— А вы побудете у нас: имеем право на сорок восемь часов, пока не выясним про ваше алиби, — пояснила Алла. — Оно у вас какое-то куцее.

* * *

После ухода Белкина и Ахметова Алла вызвала Антона Шеина и выслушала его рассказ об опросе друзей Маргариты Арутюнян. Когда он закончил, она сказала:

— Так, ну, вот, похоже, и обнаружилась хоть какая-то связь между двумя жертвами: Дамир тоже упоминал некую Джамалию! Только в вашем случае девушка ходила к ней за советом, а в его — пыталась получить работу.

— Так в чем же дело? — воскликнул Антон. — Давайте возьмем эту Джамалию за бока и…

— Вот вы и займитесь! Разыщите ее, поболтайте… Знакомое, кстати, имя — Джамалия… Может, я где-то про нее читала?

— А вы что намерены делать, Алла Гурьевна?

— Я хочу проверить сведения, полученные от Моно… от доктора Князева.

— Он сообщил что-то интересное?

— Возможно, — и Алла вкратце пересказала оперативнику содержание своей беседы с Мономахом о его визите в приют «Дочки-матери».

— Вы думаете, это место может иметь отношение к смерти Четыркиной? — спросил Шеин, когда Алла закончила.

— Может, и нет, — ответила она, задумчиво вертя в руках огрызок карандаша (Шеин заметил, что в минуты размышления следовательша в буквальном смысле сгрызает карандашное дерево). — Но мы должны выяснить, почему девушка из приюта попросила о помощи, верно? И Яна какое-то время провела в этом приюте!

— Сами поедете туда или кто-то из нас?

— Боюсь, официальный визит не будет иметь смысла. Если там творится что-то неладное, руководство попытается сделать так, чтобы мы ничего не узнали. Нет, тут нужен другой подход. Кто из оперативниц, по вашему мнению, мог бы подключиться к делу?

— Вы хотите сыграть в подсадную утку?

— Только мне не нужна девушка модельной внешности. Самая обычная, которая могла бы притвориться беременной и к которой сразу же проникнешься сочувствием.

— Ну есть такая, — чуть подумав, пробормотал Антон. — Честно говоря, она мало похожа на оперативного сотрудника.

— То, что надо! — радостно перебила Алла. — Можете ее разыскать и пригласить сюда?

— А как вы представляете себе имитацию беременности?

— В крайнем случае можно сделать накладной живот… Хотя это, пожалуй, опасно, ведь ей придется жить в комнате с другими девушками! Но ведь вовсе не обязательно иметь огромное пузо, верно?

— Она довольно полная… — начал Шеин.

— Вот и прекрасно! Сляпаем ей справку от гинеколога, придумаем подходящую легенду — и дело в шляпе. В любом случае долго она там не останется: всего-то пара дней понадобится, чтобы понять, что к чему. Антон, я жду вашу протеже!

* * *

Только Мономах поставил кастрюлю на огонь, как раздался громкий лай Жука. Он и не заметил, как пес вышел в коридор: до этого он сидел рядом, преданно следя голодными глазами за руками хозяина, возящегося с едой. Интересно, кого принесло в такой час?

На пороге стоял человек, лицо которого в сгущающихся сумерках было трудно рассмотреть.

— Здравствуйте, хозяин, — поздоровался незнакомец. — Ваша хозяйка просила меня зайти. Насчет крыши…

Черт, Мономах совсем забыл о разговоре с Марией Семеновной!

— А ты, наверное, э-э…?

— Сархат, — подсказал молодой человек и выступил на свет.

Среднего роста, смуглая кожа, слегка вытянутые к вискам уголки карих глаз, полные губы и резко выделяющиеся скулы. Волосы, пожалуй, следовало бы подстричь. В целом симпатичный паренек. Для иностранного рабочего речь его показалась Мономаху чересчур уж правильной, да и сколько-нибудь заметного акцента он не уловил. Сархат сказал «ваша хозяйка» — интересно, кем он воображает себе Марию Семеновну?

— Хозяйка сказала, что к вам до восьми часов заходить бесполезно, — произнес между тем визитер. — Да и мы заканчиваем только около семи.

— Ты хочешь осмотреть фронт работ? Темновато…

— Ничего, я привычный. Надо взглянуть, справлюсь ли один. Если нет, придется с ребятами договариваться. У вас лестница есть?

Слух Мономаха резануло слово «взглянуть». Не «поглядеть», «глянуть» или «посмотреть — «взглянуть». Слишком литературное слово!

— Хозяин, лестница есть? — повторил молодой человек, не получив ответа.

— А? Да, конечно, — в сенях… Не свалишься?

— Нет, хозяин, я, как обезьяна, честно! — Полные губы растянулись в широкой улыбке, и Мономах вдруг понял, что парень — совсем мальчишка, не старше двадцати или двадцати двух лет.

Подавив тяжелый вздох, Мономах последовал за парнем на улицу: не хватало еще, чтобы он сверзнулся с крыши и сломал шею! Глядя, как Сархат взбирается по лестнице, Мономах понял, что тот не шутил насчет обезьяньей ловкости.

— Осторожно, крыша скользкая! — крикнул он, запрокинув голову и наблюдая за передвижениями парня.

— Все нормально, хозяин! — отозвался тот. Через некоторое время Мономах снова услышал голос Сархата: — Кто вам крышу-то настилал?

— Фирма какая-то… не знаю, сын занимался.

— А-а, фирма-а…

— А что такое?

— Вы сами сюда поднимались?

Чего не было, того не было — еще не хватало ему после больницы по крышам лазать! Несмотря на альпинистскую подготовку и любовь к природным вершинам, когда речь шла о работе, Мономах предпочитал доверять профессионалам. Они с Артемом сами ставили сруб, но по причине частого отсутствия отпрыска и собственной занятости дом достраивала компания. Поэтому на вопрос Сархата он ответил отрицательно.

— Ну, вам все же следовало бы взглянуть, — вот, опять это словечко! — Чтобы вы не подумали, что я обманываю!

— Да что там такое-то?

— Вам положили хороший алюминиевый шифер, это да, только вот ближе к коньку сэкономили и накрыли что-то другое. Вас обокрали, хозяин! А еще из-за этого возле каминной трубы образовался зазор, пропускающий воду… И рабочие не предусмотрели вентиляцию кровли.

«Не предусмотрели — надо же!»

— И что?

— Должна образовываться оксидная пленка, которая защищает от коррозии. У вас материал местами ржавеет.

— Короче, Сархат, ты можешь что-то предложить?

— Снимем этот мусор у трубы и постелем новый алюминиевый шифер на его место. Вентиляцию тоже сделаем. Хотите, чтобы я занялся?

— Сделай одолжение!

— Тогда я все посчитаю и завтра вечером принесу смету. Согласны?

— Само собой! — с облегчением воскликнул Мономах. — Давай слезай!

Парень с ловкостью мартышки буквально съехал по лестнице, приземлившись сразу на обе ноги.