в первые годы знакомства с моим будущим халыпа8, когда он еще жил в общежитии для аспирантов на улице Кемине западнее железнодорожного вокзала Ашгабата. В один из дней я застал в его тесной комнатушке странноватого гостя с клочковатой бородкой и в головном уборе, напоминающем чабанскую папаху, совсем уж неподходящем для столичного Ашхабада. Более того, в дополнение к образу, он и манерами сильно смахивал на колхозного бригадира, зоотехника или агронома.

Курбан-ага при представлении нас друг другу уважительно назвал его «Молла-дяде». Позвольте уж не пояснять истинное значение этого, как выяснилось намного позже, техаллуса (в восточной литературе «псевдоним»), приросшего к уважаемому человеку настолько прочно, что многие подзабыли его настоящее (тоже громкое, как в дальнейшем выяснил) имя.

Честно говоря, тогда, при первой встрече, меня немного удивило, порадовало и даже поразило то сердечное гостеприимство и уважение, с которым данный уникальный товарищ отнесся к неожиданному посетителю (ко мне), который был намного моложе их обоих и неведомого характера. Неявно ведь было при первом знакомстве — достоин ли вторгшийся молодой человек сидеть рядом с ними за одним дастарханом, не говоря уж о «присоединиться к беседе»?

Однако должен также отметить, что уже тогда обратил внимание на выразительный, объемный голос Молла-дяде и четкую дикцию, так как в его речи слышались и запятые с точками, не только каждая буква. Помню, что подумалось почему-то: «диктором бы ему работать».

Много позже, с нарастанием собственного жизненного опыта, понял и осознал — такая своеобразная, не сильно распространенная в народе, манера говорить присуща также проповедникам и переводчикам-синхронистам.

Перепрыгнем теперь на несколько лет вперед после того дня первого знакомства, в течение которых у меня происходили лишь случайные и непродолжительные встречи с Молла-дяде. Помимо них, иногда и Курбан уважительно рассказывал несколько забавных историй с участием своего товарища. То есть, мой чисто человеческий интерес к «прежде незнакомцу» постепенно рос и рос, вширь и ввысь.

Затем, в очередную командировку в Ашгабат приехал в сопровождении Бяшима, одного из своих сотрудников по общественной антибраконьерской инспекции «Кулан» — нужен был водитель, так как у меня самого правая рука была еще в гипсе после свежего перелома, ведь не сильно порулишь с больным запястьем в дальней дороге. Отмечу, что в обычной жизни мой напарник трудился строителем.

Раз на машине, да еще вдвоем, то маневренность и поле деятельности расширяется, не так ли?

Курбан предложил-попросил съездить в одно из пригородных сел (если верно помню, то в Ялкым): «надо проведать Молла-дяде, он там мечеть строит».

Конечно, поедем, да и поможем на месте чем-нибудь.

Удивительный факт-характеристика незаурядной личности — он там, оказывается, строил мечеть на собственные деньги и своими руками в дар жителям села. Разумеется, не в одиночку, многие вносили свой посильный вклад. Однако повести за собой личным примером людей на благое дело тоже суметь надо, не так ли?

Когда доехали туда, то увидели, что он как раз месил глину для дальнейшей укладки кирпичей. При этом всем своим видом смахивал на среднестатистического гастарбайтера из-за повязанного на голове платок для защиты от палящего солнца, подвернутыми до колен измазанными штанинами, испачканного пылью и грязью лица. А никак не на великого ученого (заметьте, первый раз применяю такое обращение!).

Время было полуденное, поэтому можно уже было перейти в тень и расположиться на чаепитие. А Бяшим, по привычке всех полевиков, пошел прогуляться и разведать на месте — где и что находится; куда идти, если придется бежать, или что и куда нести, когда начнем помогать работать. Когда вернулся к нам и подключился к беседе, то задал вопрос, ответ на который мог заинтересовать лишь истинного строителя: «у вас там в углу на арке необычный метод кладки кирпичей перехлестом, как и откуда узнали такой прием?»

В Египте.

Что? Какой Египет?

Так и хотелось спросить: «шутить изволите, сударь?». Напомню, что в первые годы двухтысячных граждане Туркменистана только-только начинали ездить «по заграницам», да и то в основном в «шоп-туры» и «шоп-страны» вроде Турции и Индии.

Вечером, сидя за ужином в комнатушке Курбана в общежитие для аспирантов и научных сотрудников, мы с Бяшимом вернулись к данной теме. Представьте наше удивление, изумление и нарастающее восхищение, когда хозяин дома начал делиться сведениями о личности уважаемого Молла-дяде.

Сначала сразил наповал утверждением о том, что он награжден орденом Боевого Красного знамени. Как??? Где и за что получил???

Оказалось, что Молла-ага работал переводчиком-арабистом на Асуанской плотине в Египте (то есть, достойный человек действительно ездил в ту загадочную страну и жил долгое время в ней!), причем в острый период Египетско-Израильского военного конфликта. Отсюда и боевой орден за личное мужество.

Кроме того, даже в эпоху расцвета коммунизма и непростого отношения властей к религиям вообще и к исламу, в частности, к Молла-дяде приезжали шагирды (понятие шире, чем студенты) из многих восточных стран, включая Сирию, Египет и Ирак. Подчеркну — человек отличался научным подходом к изучению религий и связанных с ними традиций и обычаев. Будучи востоковедом и арабистом, многие годы трудился старшим научным сотрудником в Институте рукописей Академии наук Туркменистана.

И затем снова акцентирую — в повседневной жизни он вел скромный образ жизни, случайному и равнодушному наблюдателю ничто в поведении настолько неординарной личности не указывало на богатейший душевный внутренний мир.

Теперь снова вернемся в ту тесную комнатушку, где, собственно, и состоялось мое первое знакомство с ним благодаря, естественно, Курбану.

Мы в тот период готовились ко второй стадии сплава по Каракумскому каналу, поэтому будущим участникам частенько приходилось встречаться для обсуждения оргмоментов. Да и просто пообщаться, почайковать и развести те еще тары-бары…

А где именно собираться в большом столичном городе? Обе Галины работали в Институте геологии, в шаговой доступности от тогдашнего жилища Курбана. Честно говоря, теперь не вспомню, когда и как Курбан ненавязчиво пригласил «команду» к себе в гости, но впоследствии беседовали исключительно у него дома — Галки приходили после работы, Курбан успевал приехать со своего института. Благодаря близости по расстоянию дамы успевали и наговориться, и успеть на последние рейсы автобусы и вовремя добраться до собственной квартиры в микрорайон Мир4 (в те годы крайняя южная окраина Ашгабата).

Ситуация, которая поразила меня тогда