были примерно равны. Но стратегическая инициатива была за нами. Разрезав группировку мутантов, одну часть мы плотно прижали к воде, которая превратилась в кровавую жижу. Другую же, окружив, потихоньку уничтожали.

Через час такой мясорубки, хошбаны дрогнули и решили отступать обратно через реку. Вслед понеслась стрельба почти полностью сконцентрировавшихся на этом участке битвы орудий и пехоты. Но главный сюрприз на восточном берегу готовили номады. Еще один отряд подоспел чуть позднее, но довершил дело уничтожения мутантов. Нам лишь издали удалось разглядеть эпичное истребление нечести.

Солдаты радовались, братались с хмурыми степными кочевниками, которые тоже были в приподнятом настроении. Над их родиной весела смертельная опасность быть раздавленными с двух сторон. И теперь, благодаря новым союзникам опасность с запада практически уничтожена. Снова эйфория окутало войско.

— Лачинбур Горбадон, — представился мне командующий силами союзников. — Двоюродный брат Балутрак Уртагая. Очень приятно, что вы проявили смелость и, в итоге, практически в одиночку истребили племя хошбанов.

— Михаил Пардалис, барон баронства Пардалис, — ответил я по положенному дипломатическому этикету. — Ваш вклад был решающим! Мы стояли на грани гибели! Так что лавры победителей хошбанов можно уверенно делить между нашими народами.

Суровое лицо слегка ускоглазого и смуглого собеседника растеклось в дружелюбной улыбке. Он заметно расслабился и даже откинулся в кресле нашего штабного шатра, в котором мы устроили чествование высокого гостя. Теперь за неимением прямой опасности и крайне приподнятой атмосферой после грандиозной победы, все, включая меня, находились в благодушном состоянии.

— Балутрак Уртагай крайне благодарен вам, — продолжил собеседник. — Вы единственный откликнулись и, практически сразу, приступили к конкретным действиям. Господин Артас произвел очень хорошее впечатление на моего владыку и убедил согласиться с вашим планом действий. Мой двоюродный брат, повелитель тундры, очень ценит помощь в практически безнадежной для него ситуации. Именно поэтому шестьдесят тысяч всадников были отправлены в помощь нашим новым союзникам!

— Я надеюсь, что наш союз будет вечным и мы вместе будем решать стоящие перед нами задачи!

— Точно так же думает и наш повелитель. Друг оказавший поддержку в трудную минуту — друг навсегда.

— Тогда за это стоить выпить… И скрепить наши союзнические обязательства договором, — я, улыбаясь от столь удачного дня, буквально старался выловить весь хвост свалившейся мне на голову птице-удаче.

— Я думаю, скоро Балутрак Уртагай встретиться с вами. Но лишь тогда, когда позволит война с новыми злыми силами на востоке.

Обмен любезностями и неспешная беседа продолжались еще несколько часов, пока совместными силами не состоялась окончательная зачистка территории. Только ближе к утру можно было со всей уверенностью сказать, что с хошбанами, как с реальной силой, покончено. Возможно мелкие отряды или даже ватаги хошбанов еще продолжают существование, но без централизованного руководства, без своего Бравомира, который держал на поводке их низменные инстинкты, а самое главное без размножения, они вымрут в течении десятилетия.

Мы с Лачинбуром обменялись подарками, оставили своих военных атташе и договорились о том, что в течении двух недель состоится моя встреча с Балутрак Уртагаем.

Празднование победы над заклятыми врагами, проходило весь день. Я уже мысленно представлял, как триумфально въеду в Пардалис, благодарил верных мне офицеров и изучал итоги битвы. Потери были серьезные — сто восемьдесят убитых и сто сорок четыре раненых. За два сражения войско было ополовинено. Хорошо, что почти шестьдесят процентов раненых в первой битве смогли вернуться в строй. Остальные либо стали инвалидами либо находились в тяжелом состоянии, либо скончались за прошедшее время.

Итого, у меня осталось 562 человека личного состава. Больше всего досталось пехоте. Я мог рассчитывать лишь на одну роту солдат — 189 человек. Кавалерийских частей, включая межвидовую конную артиллерию, осталось 164 человека. Остальные составляли штаб, вспомогательные части, моряки и заметно поредевшие орудийные расчеты. Почти половина пушек осталась без обслуги. Пирровы победы! В будущем, по прогнозу мед службы, я мог рассчитывать на выздоровление еще шестидесяти — восьмидесяти человек. А уж сколько финансовых ресурсов потребовала экспедиция — даже представить было сложно.

Войска потянулись к близким перевалам, через которые можно проникнуть в баронство. Колонна растянулась более чем на километр из за того, что имеющиеся лошади тащили пушки, и добытые в схватке трофеи: золотые украшения главнокомандующих, изваяния в благородном металле изображения Бравомира и прочие ценности в изрядном изобилии водившиеся у самых высших чинов хошбанов. Вернемся в тундру, когда залижем раны, заложим новые города, соорудим рудники в богатых месторождениях северной стороны Градии.

— Ты не чувствуешь укоров совести, — спросил веселый и слегка усталый Евмен. Он ехал рядом со мной и группой высших офицеров в середине колонны. Было видно что он шутит, но я воспринял вопрос серьезно.

— А что ты чувствуешь убивая крысу в своем доме? — сказал я твердым голосом. — Чувствуешь только облегчение и удовлетворение, что грозящая тебе и твоей семье опасность, ликвидирована. Можно только лишь радоваться, что север теперь наш. Одно дело люди. Обычные нормальные люди. Которые растут и развиваются естественным образом. Другое дело зачатые в столь изуверских условиях, рожденные невольницами, насилуемыми отвратительной тварью. Ты сам видел, что хошбаны — исчадья зла, только и созданные для того, чтобы истреблять и убивать все живое.

— Наш народ кочующий тысячелетиями по тундре, воспринял их появление как предвестник апокалипсиса, — став вслед за мной более серьезным, ответил Евмен. — Изначально они были крайне агрессивны, не шли ни на контакт, ни на торговлю. Было видно, что это искусственные порождения, машины для убийства. Улуны век назад, истребили за создание этих тварей князей проклятых земель Ульвии и Зола, нечестивых Залдонов, сровняв с землей все их владения. Умерли десятки тысяч человек. Стена песка обрушилась на пастибища, погребая под собой человеческие жилища, замки и дворцы аристократии. С тех пор эти места считаются проклятыми. Но хожбаны, словно тараканы, сумели выжить и расплодиться. Вытеснили нас из тундры. Еще бы год и они хлынули бы через перевалы, избавившись от своих главных соперников — номадов. Ты великий полководец и стратег! Я горжусь, что могу служить тебе!

— Хватит, хватит, — перебил я Евмена, который становился все более красноречивее. — Я руководствовался целесообразностью и выгодностью момента. Те же хошбаны всего лишь звенья огромной и сложной игры, затеянной Орденом Верных для главенства над миром. Небольшое промедление и наши шансы выжить сильно бы уменьшились. Но, поверь, впереди нас ждут значительно более сложные испытания.