Завтра я вас жду в 9 утра возле ангаров. Матчасть по самолетам будете сдавать лично мне. Пока самолеты не изучите, характеристики там, особенности — к аппаратам не подпущу, — окинул он каждого из них тяжелым взглядом.

Влад едва не присвистнул — настолько разительной была произошедшая с инженером перемена. И куда делся веселый, беззаботный, чуть растерянный толстячок? Как только речь зашла о самолетах, Семен Егорович разительно, просто кардинально изменился. Взгляд Зайцева мгновенно потяжелел, стал серьезным, оценивающим. Изменилась речь — сейчас и тени жизнерадостности или растерянности в ней не было. Он ронял слова серьезно, строго, тяжело, и таким тоном, что ослушаться этого человека было попросту невозможно. Даже лицо изменилось — сейчас он выглядел лет на шестьдесят, беспомощное выражение пропало, ему на смену пришли серьезность и властность. Сейчас перед ними сидел руководитель, командир, человек, ответственный за жизни других.

Выслушав объяснения, как пройти на склад, летчики, попрощавшись, отправились получать обмундирование.

Следующим утром они стояли под маскировочной сетью перед огромными ангарами, ожидая товарища Зайцева. Внутрь их без пропуска не впустили, и пилоты переминались с ноги на ногу, перебрасывая с плеча на плечо довольно тяжелые парашютные системы. Наконец появился Семен Егорович.

— Доброе утро, товарищи! — жизнерадостно поприветствовал он их. — Матчасть выучили?

Пилоты нестройно отозвались на приветствие.

— Семен Егорович, а начерта нам вот эти парашюты сдались? — недобро взглянул на инженера Рыжов. — Мы же не десантники!

— А ежели вас, тьфу-тьфу-тьфу, подобьют? — прищурился на него Зайцев. — Что же, вместе с самолетом погибать? Пилота надо родить, вырастить, воспитать, выучить! Это же глупость какая: подобный расход человеческого ресурса! — всплеснул он руками.

— А что же, вы предлагаете нам бросить самолет и просто сигануть из него вниз? А что же с машиной будет? — прищурился на него Сашка.

— Помилуйте, батенька! — заволновался инженер, едва не приплясывая на месте. — Это же машина! Всего лишь машина! И вы же никогда не выпрыгнете из самолета, если он будет способен сесть! А если нет? Если машина подбита? Что же, вместе с ней погибать? Глупость какая!!!

— Товарищ инженер, а вы сами бой-то видели хоть раз? — задумчиво взглянул на него Влад. — Вы понимаете, что пилоту попросту не дадут приземлиться? Его легко расстреляют в воздухе! В самолете есть шанс сесть, там какая-никакая броня, да если и не броня, так хоть какая защита имеется, и маневрировать можно, и уйти от врага. А на вашей тряпочке что? Повеситься на ней?

— И уходите! Уходите! — замахал на Влада руками инженер. — Пока сможете держать самолет в воздухе, уходите! Зато когда уйдете, вы можете спасти свои жизни, выпрыгнув! — горячился он. — Поймите же, товарищи: парашюты — это ваше спасение!

— Или самоубийство… — проворчал Сашка. — Вот как вот с этой бедой в кабине размещаться? Мешать же будет!

— Ничуть не будет! Ничуть! — глаза у инженера загорелись. — Вот пойдемте, я вам сейчас покажу! Пойдемте, пойдемте! — потянул он за рукав Димку.

Не выпуская рукава Рыжова, он буквально подтащил его к самолету, стоящему в ангаре.

— Вот, смотрите, товарищи, смотрите! — он буквально подбежал к самолету. — Это новый, абсолютно уникальный аппарат!!! Это, с позволения сказать, буквально танк, способный летать! — с искренним восхищением, захлебываясь словами и благоговейно касаясь бока самолета, тараторил он. — Абсолютно уникальная машина! Знаете, товарищи, ИЛ-2 уже опробовали в войсках, и остались им невероятно довольны! Пилот защищен максимально! Вы посмотрите, какая у него броня! И это не дерево, товарищи! Вовсе не дерево! И даже не фанера! — он постучал по боку. — Слышите? Слышите? Это броня! Настоящая броня! И пилот защищен броней! И топливные баки тоже! — он посмотрел на них гордым, восторженным взглядом. — И наш завод единственный, кому доверено выпускать такие чудесные машины! Единственный, товарищи! Во всем СССР только нам доверили выпускать эту уникальную машину! Ну, теперь-то, когда нам грозит опасность, наши разработки были перенаправлены в Куйбышев, и завод подлежит эвакуации, и нас переправляют… да… но все равно, товарищи, если бы не война… — он горестно покачал головой. — Но вы заберете эти чудесные машины! Да, заберете! И будете бить врага на них! И они будут летать!

Он развернулся к ним с горящим взглядом.

— А сейчас вы мне расскажите, чем эти машины отличаются от тех, на которых вы до сих пор летали. Я не подпущу вас к машине, пока вы не расскажите мне всю материальную часть! — сурово закончил он.

Надо сказать, что Семен Егорович действительно разбирался в ИЛ-2. Он на самом деле был специалистом. Прекрасным специалистом. Гонял он их по материальной части как только мог. С пилотов сошло по семь потов, прежде чем он, задумчиво пожевав губами, признал, что зачет сдан.

— Вот смотрите, товарищи, — ловко забрался он на крыло и сдвинул фонарь. — Ну что же вы? Идите сюда! — дождавшись, когда летчики заберутся к нему, он продолжил: — Сиденье устроено таким образом, чтобы вам было удобно уложить на него парашют. Сидеть вы, собственно, будете на нем, — поднял он глаза на пилотов. — После первых испытаний в боях ваши товарищи очень просили предусмотреть кабину для стрелка. Мы постарались! Стрелок будет располагаться у вас за спиной, видите? Здесь предусмотрены подвесное лямочное сиденье и пулемет ШКАС на полутурельной установке. Пулеметы проверены и пристреляны! Они полностью готовы к работе, даже не сомневайтесь! Стрелку будет удобно! Посмотрите, товарищи! Благодаря лямочному сиденью его движения не будут ограничены!

— Семен Егорович, а защита стрелка предусмотрена? — мрачно поинтересовался Влад.

— Конечно, дорогой вы мой товарищ, разумеется! — всплеснул он руками. — Как же можно без защиты? Мы сделали все возможное! Все, что смогли! Но вы же понимаете, что броня очень тяжелая, а утяжелять корпус самолета еще больше… Ну дорогой вы мой товарищ, ну вы же понимаете, что это попросту невозможно! Но мы, разумеется, сделали все, что было в наших силах! — он бросил быстрый взгляд на Казакова и снова вернулся к самолету. — Разумеется, кабина стрелка находится вне бронекорпуса, но она защищена 5-тимиллиметровой бронестенкой со стороны задней полусферы. Но кабина пилота находится в самом бронекорпусе! А значит, вы защищены максимально возможно!

Пилоты переглянулись. Инженер заливался соловьем, уводя их от темы защиты стрелка. Но всем было понятно — стрелок остался незащищенным. Влад тихо выругался.

— Простите, что вы сказали? — повернулся к нему инженер. — Вы очень тихо что-то сказали, я вас не расслышал. Повторите пожалуйста! — уставился он на Влада.

— Я спросил, связь у нас со стрелком будет? — кашлянув и едва сдерживая рвущийся из самой глубины души отборнейший мат, выдавил Казаков.

— А как же, дорогой вы мой, а как же! — снова