— Так ведь это не боевой пистолет, а обычный, газовый.Я с ним постоянно хожу. У меня на него разрешение есть. Могу показать. Междупрочим, если я поеду с вами, вам же будет спокойнее. А затем я с братомвстречусь и все улажу.

— А у тебя в Риге жена и дети есть? — влезла вразговор Танька.

— Нет у меня никого. Я холостой.

— Холостые нам нужны, — встрепенуласьподруга. — Поехали с нами, если ты холостой.

— Врет он все, Танька, — замотала я головой, прячаодин из пистолетов, в сумочку. — Я ему ни капельки не верю!

— А я верю, потому что успела его узнать!

— Надо же, — усмехнулась я. — И когда ж тытолько успела?

— А мы, между прочим, не только сексом занимались, но иразговаривали по душам.

— Сколько? Час? Два? Три? Дурочка ты, Танька, как япогляжу!

— Можно подумать, ты умней. Много ли тебе временипонадобилось, чтобы полюбить своего Макса.

Устав спорить с подругой, я пригрозила Толику пистолетом исо словами: «Смотри мне, без глупостей!» — направилась к двери.

На улице мы прошли мимо иномарки Драного, вышли на дорогу ипоймали первую попавшуюся попутку. Толик сел впереди и стал рассуждать вслух.

— Входную дверь мы оставили открытой, машину нетронули… У Драного к нам претензий быть не может… Он что, и вправду с балконаголяком сиганул?

— В семейных трусах, — буркнула я.

— Ну, в таком виде он далеко убежать не мог.

У него ни телефона, ни денег. Возможно, он где-то спряталсянеподалеку от дома и наблюдает из-за кустов за развитием событий. Если он будетноситься по улицам в таком виде, то его могут и менты прихватить.

— Да чтоб его не только прихватили, но и куда-нибудьзасадили надолго, — в сердцах выругалась я и отвернулась к окну.

Поднявшись в Танькину квартиру, мы сразу прошли на кухню.Такое уж это удивительное место — притягивает к себе как магнит. Не снимаянарядного платья, Танька накинула фартук и принялась готовить завтрак, решительноотказавшись от моей помощи.

— Лена, может, ты мне все-таки пистолет отдашь? —заглянув мне в глаза, попросил Толик.

— Обойдешься без пистолета, — отрезала я.

— Но ведь он газовый…

— А мне какая разница.

— Большая. Из него убить невозможно.

— Ага, я тебе его сейчас отдам, а ты нас с Танькойгазом удушишь!

— Скажешь тоже…

Достав пистолет из сумочки, я разрядила его и протянулаТолику.

— А патроны?

— А патроны тебе пока без надобности.

Толик положил пистолет в карман пиджака и тяжело вздохнул.

— Ленка, отдай ты ему патроны, — заступилась задруга Танька.

— Ты давай чисть картошку и не встревай в чужойразговор, — осадила я ее пыл.

— Подумаешь! — обиженно фыркнула она и состервенением заскребла ножом по кожуре.

— Девочки, с вашего позволения я приму душ, —разрядил обстановку Толик.

Когда он ушел, Танька, задыхаясь от счастья, произнесла:

— Ну вот, Леночка, я и влюбилась… Сегодня ночью я опятьпочувствовала себя молодой и красивой, а главное — желанной. Я не хочу еготерять… О таком мужчине я мечтала всю жизнь!

— Да у твоего Толика в Риге, наверное, жена и целыйвыводок детей. Если он, конечно, и в самом деле из Риги приехал…

— Ну и пусть он женат! Ну и пусть у него дети!

Я могу стать его любовницей. Ты хочешь сказать, что любитьженатого мужчину нельзя?

— Не знаю, не пробовала.

— Лучше уж стать королевой на час, чем всю жизньоставаться прислугой. А еще лучше быть любовницей принца, чем женойугольщика, — высокопарно выпалила Танька.

— Тоже мне, нашла принца! — засмеялась я. —Да таких принцев хоть пруд пруди.

— Может быть, но из этого пруда я выловила одного. Мнелично абсолютно все равно, женат он или нет. Помнишь фильм про леди Гамильтон?

Я пять раз по видику смотрела. Какая красивая любовь, а ведьтоже несвободные были люди!

— Дуреха ты, Танька, нашла адмирала Нельсона! Ещенеизвестно, какого черта он за нами увязался. Врет он все. «Из Риги приехал…»Да ты на него повнимательнее посмотри! Он хоть и блондин, на прибалта совсем непохож. Он русский до мозга костей. И акцента у него нет.

— Можно подумать, что в Риге живут одниприбалты! — Тань, ты хоть газеты-то читаешь? Русских в Прибалтикепритесняют. У кого сбережения есть, давным-давно оттуда уехали. А у твоегохахаля деньжата водятся, и немалые. Какого черта ему в Риге сидеть?

— Может, и в самом деле у него там семья, — чутьне плача, прошептала Танька и посолила картошку.

— Девочки, я завтракать иду, — весело прокричал изкоридора Толик.

Танька разложила картошку по тарелкам и поставила на столмасло.

— Ты ешь, Толенька, ешь, — сказала она. — Я,конечно, твои вкусы не знаю. Возможно, твоя жена тебя лучше кормит…

— Да нет у меня никакой жены и не было никогда! Я вРиге с матерью живу.

— Ну а девушка у тебя есть? — не унималась Танька.

— А как же без девушки? Я же не импотент, а живойчеловек. Как и у всякого нормального мужчины, девушек у меня полно.

— Ладно, хрен с ними, с твоими девушками…

Главное, что штампа в паспорте нет, — довольнозаулыбалась подруга.

— Надо бы Драному домой позвонить, — неожиданнопредложил Толик.

— Драному? Да на кой он нам сдался? — чуть неподавилась я.

— Неплохо было бы поинтересоваться, как у него дела. Ато, может, пока он голяком по улице бегал, у него уже полквартиры вынесли.

— Не обеднеет. Хлопнет какого-нибудь американца и добропо-новой наживет.

— Он что, действительно американца хлопнул?

— А то мы шутить будем! Не он, так его подельник.Главное, что твой драгоценный братец приказал Ленку хоть из-под земли достать иубить как ненужного свидетеля, — поливая картошку маслом, сказала Танька.