двери не открывались. Лисандр лихорадочно считал секунды.

– РАБЫНЯ БУДЕТ ВОЗВРАЩЕНА НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО! – возвысил голос Жакар и ударил скипетром Стикса по хвосту.

Двери не распахнулись. Лисандр искоса взглянул на Манфреда, который, как и он, стоял, затаив дыхание. Их план зависел от доброй воли нескольких преданных людей, но еще больше от хищных инстинктов Сумерки. Лемуан дал точные указания Мадлен. И они ей понравились куда больше распоряжений Бенуа. Короче говоря, среди бела дня она спустилась на кухню и попросила рюмку водки будто бы для Филиппа, баронета Отой. Потом поспешила в Южное крыло, по дороге остановившись на секунду за ширмой, чтобы вылить в водку флакон валерьянки, которую Манфред получил от своей жены: той хватало и десяти капель настойки, чтобы заснуть мертвым сном. И вот Мадлен перед дверью Малаке. Как только мушкетер разрешил ей отнести «господину дель Пуэнте ликер, который он просил», на другом конце коридора раздались отчаянные крики. Лаванда и Лисандр дрались, не жалея друг друга. Мушкетер кинулся разнимать детей.

В распоряжении Мадлен оставалось всего несколько минут до тех пор, пока мушкетер не вернулся на свой пост. Мадлен вошла, и… хитроумный план едва не погиб. Дело в том, что Малаке нежился в теплой ванне, благоухающей эвкалиптом. В большой медной ванне посередине комнаты. При виде Мадлен он поднялся во весь рост, очень гордый собой. Мадлен никогда не видела прежде голых мужчин и не представляла, что они такие мохнатые. Она чуть было не кинулась бежать со всех ног, но мысль об Эме ее удержала. Значит, ванну принимает? Ну что ж, тем лучше.

– Здесь у вас такой пар стоит, можно я приоткрою окно немножко?

– Зима. Я замерзну.

– Только узкую щелочку! А то простыни станут влажными, и ночью вы совсем заледенеете.

– Неужели?

– Именно так, мсье. Если мы сейчас не проветрим, вы непременно простудитесь.

Мадлен подала Малаке «ликер», не сводя глаз со своего передника и боясь, что сердце выскочит из груди от страха. Последнее задание Мадлен – запереть дверь на ключ с внешней стороны дубликатом Манфреда. Оригинал ключа мирно спал на дне Верной, так что больше никто не мог эту дверь открыть. Малаке, поселившись в королевских покоях, получил единственную комнату, от которой на связке Бенуа не было ключа.

Через полчаса, когда валерьянка несомненно подействовала, в игру снова вступил Лисандр. Дело несложное, он проделывал это сотню раз – надо всего лишь взобраться по алеющей виноградной лозе в свою бывшую комнату. Сумерку он привязал к запястью, надев ей на голову колпачок. Лисандр пытался ей все объяснить, но хищная птица, осатанев от голода, рвала когтями руку. Возле окна он отвязал Сумерку, забросил ее внутрь и закрыл ставни.

Голодная пустельга облетела знакомую комнату, которая очень переменилась. На кровати заметила добычу. Та не шевелилась, но явно была живой. Сумерка спикировала на то, что сочла полевкой…

* * *

А у Жакара в Тронной зале лопнуло терпение. Он подал знак герцогу.

– Инферналь! Пойдите узнайте, чем так занят дель Пуэнте.

Герцог поспешил, не торопясь, и увидел у дверей в королевские покои мушкетера, который чистил ногти.

– Чем, собственно, занят дель Пуэнте?

– Понятия не имею, господин канцлер.

– Он выходил из покоев?

– Никак нет.

– Вот идиот! Ровно в девять часов он должен был ждать перед дверью в Тронную залу!

– Не могу знать!

– И ты идиот!

– Так точно, господин канцлер.

По чести сказать, мушкетер слышал за стеной весьма подозрительные звуки: стоны, визг, нечто вроде клекота. Но он-то тут при чем? Приказа нет, а без приказа, по доброй воле кто бросится на помощь к мохнатому пузатому голышу? Хотя, судя по шуму, несладко тому пришлось.

– Он должен был явиться с эскортом в Тронную залу. Где эскорт?

Мушкетер пожал плечами. Тут уж ему не в чем себя винить: мало ли куда эскорт подевался. Не было никакого эскорта, и точка.

Об эскорте позаботился Манфред. Когда слуги пришли накрывать на стол перед ужином, он им объявил из кладовой, что эскорт дорогого гостя будет состоять из «самых достойнейших и благородных». Пусть предупредят об этом Ланселота, «великолепного начальника королевской гвардии» от имени Бенуа, «нашего достойного мажордома».

– Как это не было эскорта? – удивился Инферналь.

Стражник опять пожал плечами. Герцог взялся за ручку.

– Дверь заперта?

– Нет, господин герцог, не заперта, потому что ключ потерялся. Я тут вместо ключа.

Герцог вступил в борьбу с дверью, а она – ну никак! – не желала открываться.

– Есть ключ, придурок! Дверь явно заперта!

Мушкетер тоже подергал ручку раз-другой и покачал головой с удивленным видом.

– Рот закрой, – приказал герцог Инферналь.

Он постучал в дверь сначала тихо и деликатно, потом погромче и наконец стал колотить двумя кулаками.

– Есть кто-нибудь внутри?! – громко позвал он.

Тишина в ответ.

– Соображай, как открыть дверь, – распорядился герцог.

– Кто? Я?

– Ты, идиот! Сколько раз тебе повторять? Шевелись!

Стражник врезал по двери ногой, затем уперся в нее плечом. Дверь в королевские покои оказалась крепкой и прочной. Надежная дверь, что и говорить.

– Без топора никак, господин канцлер. Может, слесаря позвать?

– Беги за топором! Живо!

Стражник умчался прочь. К его чести надо заметить, вернулся он быстро, с тремя топорами и двумя помощниками. Когда они разнесли дверь в щепки, их глазам открылось ужасное зрелище: Малаке лежал в луже крови на шелковых простынях. С окровавленного живота навстречу им слетело три птичьих пера. Герцог Инферналь отшатнулся. Внезапно с глухим клекотом ему в волосы вцепилась хищная птица, оцарапала лицо и улетела, гася факелы взмахами крыльев. Герцог почувствовал, что на волосах у него кровь.

– Что это? – пролепетал он в ужасе.

Канцлер обвел глазами комнату и заметил открытое окно. Никто его не взламывал, просто открыли, и все. Он стал прощупывать пульс на запястье Малаке, тот едва-едва теплился. Инферналь немедленно отрядил двух мушкетеров.

– Ты беги в Тронную залу, предупреди короля! Ты – за бинтами и ватой!

Они сорвались с места, топоча сапогами и звеня шпорами.

– Потише! – с опозданием крикнул герцог им вслед.

Наконец-то бронзовые двери Тронной залы отворились, но не к радости Жакара, а к огорчению. Влетел мушкетер, наспех поклонился, вытаращил глаза, увидев стоящую на коленях Эму, и объявил зычным голосом:

– Гость вот-вот скончается в луже собственной крови, ваше величество!

– Ты о ком? О дель Пуэнте?

Мушкетер молчал. Жакар побелел, одним движением плеча сбросил горностаевую мантию на пол, скипетр взял как дубину и, спустившись на шесть ступеней вниз, угрожающе прошипел:

– Ты мне за это заплатишь!

Он ударил ее по спине. Она молча запрокинула голову. Жакар чеканил шаг по красной дорожке, и за ним трусил Стикс. Проходя мимо Лукаса, Жакар приказал:

– Следуй за мной!

Лукас повиновался. От Манфреда он получил одно-единственное задание: ни в коем случае не оказывать врачебной помощи торговцу кофе, башмаками и женщинами. Они добежали до королевских покоев в рекордный срок. Жакар в спешке прищемил дверью хвост Стиксу. Лукас смотрел и не верил своим глазам. Зверская расправа, по-другому не назовешь.