Зашифровав файл, она отправила его Бурову. Отчет неполный, в нем нет коды, она еще не написана. Не сыгран финальный акт драмы.

Актеры готовы выйти на сцену.

Самолет катится по взлетно-посадочной полосе аэропорта Барселоны.

21. Трусы

Ее встретили двое крепких мужчин, русских, с серьезными лицами, немногословных, в одинаковых серых костюмах без галстуков. Не было у них породистости Халафа – просто охранники, хоть и высокого класса. Даже не представились. Нашли ее взглядом среди прибывших, подошли, поздоровались, взяли чемодан. Дошли до парковки, сели в машину. Конечно же это был бронированный Mercedes. По достижении определенной степени величия без такого не обойтись.

Путь из аэропорта в Кастельдефельс занял пятнадцать минут. За это время Ника смогла разговорить одного из охранников, включив женское обаяние на максимум, и он поделился с ней информацией о житье-бытье в пригороде Барселоны.

– В доме месяц никто не живет, в самый сезон, – сказал охранник Валерий. – Раньше Алина Андреевна жила почти постоянно, а теперь нет. И Григорий Валентинович не приезжает. Скучно.

– Зато спокойно.

– Это да. Можно так сказать.

– А Горшков сейчас здесь, не знаете?

– Через два дома. Раньше они друг к другу ходили в гости, по ресторанам, а теперь он один. Мы знаем ребят из его охраны, когда-то вместе работали.

– А Олега знаете?

– Олега – да. Он уехал, когда Алина уехала. – Валерий помялся. – К ней был приставлен.

– Вот и прибыли, – сказал он через минуту. – Добро пожаловать.

Нике показалось, что охранник рад ее приезду. Скучно им тут, мучаются от безделья, да и с женщинами, наверное, туго.

Открылись высокие ворота, и броневик въехал на частную территорию Григория Бурова.

Ворота закрылись.

Ника вышла из машины.

Тихо, тепло, влажно. Просторный участок с пальмами и цветами. Двухэтажный дом. Бассейн. Аккуратная лужайка. Автоматический полив. Мягкое ночное освещение. Клетка богача, где он не чувствует себя в безопасности и вряд ли чувствует себя счастливым.

Поднялись на второй этаж.

– Вот ваша комната, – сказал Валерий, открыв одну из дверей. Он включил свет и прибавил: – На столике телефон для связи с нами и горничной. Можно звонить по межгороду. Слева ванная комната. Можете спуститься вниз, там есть бар с самообслуживанием. Если хотите, найдем вам что-нибудь поесть.

– Спасибо, я ужинала в самолете.

– Приятного вечера.

Валерий ушел.

Она закрыла дверь. Первым делом проверила, нет ли жучков. Жучков не было. Разделась и прошла в душ. После люкса пятизвездочного отеля в Стамбуле ее трудно было чем-то удивить, но размеры и интерьеры гостевой комнаты и прилагающейся к ней ванной все равно впечатляли. Сколько квадратных метров в этой комнате? Сорок? Пятьдесят? Зачем столько для спальни? Зачем дизайн, свойственный королевским дворцам, с позолотой повсюду? А ванная? Она тоже огромна. Идеальная чистота, каждая мелочь на своем месте – страшно сесть на унитаз, включить воду в душе, нарушить тщательно поддерживаемую гармонию. Как прикоснуться к крану, словно сделанному из золота и надраенному до зеркального блеска?

Она посмотрела на себя в большое зеркало в позолоченной раме.

Что сказали бы о ней, используя штампы? Стройная фигура, красивая грудь, правильные черты лица – ни дать ни взять женщина-мечта. Но что в ее глазах? Что видите там? Бездну, в которой она живет. Пристанище ее монстров. Сегодня они получили свое, но им всегда хочется большего.

Завтра она даст им больше.

Или сейчас?

Передумав принимать душ, она надела халат на голое тело и вышла в холл.

Огляделась. Посмотрела наверх.

Камер нет.

Включила на детекторе режим оптического обнаружения камер.

Чисто.

На втором этаже пять комнат, включая ее хоромы. Двери расположены вокруг овального лестничного проема со стеклянным ограждением.

Соседняя дверь не заперта. Это спальня поменьше, с обстановкой попроще.

Третья комната – аналогично.

В четвертой спортзал.

Пятая – гардеробная. Хозяева здесь не живут, но одежда есть, в основном для холодного времени года.

Итак, на втором этаже нет хозяйской спальни. Наверное, Григорий Валентинович, в силу своей комплекции, предпочитает первый этаж, чтоб не ходить туда-сюда по лестнице. В спортзал он тоже вряд ли заглядывает.

Она спустилась в холл. Камер нет. Охраняется периметр дома, а внутри пространство частной жизни, не для чужих глаз. Если камеры все же есть, она скоро об этом узнает.

Включен приглушенный ночной свет. Панель домашнего кинотеатра с двухметровой диагональю висит прямоугольной черной дырой на кирпичной лофтовой стене. В углу камин. Светлая кожаная мебель мертвецки бледна на общем темном фоне.

Столовая.

Бар.

Кофе-машина, чайник, бутылки, бокалы, чашки.

Она сделала себе кофе. Всегда должна быть легенда – даже когда тебя ловят со спущенными трусами в спальне чужого мужа.

Сделала глоток и поставила чашку на барную стойку.

Итак, что тут у нас?

В гостиную выходят три двери.

За первой – кабинет. За второй – маленькая гостевая спальня.

Значит, третья.

Она вошла в комнату. Тихо прикрыла за собой дверь. Эта спальня меньше по размеру, чем на втором этаже. Наверное, когда-то, при прежних хозяевах, здесь была гостевая комната, а теперь Буров устроил здесь любовное гнездышко. Как сказал Олег? «Как понять, где любовь, а где магнетизм денег?» Что формирует такие союзы? Чувства, индуцированные богатством?

Супружеское ложе.

Большое, удобное. Рядом зеркальная стена. Ай да проказники. Любят посмотреть на себя в процессе любовных утех?

А что у нас в прикроватных тумбочках?

Очки Бурова, книга Пелевина «Тайные виды на гору Фудзи», интимный гель-смазка, «Виагра». Набор джентльмена.

Заглянем к Алине.

Крема, маски, таблетки.

Успокаивающие таблетки, таблетки от головной боли, витамины, БАДы, несколько неизвестных Нике лекарств. Целая аптечка. Эге-ге, девушка, пошаливает здоровье?

Она прошла в ванную, затем – в гардеробную. Ничего интересного, кроме эротического белья Алины. Колготки и боди с отверстиями в нужных местах, кожаная амуниция, трусики-ниточки. Она мельком видела Алину, когда шла с Белкиным от Бурова. «Это супруга Григория Валентиновича», – сказал Белкин тогда как-то завистливо. Неудивительно. Красивая женщина. И белье у нее красивое.

Под влиянием момента Ника надела красные трусики Алины, с вырезами спереди и сзади. Сбросив халат перед зеркалом, почувствовала, как теплеет в груди и внизу. Что ж, неплохо, у нее никогда не было такого белья и такого мужчины, ради которого стоило бы его покупать.

Не снимая трусики, она надела халат.

На этом все. Пора назад.

Открыв дверь в холл, она увидела Валерия у барной стойки, а он увидел ее.

– Почему вы там? – сказал он сухо и как будто испуганно. – Вам туда нельзя.

Вместо ответа она сбросила халат на пол.

«Иди ко мне», – молча поманила его рукой. Это было первое и последнее, что пришло ей в голову.

И он пошел. Как мышонок к Гамельнскому крысолову, загипнотизированный видом обнаженного тела и трусиков с вырезами.

Вошли в спальню.

На ходу расстегивая мужские брюки, Ника чувствовала, как режет живот и горячая волна бьется в грудь, накатывая снизу.

Она упала навзничь на кровать, поверх шелкового покрывала.

Охранник упал сверху.

«Трусики с вырезами – это удобно, – подумала она. – Для экстренных ситуаций».

– Давно не было женщины, да? – спросила она, в то время как он старался изо всех сил, шумно дыша ей в ухо. – Можем повторить завтра. Расскажи мне что-нибудь, чего я не знаю.

Он молчал.

Двинув бедрами, она вытолкнула его из себя.

– Ты чего? – спросил он.

– Расскажи.

– Ладно.

Он продолжил.

– Не спеши, – попросила она. – Рассказывай. Я хочу растянуть удовольствие.

22. В сейфе

Утром пришел повар, местный житель по имени Серджио, и приготовил ей завтрак. Сейчас он в бессрочном частично оплачиваемом отпуске, хозяева не приезжают, и он подумывает о том, чтобы уволиться. Здесь много богатых, без работы не останется.

«Знаете, что тут живет Месси? – спросил он. – Сто пятьдесят метров вниз по улице. Жаль, что он уехал в Париж. „Барса“ без него – не „Барса“, а мы – не мы. Большая потеря».

Серджио вздохнул.

Ника вспомнила, что Дима болеет за «Барселону». Нужно