сила ударов сердца. Они чувствуются везде, как эхо прокатывается.

– Блядь. Ляль.

Разворачивает меня к себе, вспарывая долгим, темным взглядом, наполненным чем-то новым, что заставляет вжаться в кровать спиной.

Пугает.

Кречетов притягивает меня к своему телу за руку. Кожа к коже. Провожу по его плечу языком, слизывая запах.

Господи, я точно ненормальная.

– Закрой глаза, – просит.

Два выстрела, два моргания. Растворяюсь.

Бывший муж сверху. Он входит в меня нежнее, что-то шепча мне на ухо. Мне хочется и грубости, и нежности. Чтобы одно сменялось другим.

– Помнишь тот пляж ночью? Только ты и я.

Пьем дыхание друг друга. Кружим взглядом по лицу. Макс толкается, а меня сносит как порывом ветра и подбрасывает ввысь.

– Представь, что за моей спиной звезды.

Прикрываю глаза.

Толчок.

Все нервные окончания загораются как факел.

Еще толчок, от которого порыв ветра усиливается. Закручивает.

Губы сливаются, я в капкане сильных рук, когда все ускоряется в теле и перед глазами. Звезды вспыхивают и гаснут, взрываются, зажигаются новые.

– Макс! – выкрикиваю, когда все чувства стягиваются в одно место и давят, давят, давят. До боли, до судорог.

Покрываюсь мелкой рябью. Температура летит вверх, достигает пика, шпарит на полную катушку и снова морозит. Раз за разом гоняет по этому термометру ощущений.

– Зачем, Оль? Зачем ты это сделала? – тихо произносит.

Толчки прекратились. Меня ударило об землю с размаху. Раздавило реальностью.

– Это не я, – разволновавшись, отвечаю. И как же жалко это звучит. Неправдоподобно.

Поднимаю голову и встречаюсь с его глазами.

В меня будто плеснули кипящей водой. Ополоснули всю, с ног до головы.

Бывший муж медленно качает головой из стороны в сторону и встает с кровати. Находит свои боксеры, которые были стянуты и брошены в порыве страсти. Надевает их, белоснежный халат, запахивает его.

Я все еще голая лежу распластанная, пожираю его расслабленные движения, которые на самом деле пронизаны адским напряжением и… сожалением.

Он мне не верит.

– Максим, поверь, – дрожащим голосом говорю. Мурашками покрываюсь.

Бывший муж медленной походкой доходит до меня, обнимает лицо руками. Его взгляд наполнен тоской.

Как короткая, но сильная пощечина.

Сжатый взгляд на часы, затем на меня. Мысли проворачивает как старый ключ в замке. Макс с трудом открывает рот и глухо говорит не своим голосом:

– Если твой жених пунктуальный, то через десять минут он будет в этом номере. Собирай вещи и уходи.

глава 19

Оля.

– Если твой жених пунктуальный, то через десять минут он будет в этом номере. Собирай вещи и уходи.

Кажется, мое тело разделили на составляющие и разложили по кучкам после услышанного.

Забываю, как дышать, как двигаться. Медленно моргаю и с такой же скоростью открываю рот.

Нужно же что-то сказать. Или вообще закричать. Встать и ударить, вложить в кулаки всю злость.

В меня летит мое платье, чулки, которые я осмелилась надеть, нижнее белье. Пальцами чувствую шелковистую ткань.

Но в себя никак не приду. Кажется, я потеряла связь с реальность.

– Ты меня слышишь, Ольга? – Лицо Макса нависает надо мной, голос грубый, как наждачкой проходится по раскуроченной в кровь груди.

– Если бы опоздала к тебе, то Оскар вошел прямо, когда мы… – рассуждаю вслух.

Дурно от этой мысли. Тошнота горьким спазмом сдавливает желудок и живот.

– Мало времени. Одевайся и уходи.

Стреляю в бывшего мужа глазами. Покачиваю головой, стараясь стряхнуть тот морок, который душит и слепит.

А что будет, если Оскар застукает меня здесь? Разорвет помолвку? Ударит? Изобьет Кречетова?

Насколько я любопытна в этом вопросе?

И ни одного вопроса в моей голове о чувствах Оскара. Кажется, мне и правда все равно.

Но тем не менее я быстро надеваю трусы, лифчик, кое-как натягиваю платье. Кожа еще влажная, я насквозь пропитана нашим запахом, потом и сексом. Промежность чуть саднит, шея и ключица помнят нещадящую щетину, которая колола и травмировала нежную кожу.

Из ног будто выдернули кости и хрящи. Трудно устоять, я как по волнам пытаюсь пройти.

Но лишь иду ко дну.

– Внизу на первом этаже за лифтами есть ниша. Там туалетные комнаты. Дурацкое расположение и мало, кто их находит. Иди туда.

Я смотрю, как двигаются его губы, как изо рта вылетают слова. Он говорит, как мне уйти от Оскара? Или затеял очередную игру? Совсем перестала понимать.

В комнате довольно душно. Жаль, окна не открыть, можно только включить кондиционер. Если у нас еще есть время, нужно обязательно это сделать.

– Почему ты делаешь это?

– Что именно, Ляль?

– Помогаешь, после того, как решил сдать меня Брандту.

Его губы превращаются в тонкую ниточку, подбородок свирепо выдвигается вперед. Черные зрачки постепенно заполняют всю радужку, но это отнюдь не возбуждение. Чернота, как колодец, засасывает в свои глубины.

Снова довериться? Или пробовать вынырнуть самой?

Страшно.

– Сам не пойму. Дурак, наверное.

Дверь номера за мной захлопывается, стоило ступить на серый ковролин. У меня даже не было времени обуться, поэтому обувь удерживаю тремя пальцами, через локоть перекинута верхняя одежда.

Остается надеяться, что в порыве страсти я ничего не забыла, что может привлечь внимание Оскара.

Если, конечно, он все-таки решит зайти к моему бывшему мужу.

От предстоящие встречи дыхание ускоряется, а сердце подпрыгивает на нереальную высоту.

Лифт, как назло, едет очень медленно. Стоило мне услышать долгожданный писк, стопорюсь и зажмуриваюсь. Меньше всего на свете хочу увидеть в кабине Брандта.

Я всегда верила в удачу. В детстве однажды нашла клевер с четырьмя листочками. С тех