— Даки тут! — появился обрадованный домовик. — Что может сделать Даки?

— Скажи, пожалуйста, Даки, — мальчик задумался. — Если ли какая-то возможность сделать так, чтобы Гермиона могла сама двигаться в кресле?

— Даки может носить, — ответил эльф. — Или можно артефакт заказать.

— Заказать? — удивился мальчик, доселе о такой возможности не подозревавший. — Как заказать?

— Чтобы заказать, нужно сделать вот так, — объяснил Даки. — И приложить палец. Это подпись и оттиск магии.

— Расскажи, пожалуйста, а какой-нибудь каталог существует? — пропела Гермиона.

И домовик принялся рассказывать. Оказывается, они практически ничего не знали, что было стыдно, имея под боком такой великолепный источник информации. Сам Даки радовался изо всех сил, ибо юные хозяева, которые вели себя не как хозяева, начали спрашивать. Это было уже очень хорошо, потому что однажды они, возможно, зададут свой самый главный вопрос, получив самый главный ответ.

Откат по возрасту в таком состоянии вполне объясним

Глава 16

Часть 14

Учитывая, что у детей шел девяносто второй год, а у него — на десять лет позже, Саша все-таки рассматривал разные возможности, но вот то, что ни Грейнджеров с указанными приметами, ни Дурслей в природе не существовало, как и городов, где они жили, майор Березкин знал абсолютно точно. Возможно, это было какое-то сопряжение миров, как в фантастике, однако ничем больше он помочь им не мог — только обнимать, советовать и учить во сне. Осознавать это было больно для взрослого человека. Где-то там, в пустоте миров, есть дети, которые совсем одни.

Артефактное кресло оказалось действительно самоходным — у него были ноги, поэтому лестницы проблемой не были, проблемой было само кресло, но стоять девочка не могла — ног как будто не было, тем не менее Гермиона раз за разом просила Гарри поставить ее вертикально и подержать так. Гарри держал ее на себе, хоть и было тяжеловато, но ради Гермионы он был готов на очень многое. Именно так мальчик заметил разливавшуюся по лицу девочки синеву. Страшно испугавшись, Гарри уложил свою девочку в кровать, наблюдая за тем, как снова розовеет ставшее таким родным лицо.

— Даки! — с нотками паники позвал мальчик.

— Даки тут! — отозвался домовик, глядя на откровенно паникующего маленького хозяина.

— Даки, скажи, а целителя мы позвать можем? Лучше целительницу… — давно уже на домовика не смотрели как на последнюю надежду.

— Даки сделает! — серьезно ответил магический слуга, понимая, что мальчик вряд ли стал бы просто так паниковать. Целительница в сопровождении домовика появилась через десять минут, в течение которых Гарри обнимал и успокаивал занервничавшую девочку.

— Что тут у нас? — поинтересовалась женщина, накладывая чары. — Мерлин! Что с вами случилось, дети?

— Миону очень сильно испугали в школе, теперь она плохо говорит и не ходит, — объяснил Гарри, потом запнулся и уже тише произнес. — Кажется, еще и с сердцем тоже…

— Вы совершеннолетние и вы одни, — утвердительно произнесла целительница, читавшая о таком когда-то очень давно. — Ложись рядом со своей невестой, мальчик.

Сердце пацана тоже вызывало вопросы, а уж то, что они совсем одни, было не просто страшно, это было жутко для молодой целительницы. Женщина тяжело вздохнула и принялась за диагностику, а потом и лечение. Почему-то мысль остаться с детьми хотя бы на время лечения, простая, на самом деле, мысль, в голову женщине не пришла. Даже человек, призванный исцелять, посчитал, что это жутко, да, страшно, да, но не ее дело.

— Эльф, — позвала она, выдавая назначения для этих двоих. — И пусть недельку полежат оба. Может, и выживут, на все воля Асклепия, — произнесла женщина на прощание.

Когда папа Саша об этом услышал, он долго ругался, потом просил не повторять то, что он сказал. Офицеру такое отношение было совершенно непонятно. В чем-то даже дикое отношение к детям, пусть не по статусу, но по возрасту, он не понимал, как так можно, и мучился от невозможности помочь… В эту ночь он рассказывал детям сказки, отчаянно надеясь на то, что они смогут выжить. Столько пережившие дети, от несправедливости мира хотелось просто выть. Гермиона и Гарри лежали рядышком, слушая своего папу, единственного родного человека, и всей душой тянулись к нему. Всеми силами, не в состоянии сопротивляться этому и не желая сопротивляться.

— Если бы была хоть какая-то возможность уйти к папе, — всхлипнула Гермиона утром. — Я бы все-все отдала… Я даже готова никогда не ходить, но только чтобы…

— Я бы тоже… — прошептал в ответ Гарри. — Я бы все отдал, кроме тебя.

— Я тоже, кроме тебя, — прошептала ему Гермиона, а потом, чувствуя подступающие рыдания, просто от безысходности позвала:

— Даки…. Даки, скажи, есть ли какая-нибудь возможность уйти к папе? Все равно какая! Ну пожалуйста, — девочка разрыдалась в руках своего мальчика, а домовик видел, как стремятся души детей к кому-то, кто сумел обогреть их, даже находясь в другом мире. Как они рвутся из своих тел, чтобы соединиться с единственным близким человеком, а то, что тот человек для детей единственный, сомневаться не приходилось.

— Такая возможность есть, — ответил домовик, помолчав. Юные хозяева задали свой главный вопрос, теперь дело только за ними, а Даки поможет всем, чем сможет. Сил у них достаточно, может быть, хватит и силы духа.

***

Домовик принес книги, старинные тома, написанные сложным языком, через который приходилось продираться с огромным трудом. Книг было пять, читать их следовало в строгой очередности, и… Они давали шанс. Даки так и сказал, что гарантии нет, но есть шанс, один шанс на то, что силы, управляющие мирами, откликнутся на зов, но вот что они потребуют за исполнение мечты, никто сказать не мог.

— Мы сможем, — пропела Гермиона, обретая цель в жизни. Они все чаще спали, обнявшись, ощущая себя единым целым, а их души стремились к папе.

— Мы обязательно сможем, — улыбнулся Гарри, не зная еще, что испытание будет не только для них.

— Значит, для вызова нужно верить, — задумчиво произнесла ни разу не заикнувшаяся девочка, и удивленно посмотрела на Гарри, готового плакать, оттого что Гермиона говорит. — Я мо-гу го-во-рить… — осторожно, будто пробуя слова на вкус, произнесла она, округлив глаза. — Гарри! Гарри! Я могу говорить! Я говорю!

— Ты говоришь, родная, — не замечая своих слез, проговорил мальчик. — Ты говоришь…

Это был, пожалуй, праздник. Гарри попросил Даки и Гети о торте и о маленьком празднике для его девочки, домовики, конечно, расстарались. Поэтому у детей был праздник, сначала в дне, а потом и во сне, где папа Саша радовался вместе с ними, улыбаясь и согревая детей, которые