собственно, сам Аркадий Витальевич. В последнем я уверен, он под страхом смерти будет хранить такую информацию о себе. Со мной тоже все понятно. У меня ясный ум, потерей памяти не страдаю и точно не мог скинуть журналюгам тайны моего политика.

Остается Ольга.

Сука!

А ведь я ей поверил. Правда. Наша последняя встреча раскрутила меня как маятник. До сих пор качает.

Мозг отчаянно ищет ей оправдание, логика – прорехи, сердце вопит от боли.

Черт возьми, да я даже себя на какой-то миг стал обвинять, что не уничтожил все те записи. Оставил, на всякий, блядь, случай!

Телефон выжигает руку, когда читаю имя звонящего. Я ждал его часом ранее, но видать ему тоже нужно было переварить случившееся. Либо проконсультироваться с адвокатами.

– Аркадий, добрый день.

Какой, на хер, добрый?

Поднимаюсь с кресла и вышагиваю по комнате метровыми шагами. Муть вздувается в желудке, горло от частого першения делает голос грубым и хриплым. Больным.

– Ты охуел?

Злость – это нормально. Я даже понимаю его состояние. Утром было что-то похожее.

– Ты осознаешь, что натворил?

– Заверяю, это сделал не я.

– А кто?

– Знал бы, ответил.

Он шумно дышит в трубку. Вскрытая информация может негативно сказаться на его карьере и репутации. Про семейное положение молчу. Жена не знала, что у Попова такое отклонение. А сейчас, выходит, по всем фронтам у него засада. Да, и у меня тоже.

Гневные искры цепляют стопы и поднимаются по телу. Красная заслонка перед глазами образуется, стоит мне вспомнить, кто так “удружил”.

– Затаскаю по судам, напишу на тебя в Ассоциацию! – цедит сквозь зубы.

Его штормит как лодку в море. И… это тоже нормально.

Не прощаясь, он скидывает звонок.

Несколько раз провожу пятерней по волосам. Пальцем надавливаю на глазные яблоки. Как в лабиринт загнали и выделили минуту, чтобы выбежать. Не успеешь – тебе хана.

Даже воздуха не хватает.

Голова крошится на части, а все отделы головного мозга варятся в панике.

До клиники доезжаю спустя час. Там, понятное дело, всемирный потоп и восстание машин одновременно.

Обвожу холл взглядом, цепляю детали: светло-зеленые стены, мягкие диваны, кулер с водой.

Я создавал все это с нуля, с долбанного кирпичика, который купил на кредитные деньги. И часть моей жизни сейчас рушится на моих глазах.

Думал, жена меня уничтожила, когда мы развелись. Но нет, Ольга раздавила сейчас, спустя два года.

Мой компаньон – Денис – сидит в широком кресле в нашем кабинете. Очки лежат на столе, сам задумчивый.

– И что делать будем? – спрашивает без приветствий.

Неопределенно дергаю плечами.

– Тебе надо поговорить с Поповым, все объяснить для начала. Нанять адвоката. Ну, и найти, кто слил записи. Спустить на него всех собак.

От последней идеи подбрасывает вверх. Я пробиваю слои атмосферы, и, зависнув на миг, обрушиваюсь на землю.

Смогу ли я поступить так со своей женой? Это не та ситуация, когда нужно думать о другом. Здесь либо она тебя, либо ты ее. Но, черт, это же Оля. Моя Оля.

– Знаешь, кто мог слить?

Секунда на обдумывание.

– Нет.

– Есть еще материалы, которые могут попасть не в те руки? – напряженно спрашивает.

– Больше слива не будет, – уверенно говорю, хотя самого на лоскуты кромсает от страха, что может повториться.

– Надеюсь, Макс. Клиника не только ведь твоя. Мы партнеры. Твои косяки теперь и на мне отражаются.

Денис обводит меня взглядом. Я упорно вижу жалость, помноженную на раздражение.

А когда он закрывает за собой дверь, подхожу к бару и со всей силы бросаю об стену хрустальный бокал, из которого мы в прошлый раз пили виски по случаю семилетия нашей клиники.

– Сука! Сука! Сука!

Кричу. Горло рвет от воплей.

Прикрываю глаза, голову откидываю назад. Шумный выдох, такой же вдох. Трясущимися пальцами снимаю блокировку и набираю номер той, за которую все готов был отдать. И жизнь свою в том числе.

Вспоминаю ее образ, запах волос. Тело, которое отзывалось на откровенные ласки. Как трахались, целовались. Я ни с кем и никогда не испытывал и сотой доли тех ощущений, которые получал с ней.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Бомбило и крышу сносило. Во сне ее имя на языке прогонял.

Позапрошлой ночью она кончала на моем члене, стонала, когда мои пальцы гладили ее клитор. А потом уничтожила.

Как самка, блядь, богомола.

Усмехнулся даже этой мысли.

– Макс? – обеспокоенно отвечает.

Сцепляю челюсти до простреливающих ощущений в черепе.

– Давай встретимся, Оль? Завтра? Вечером? – ровно и спокойно спрашиваю. Как только получилось?

Отомщу.

Она сделала свой ход. Теперь моя очередь.

– Х-хорошо. Макс?

Внутри Варфоломеева ночь. Режет, рубит, убивает.

– Оль, дел выше крыши.

Сбрасываю вызов.

Зря ты все это затеяла, Ольга.

глава 17

Оля.

Хожу по квартире из угла в угол. Состояние загнанной мышки, которую посадили в клетку и закрыли дверцу. Постоянно душно, мысли гоняются как бильярдные шары по зеленому полотну.

Неужели это происходит на самом деле?

Еще несколько дней назад все было прекрасно. Тухло, пресно, но я не жаловалась. Наоборот, меня все устраивало.

А сейчас волосы рвать на себе хочется, кричать, истерить, но чтобы этот кошмар закончился.

Я банально устала.

Ложка позвякивает в чашке с чаем, когда подношу ко рту. Делаю маленький глоток, обжигая язык и небо. Морщусь.

Я ждала от Макса еще каких-то звонков. Прошлой ночью даже проснулась в холодном поту. Мне снилось, что бывший муж ворвался ко мне в квартиру и