "Я избавлю тебя от страха, ибо ты будешь направлять его копьём во врагов, и вместе мы повеселимся, Бадави!" — Мерзким голосом говорил с Вахоцом покровитель, что дал простому наёмнику слишком заманчивое предложение.

С тех пор Вахоц был обязан Малике по гроб жизни, ибо он перестал видеть кошмары, бояться бедной смерти, ведь теперь он сам управляет страхом людей. Все враги Вахоца в войне против Айтилла и Суры в ужасе отступали и бросали оружие, а сам новоиспечённый главнокомандующий мог месяцами гнаться за добычей, измываясь над ней и уничтожая боевой дух врага. И в одной из таких битв в лицо Вахоцу попал шрапнельный снаряд, что не сумел его убить, но оставил множество жутких шрамов, навсегда искривив лик главнокомандующего. Однако это вовсе не помешало Вахоцу вести свою военную карьеру — напротив, когда он стал носить маску, все вокруг боялись того, что за ней прячет этот шандиец. Этим Вахоц охотно пользовался и создал этим вокруг своей личности ареол ужаса, тогда Бадави и получил свой титул — Человек-зверь.

Глава 21 "Пронзённый стрелой гранат. Часть 2"

Дзин Пан попался в ловушку, оказавшись в одном помещении с Субхути Бхатом, кардиналом Империи Лакшата, однако оба ещё не догадывались о том, что враг находится так близко. И только когда Субхути окончил речь, внутри Дзина войдерум ветра стал колебаться и противиться странному чувству, и это заметил кардинал, что пристально следил за странным визирем Глилом. И когда Дзин пришёл в себя, то вслух сказал: "Я не должен быть здесь!", отчего Субхути насторожился и почувствовал от тёугана неосязаемые потоки ветра, будто они гудели внутри головы кардинала, но источник этого чувства был прямо перед ним:

— Кто ты такой, молодой визирь? Я чувствую своим нутром войдерум ветра внутри тебя, неужели ты не из Ламмеры? Назовись! — требовал Субхути, медленно подходя к Глилу и совсем не обращая внимания на взволнованность окружающих.

— Я? Я… я… Глил! — в панике ответил, раздумывая, как поскорее избавиться от подозрений.

— Откуда ты родом? Почему твоя душа противится чуду?! — разгневался Субхути, понимая, что его силы перестали действовать.

— Убегайте! — сказал во всеуслышание Дзин, взглянув на каждого человека в храме. — Сейчас злой рок нападёт на всех, я защищу вас! — неуверенно, но громко заявил Глил, придумав, как в одиночку сразить Субхути и не предать бой огласке.

Субхути остановился и наблюдал за реакцией людей, но когда его взгляд пал на крайне взволнованного и вспотевшего Глила, всё встало на свои места:

— Вы слышали его, бегите прочь, если не хотите попасть под влияние злого рока, спасайтесь! — подыграл Субхути, и тут же люди доверились ему и убежали, оставив кардинала с визирем наедине. — Иноземец, ты посмел потревожить покой наших граждан, что тебе нужно от меня? Я дам что хочешь, чтобы ты оставил народ этих земель в покое. — спокойно спросил Субхути, не желая проливать лишнюю кровь.

— Ты ведь важный человек, да? — аккуратно спросил Глил, думая, как избежать сражения.

— Да будет тебе известно, иноземец, что я — кардинал и верный подданный Императрицы. И если ты что-то замышляешь против неё и её народа… — не успел Субхути договорить, как Дзин, осознав важность этого человека в грядущем сражении, ринулся на него с кулаком, ускоренным воздушными потоками.

Субхути Бхат и Дзин Пан начали битву, где молодой парень получил преимущество первого удара! Очки Дзина вылетели и показали решительный взгляд тёугана, что намеревался одним ударом вырубить врага, однако Субхути, хоть и большую часть своей службы занимался мирными делами внутри империи, но втайне от всех он тренировал тело, чтобы давать отпор в сражениях, где решает сила и скорость реакции!

Дзин Пан промахнулся, нет — это Субхути Бхат уклонился! Когда это заметил Дзин, то отпрыгнул назад и сбросил с себя одежды визиря и обнажил свой настоящий облик, встав в боевую стойку войдеров ветра, ибо он настроен сражаться серьёзно:

Дзин полностью сконцентрировался на хилом противнике, которого собирался быстрее одолеть парой мощных техник, однако, пока Субхути снимал кандуру, чтобы сделать из неё юбку, кардинал сказал своему врагу: "Иноземец, тебе чужды учения о злом роке и чуде. И раз ты направил своё оружие против кардинала, значит, выступаю тебе преградой к Малике, я прав? Когда-то мне уже наносил поражение такой же, как и ты, человек, я был молод и слаб, и тогда я поклялся себе — во что бы то ни стало победить в следующей битве и не дать гнусным врагам народа сбежать!"

Дзин обомлел, увидев мускулатуру священника, что скрывала широкая зелёная кандура.