— Ну да, — согласилась Алла, — сомнительно, чтобы охранник решил проделать такое в качестве шутки или чтобы ему самому потребовалась помощь первого встречного!

— Теперь я вспоминаю, — продолжал Мономах, — что видел ту же самую девушку, когда входил: она прошла по коридору, а потом скрылась за дверью.

— То есть она заметила вас и написала записку, а потом нашла способ положить ее в ваш карман… Интересно! Я так понимаю, в «Дочки-матери» женщины приходят добровольно? Они скрываются от мужей-садистов, от бывших парней, так почему же та девушка так поступила, ведь она вас совсем не знает? И вы — мужчина, а значит, потенциальная угроза!

Последняя фраза неприятно резанула Мономаху ухо.

— Не обижайтесь, — заметив это, сказала Алла. — Ведь именно вас она, по какой-то причине, сочла достойным доверия! Надо обязательно ее отыскать. Вы сможете дать подробное описание ее внешности?

— Да, конечно… Алла Гурьевна, вы только не навредите, ладно? Уже не впервые, когда я хочу кому-то помочь, это выходит боком!

— Думаете, я не понимаю, что нужно действовать осторожно?

— Надеюсь, что понимаете!

Алла обратила внимание, что Мономах внимательно разглядывает доску с фотографиями погибших женщин. Поднявшись, он подошел поближе.

— Яна? — уточнил он, указывая пальцем на снимок.

— Да. Фото удалось найти в ее вещах на съемной квартире.

— Очень странно…

— Что странно?

— А вы не видите?

Заинтригованная, Алла поднялась и подошла к доске. Как ни старалась, она не могла понять, о чем толкует Мономах.

— Можно передвигать фотографии? — спросил он.

Алла кивнула в знак согласия. Тогда он снял снимки Юлии Иродовой и Антонины Гуревич, а на их место прикрепил фото Евгении Дробыш и Маргариты Арутюнян.

— А теперь видите?

Алла внимательно вгляделась в лица женщин и охнула от изумления — как же она сама не догадалась?!

— Они похожи! — воскликнула она. — Брюнетки, с вьющимися волосами и карими глазами!

— И не только это, — сказал Мономах. — Смотрите, костная структура одного типа — широкие скулы, длинные тонкие носы, четкие надбровные дуги… Они могли бы быть сестрами!

— Вот это-то мне и не нравится, — пробормотала Алла.

Мономах с любопытством поглядел на нее.

— Вы о чем?

— Не понимаете? Три женщины одного типа! Я этого не увидела, так как развесила снимки в том порядке, в каком они умерли! Кроме того, прически у всех разные… Но это все равно непростительно с моей стороны!

— Что-то я не…

— С самого начала возникла версия, что смерти связаны между собой. Начальство опасалось, что действует маньяк, но я надеялась, что они ошибаются!

— Почему?

— Маньяк — всегда проблема: неизбежна паника, широкое освещение событий в СМИ, а значит, у начальства будут неприятности.

— А когда у начальства неприятности, неприятности и у подчиненных, — понимающе закивал Мономах. — Но как быть с двумя другими? Они не просто не похожи на трех первых, у них и между собой ничего общего!

— Но всех пятерых связывает состояние беременности… Ребус какой-то!

— Ну может, сходство тут и ни при чем? — пожал плечами Мономах. — Вдруг это просто…

— Случайность? — перебила Алла. — Вряд ли!

— Алла Гурьевна, по-моему, вам следует отвлечься, — предложил Мономах. — Давайте выпьем кофе?

Она даже не заметила, что чайник вскипел и отключился.

— Ой, я же про кофе-то совсем забыла! — всплеснула руками Алла. — Вода уже остыла, наверное…

— Это знак: нам нужно выйти отсюда. Поблизости есть какая-нибудь «обжорка»?

— Кафе-мороженое. Кстати, там варят неплохой кофе!

— Ну, тогда пошли. А потом вы проводите меня до метро, вернетесь в кабинет и взглянете на все другими глазами. Идет?

* * *

Визит к Алине Медведевой, однокурснице и, по словам матери, близкой подруге Маргариты Арутюнян, был последним в списке Антона. Белкин выдал ему перечень имен, выуженных из соцсетей, в дополнение к тем, которые смогли вспомнить члены семьи. Шеин потратил целый день впустую — никто из приятелей девушки не смог сообщить никаких полезных сведений. Все как обычно — девочка из небогатой семьи, не избалованная деньгами или каким-то особым отношением. Все знали, что она учится в педагогическом училище, только чтобы получить образование: не предполагалось, что Маргарите придется работать, ведь семья спланировала для нее замужество. Единственная особенность, о которой говорили почти все друзья девушки, это жесткий контроль со стороны отца. Он требовал, чтобы сразу после учебы она возвращалась домой, не позволял в позднее время выходить из дома и разрешал гулять только с подругами, которых знал лично.

И все же Шеин решил наведаться к Алине — так, для очистки совести.

— Жалко Марго, — вздохнула девушка, вытирая глаза ладошкой. Она оказалась крошечной, похожей на школьницу, а не на студентку. Рядом с высокой красивой подругой Алина, должно быть, казалась еще менее значительной.

— Она была такая хорошая, — продолжала студентка. — Очень целеустремленная!

— Целеустремленная? — с удивлением переспросил Шеин. Он впервые услышал от кого-то такую характеристику погибшей. Преподаватели говорили о Маргарите как о приятной девушке, однако подчеркивали, что звезд с неба она не хватала да и вообще не слишком много усилий прилагала к учебе. И вот Алина неожиданно называет Маргариту Арутюнян целеустремленной!

Девушка сообразила, что ляпнула лишку.

— Я что-то не так сказала? — опасливо спросила она, заглядывая Антону в глаза.

— Маргарите уже вряд ли что-либо может повредить, — ответил он. — Так в чем же вы видели ее целеустремленность?

— Ну хотя бы в желании не следовать правилам.

— Каким таким правилам?

— Вы вряд ли сможете понять!

— И все же попытайтесь объяснить.

— Маргарита выросла в семье, где правят мужчины. Ее любили и лелеяли — как цветок, понимаете? Не как человека, которому уготовано что-то, кроме участи жены и матери. Вы в курсе, что ей нашли жениха?

— По-моему, это показывает заботу родителей о дочери, — пожал плечами Шеин. — Многие девушки только мечтают о том, чтобы их судьбу удачно устроили!

— С человеком, которого она не любит, к которому не испытывает даже симпатии?

— Об этом мне не известно.

— Зато известно мне. Марго не хотела замуж! И в училище поступать не хотела, это отец настоял!

— А чего же она, простите, хотела? — удивился Антон. — Стать гонщицей «Формулы-1» или баллотироваться в президенты?