Ночь настигла их, когда они вышли из зарослей к ложбине. Слева и справа возвышались два крутых склона, а между ними, словно коридор, тянулся узкий проход.

Сделав несколько шагов, Элли остановилась. Финн понимал почему. Продираться сквозь кусты было тяжело, но, по крайней мере, сплетение листьев и веток давало какое-то укрытие. Здесь, на открытой местности, они оказались как будто выставленными на всеобщее обозрение.

– Мне это не нравится. – Самира посмотрела в проход, конец которого терялся в тёмно-синей мгле.

Элли тоже выглядела встревоженной, но, плотно сжав губы, потопала вперёд.

– Возьмите себя в руки, – сказала она. – Мы почти пришли.

– Не хотелось бы придираться, – заметила Самира, – но ты говорила это ещё два часа назад.

Дно ложбины было устлано старыми листьями, и они шуршали при каждом шаге. В некоторых местах Финн тонул в листве по щиколотку. Склоны, как стены туннеля, возвышались по обе стороны от них, а над головами теснились деревья с причудливо искривлёнными стволами. Лучи светки Элли скользили по корням, извивающимся на вершинах склонов подобно змеям.

Финн подумал, что там, наверху, кто-то может, притаившись, подстерегать их, и тут кое-что привлекло его внимание.

– Вы ведь понимаете, что это идеальное место для нападения? – произнесла Самира приглушённым голосом.

Элли оглянулась через плечо.

– Т-с-с, – произнёс Финн.

– Что? – спросила Самира, и девочки остановились.

Финн приложил палец к губам. Ветер стих, и теперь, когда все трое неподвижно застыли, не раздавалось ни звука. Ни шелеста листьев. Ни скрипа деревьев. Ни хлопанья упругих крыльев.

Наступила тишина. Мёртвая тишина.

Сердце Финна сделало удар, потом ещё один, и тут в глубине леса раздался треск.

– Вот гадство! – выругалась Самира тонким голоском.

Финн услышал учащённое дыхание Элли и почувствовал, каким бешеным стал его собственный пульс.

Гортанный рык прокатился по лесу, словно лавина, встряхнув остолбеневших от шока подростков. Они не стали ждать следующего раската. Они понеслись прочь.

* * *

Финн не представлял, как ему удавалось бежать, не падая. Тропу окутывала кромешная тьма, только свет палочек на руке бегущей Элли дрожал, словно зловещий блуждающий огонёк.

Каким-то чудом они достигли конца ложбины, и Элли облегчённо перевела дух.

– Вот, – прохрипела она, указывая прямо перед собой.

Финн понятия не имел, что она там обнаружила. Он видел лишь очертания луга, края которого растворялись в ночи. Только когда он вслед за Элли уже бежал по траве, из темноты возник чёрный силуэт могучего дерева.

Элли бросилась прямо к нему, Самира и Финн вновь припустили изо всех сил. Когда они уже подбегали к дереву, луч светки Элли упал на перекладины приставной лестницы, кем-то прибитой к стволу. Взгляд Финна скользнул вверх, и ему почудилось, что он увидел приземистый ящик на верхушке дерева.

Они добрались до убежища.

* * *

Убежищем Элли оказался квадратный дощатый куб, примостившийся на раздвоенной ветке посередине дерева. Маскировочная сетка скрывала наружные стены, а окнами служили несколько узких щелей.

Элли первой добралась до двери, толкнула её и вошла внутрь. Финн ещё немного задержался на мостике перед входом. Оглянувшись назад, откуда они прибежали, он прислушался. Где-то повалилось дерево, но, к счастью, звук падения послышался издалека. Кто бы ни произвёл этот шум, похоже, он повернул в другом направлении.

«Ты точно знаешь, кто там бушует в лесу», – прошептал голос в голове Финна. Содрогнувшись, он сдвинул назад капюшон и вошёл в убежище Элли.

Воздух внутри был застоявшийся, и слегка пахло гнилью, как будто в деревянные стены просочилась влага. Элли стучала и громыхала в темноте, а потом зажглась керосиновая лампа.

Финну потребовалось несколько секунд, чтобы глаза привыкли к свету. Он быстро проверил, всё ли в порядке со Снежком. К счастью, он обнаружил, что лягушонок продолжает дремать. Финн огляделся.

Дом на дереве был небольшим, но как следует оборудованным. Вдоль стен лежали два матраса, а на одном из них – два сложенных спальных мешка. У изголовья левого матраса кто-то сложил в стопку несколько книг, а в жестяной чашке даже стоял букетик засохших цветов.

– Сколько времени вы здесь провели? – изумлённо спросила Самира.

– Много, – ответила Элли, не оборачиваясь. Её голос звучал подавленно.

Финн задался вопросом, возвращалась ли она сюда после исчезновения мамы. Скорее всего, нет.

В углу стояли два металлических сундука. Открыв один из них, Элли вытащила несколько небольших металлических стержней, похожих на радиопеленгатор в лесу. Затем она достала несколько банок.

– Это запасы еды? – с надеждой поинтересовалась Самира.

– Ага.

Элли выудила из сундука походную посуду и кивнула на канистру у двери.

– Наберите дождевой воды из бака. Кажется, здесь есть немного лапши для супа, можем сварить.

В ответ желудок Финна издал голодное урчание. Самира рассмеялась.

– Нам лучше поторопиться, правда? – заметила она.

Они сходили за водой, пока Элли рылась в маминых припасах.

* * *

Элли выключила пламя походной плитки и сняла с неё кастрюлю. Над её крышкой клубился пар, а запах лапши в ароматном бульоне снова заставил желудок Финна заурчать.

– Осторожно, горячо, – предупредила Элли, разливая суп в протянутые Самирой и Финном миски.

Взяв подушки, они уселись на пол возле походной плитки. Керосиновая лампа излучала мягкий маслянистый свет, он обволакивал их, словно обнимая и защищая. Самира вынула Снежка из поясной сумки, и он с интересом осматривал пакетик с арахисом, которым Финн и девочки уже успели полакомиться. Рядом стояла пустая консервная банка. Самира прикрепила к ней широкий ремень, и теперь банка послужит переноской для лягушонка: там ему будет лучше, чем в сумке на поясе.

Самира взяла свою миску, подула на суп и сделала глоток прямо из неё. Закрыв глаза, она удовлетворённо вздохнула.

– Ладно, признаю, – сказала она Элли. – Это было хорошее решение – взять тебя с нами.

Элли криво усмехнулась.

– Как я рада, – буркнула она, кидая в рот арахис.

Финн тоже отхлебнул суп.

– Твоя мама точно знала, как выживать в Неведомом лесу, так ведь? – отметил он.

Элли пожала плечами.

– Она провела здесь больше времени, чем в общине.

– И брала тебя с собой? – спросила Самира.

– Конечно, – сказала Элли. – Лунный странник забрал моего папу ещё до того, как я родилась. После этого мама сделала всё, чтобы выяснить, как спасти сов и обезвредить Лунного странника.

Она взяла ещё несколько орешков, а к супу так и не притронулась.

– Взрослые из нашей общины пытались её отговорить. А когда это не сработало, они объявили её сумасшедшей.

Финн вспомнил, с какой горечью в голосе Элли рассказывала, как все, кроме её мамы, смирились и позволили Лунному страннику делать всё, что он хочет. Что же за детство было у Элли? Неужели мама носила её через Неведомый лес в слинге, пока она не стала достаточно взрослой, чтобы ходить самостоятельно? Наверное, жизнь за забором сделала их неразлучными.

После исчезновения Ханны Финн очень долго чувствовал себя крайне одиноким. Не только потому, что кровать Ханны рядом с ним внезапно опустела и у обеденного стола на том месте, где раньше стоял её стул, зияла пустота. Он к тому же не смог подружиться с другими детьми. Когда они собирались для игр или учёбы, он всегда оказывался вне их компании. Или ещё хуже: в самом её центре, но при этом все вокруг насмехались над ним. Они смеялись, когда он пересказывал им придуманные Ханной истории о лесных духах. И они шпыняли его, потому что слышали, как и почему она пропала.

Финн вспомнил, что произошло однажды в саду за старой школой. Все остальные занимались поиском названий кустарников и деревьев в каталогах растений, а вот Финн отвлёкся. Услышав стук дятла, он застыл на краю сада, склонив голову набок. В глубине леса раздался второй стук, словно эхо или ответ.

Внезапно рядом с ним возникла Кора Пфайффер.

– Что это ты тут делаешь?

Застигнутый врасплох этим вопросом, Финн вздрогнул, но прежде чем он успел ответить, Кора уже кричала остальным детям:

– Смотрите-ка, Финн собрался опять убежать в лес! – Обернувшись к Финну, она погрозила ему пальцем. – Хочешь заманить