две зачем? — удивился офицер, откровенно гордясь ребенком. — Хотел фарш мелкого помола?

— Для верности, — пояснил Гарри, — скорее всего, отличный фарш третьего сорта получился. — В этот момент Гермиона вопросительно посмотрела на товарища майора.

— Фарш третьего сорта, доченька, — мягко объяснил ей Березкин-старший. — Это вместе с будкой, — девочка заулыбалась. — А ты не волнуйся, мы тебя все равно любим и никогда не бросим. Сын, учти, башню ей сбило капитально, такой страх просто так не проходит, поэтому обнимать, одну не оставлять, медленно восстановится.

«Или нет», — закончил фразу про себя товарищ майор, искренне желавший вжарить Британию чем-нибудь десятимегатонным за то, что она сделала с детьми. Ведь к пацану тоже придет осознание… На самом деле тем страшным для девочки, что отключило речь и неизвестно, что еще, оказалось не то, что ее опять избили, а то, что она не могла сопротивляться.

***

Школа вздрогнула от подземелий до шпиля, привлекая внимание окружающих. Что произошло, в первый момент никто не понял. Потом кто-то заметил дым из-под двери декана Гриффиндора и с криками «Пожар!» куда-то умчался. Когда оказалось, что никакого пожара нет, еще один умник вызвал аврорат, который и вскрыл дверь в кабинет декана Гриффиндора. Кабинет, полный дыма, в котором было разрушено абсолютно все, залитый кровью с угадываемыми обрывками одежды, авроров впечатлил, даже сильно, отчего они вызвали Отдел Тайн.

— Установлено, что декан МакГонагалл пригласила к себе девочку-которая-выжила, — докладывали потом Амелии бравые «тайнюки». — Судя по виду и положению одежды девочки, декан зачем-то заставила ту раздеться, а потом произошел стихийный выброс, в результате которого все погибли.

— Определить точно не выходит? — поинтересовалась мадам Боунс.

— Там фарш, мадам, — вздохнул представитель Отдела Тайн. — Просто фарш. Девчонка рванула от всей широты души, да еще похоже, она там не одна была, ибо абсолютно точно установлено, что мисс Гермионы Дагворт-Грейнджер, как и мистера Гарри Поттера, на свете не существует.

— Т-т-твою же! — высказалась хорошо воспитанная женщина. — Это не просто скандал… Опросите других учеников, ведь не только же на девочке она упражнялась, — Амелия, безусловно поняла, что произошло, случаи наказания деканами учеников, в том числе и физического, редкостью не были. Постулат об отсутствии таких наказаний в Хогвартсе, деканов, разумеется, не касался. Но вот выброс на обычное, в общем-то, наказание… — Пошлите бригады для удаления памяти родственникам мистера Поттера и мисс Дагворт-Грейнджер.

Повторное приглашение в суд по поводу какой-то Гермионы Грейнджеры проигнорировали. Тогда к ним пришли полицейские, установившие, что никакой дочери мужчина и женщина не помнят. Так как память удалили только им, а не судье, адвокатам и прокуратуре, то дело закончилось принудительным психиатрическим обследованием и всебританским розыском пропавшей девочки.

— Они действительно не помнят ничего связанного с дочерью, сэр, — доложил судебный психиатр. — Если предположить, что они убили девочку, то при осознании своего поступка такой эффект предположить можно.

— То есть вы отмечаете некоторую ненормальность в поведении? — поинтересовался прокурор.

— Имеется некоторая неуверенность в событиях последних пяти лет, сэр, — ответил эксперт. — Но с чем это может быть связано, я не знаю, таких случаев не описано.

Тщательно обыскав дом, криминалисты обнаружили и кровь на стенах, и орудия истязания, как показала экспертиза, многократно бывавшие в деле, поэтому Грейнджеры переехали в тюрьму предварительного заключения, а правоохранительная машина Великобритании искала тело девочки или… то, что от него осталось.

Папа Саша был прав — сильнее всего Гермиону ударила, да так, что она не могла ни ходить, ни говорить, именно невозможность сопротивляться. Почувствовав себя всего лишь куклой в руках мага, куклой, с которой можно сделать абсолютно все, что угодно, девочка потеряла связь с реальностью. Почти потеряла, потому что Гарри и папа Саша не давали ей замкнуться и спрятаться в себе от всего мира. Пожалуй, это была единственная хорошая новость. А Мир Магии легко забыл и о Гермионе Дагворт-Грейнджер, и о Гарри Поттере.

Глава 15

Часть 13

Сначала Гермионе казалось, что жизнь кончилась. Просто больше не будет ничего теплого или хорошего, но рядом был Гарри, во сне приходил папа Саша, и девочка, для которой эти двое людей и означали весь мир, начала оттаивать. Медленно, день за днем, ее согревали двое людей, спасая от самой себя, от страха, от боли, которая не могла прийти ночью, потому что был папа Саша.

Домовики видели, что сделали с их маленькими хозяевами жестокие люди, поэтому они старались помочь всем, чем могли, даже без просьб, ибо эти странные хозяева не приказывали, не пытались выместить свою боль на ком-нибудь другом. Гарри отогревал девочку, каждый день, каждую ночь, обнимал ее, рассказывал, какая она хорошая, просто самая лучшая на свете. А дом стоял, подняв все щиты, созданные гоблинами, из-за чего даже совы не могли пробиться к детям. Ощущая себя так, как будто больше ничего и никого в мире нет, кроме папы Саши, конечно, Гермиона и Гарри медленно расслаблялись, а тепло им дарил единственный взрослый на свете, согревавший их во сне. Не будь майора Березкина, они бы, наверное, ушли, не в силах выдержать жестокость этого мира.

Выходить из дома было просто страшно. Гермионе было страшно видеть других магов, а Гарри страшно за Гермиону. Просто невозможно страшно. Товарищ майор, общаясь с медиками, особенно психиатрами, привлекал их внимание, но мужчина придумал, как объяснить свой интерес, и с тех пор к нему относились спокойно. Ну хочет человек сказку написать, ну и пусть. Советы помогали, они бы помогали лучше, если бы вокруг детей были бы неравнодушные люди, а не два домовика и… и все.

— Миона, ты можешь говорить, — природа молчания была психогенной, поэтому майор пользовался подсказанным методом, стараясь вывести девочку из этого состояния. — Но, если хочешь, можно попросить Гарри дать тебе по попе, чтобы ты поверила.

— Н-н-не н-н-надо! — слегка заикаясь, произнесла Гермиона и замерла, в неверии глядя на товарища майора. — Я г-г-оворю? — удивилась она, сейчас ее совсем не беспокоило собственное заикание, она была счастлива оттого, что может говорить. Девочка улыбалась, искренне улыбалась папе, который ее спас, Гарри, без которого она не согласна была жить… Впервые за прошедшие недели девочка улыбалась.

— Ты говоришь, доченька, — прижал девочку к себе старший Березкин. — Теперь все будет хорошо. Попробуй петь слова, у тебя должно получиться.

— Я умею говорить, — пропела ни разу не запнувшись, Гермиона, не замечавшая своих слез. — Значит, и ножки умеют ходить… Просто они забыли, да?

[1]

— Да, маленькая, — улыбнулся ей офицер. — Что вы думаете делать дальше, дети?

— Пока поживем так, — задумчиво ответил папе