стороне от разлада, заботясь о своей выгоде. Он принимал всех подряд – мушкетеров, монархистов, тебеистов, реформаторов, бунтарей, перебежчиков и проходимцев, самым ярким образчиком которых был Наймит.

Иноземец нанял комнату на втором этаже, не сомневаясь, что рано или поздно король пошлет за ним. А в ожидании монаршей милости прилежно изучал самую пламенную книгу из всех написанных в Северных странах. Называлась она «Власть», анонимный автор призывал в ней покончить с монархией. Эту книгу опасались читать прилюдно, не решались ее обсуждать открыто, зато прилежно передавали друг другу втайне и держали пари, гадая, кто же такой Т. Б.

Как все люди в смутные времена, жители Краеугольного Камня, измученные противоречиями, нуждались в определенности и в героях-освободителях. Наймит обедал и ужинал, навострив уши. Прошло три дня со смерти Малаке, народ немало толковал о ней, строил разные догадки. Гадал и о том, как Шарлю удалось спасти Лисандра от смертной казни. Переживал, вырвется ли Дама жезлов из королевских когтей. Те, что когда-то винили Эму в бедах королевства, теперь обвиняли королевство в ее бедах. И всегда кто-нибудь охотно выпивал за ее здоровье.

Как-то в полдень Наймит обедал в обществе сапожника, который, не стыдясь скабрезных подробностей и соленых словечек, обсуждал гибель Малаке, как вдруг у него за спиной раздался голос:

– Эй, там, за соседним столом! Нельзя ли подыскать другую тему?

Говорила коротко остриженная блондинка в мужском наряде. Она как раз сняла сапоги и растирала уставшие ноги.

– Гляди-ка, королевская посыльная тут как тут, – ухмыльнулся сапожник и посоветовал: – Следи и ты за своим здоровьем, а то не ровен час!

Она дерзко вздернула нос и заказала большую кружку пива. С самым невинным видом Наймит придвинул стул поближе к ее столику и приветливо ей улыбнулся. Простодушная улыбка неизменно помогала ему покорять новые вершины. Сначала теплели глаза. Затем приоткрывались красивые полные губы, не спеша обнажая ряд белоснежных ровных зубов.

– Вы посыльная? – мягко спросил он.

– А вы приезжий? – незамедлительно парировала она.

– Она та еще штучка, – прыснул сапожник.

– Неужели? – все так же доверчиво поинтересовался Наймит, не сводя с девушки глаз.

Потертая одежда, обветренная кожа, курносый облупленный нос и румяные щеки – все свидетельствовало о длительных странствиях в любую погоду. Большая кружка пива среди бела дня, скорее всего, – лекарство от больших неприятностей.

– Посмотришь на нее и не скажешь, девка это или парень, – бубнил сапожник. – Но я вам точно скажу: посыльная – девка. Гулящая!

Кружка пива вдруг сорвалась со стола и облила его с головы до ног. Заодно и Наймит получил свою долю.

– Еще кружку! – крикнула Эсме в сторону стойки, за которой стоял хозяин, неодобрительно покачивая головой.

Убытки, одни убытки. Пока что посуда, стулья и столы целы. Но что с ними будет потом? Сапожник уже поднялся во весь рост, засучил мокрые рукава. Наймит остановил его, схватил за плечо, не вставая с места.

– Я тоже заметил, что это девушка, – добродушно подтвердил он. – А драться с женщинами не годится.

Сапожник оттолкнул его руку и вышел вон, не заплатив. Наймит ловко воспользовался всеобщим замешательством, придвинул стул поближе к Эсме и продолжил разговор как ни в чем не бывало:

– Итак, вы посыльная.

– А еще гулящая девка. Теперь вы все обо мне знаете.

Эсме стерла с губ пивную пену и насторожилась. С тех пор как она служила Жакару, ее все чурались. Она и сама не жаждала общения, тем более с незнакомцами. Смерть Малаке, хоть и порадовала ее, положения не улучшила. Ее место среди тех, кто все это подстроил, а не в толпе зрителей, наблюдавших, как унижали Эму. Злая судьба заперла ее в стенах дворца, сделала подручной дворецкого, гоняла от герцога к графине, от баронета к фрейлине. Эсме знала каждое дерево, каждую тропинку на острове, а вот запомнить будуары Виктории не могла. Ей хотелось кричать от злости. И топить досаду в кружке пива.

Наймит почесал безволосую гладкую щеку. Он подлаживался к собеседникам, как хамелеон. Иногда подражал им, отражал, словно в зеркале. Кого-то успокаивал, сочувственно, по-родственному. Кому-то льстил. Или казался избавителем от всех бед. Так или иначе, каждый чувствовал, что его поняли, выслушали, обогрели, оказали поддержку и помощь.

– Девка, говорите? – продолжал он серьезно. – И куда же вас посылают? По всем провинциям?

– Сейчас по всему дворцу, – буркнула Эсме, хотя дала себе слово не отвечать.

– Скучно, должно быть. Лично я люблю разнообразие. Волю, странствия, перемену мест.

Он наклонился к Эсме поближе.

– Подальше от проторенных дорог – таков мой путь. Тишина, холмы, никого вокруг, только я и мой конь. Другого счастья мне не нужно.

Эсме нахмурилась. Откуда взялся этот умопомрачительный красавец с глазами цвета воды и неба, с золотистым медовым загаром и едва заметным акцентом? А послушать его, так он вырос на Северном плато. И она твердо решила больше с ним не разговаривать. К тому же отвлеклась: вошел Лукас и уселся за стол с моряками, а ее как будто и не заметил. Наймит тут же оглянулся через плечо и взял вошедшего на заметку. Он неустанно собирал сведения обо всех и обо всем, и при необходимости они служили ему добрую службу.

Эсме упорно молчала. Он снова заговорил:

– Свобода. Нет ее дороже…

Он слегка усмехнулся, словно посмеивался над самим собой.

– В пределах разумного, конечно. В рамках закона.

Наймит стал серьезным, приставил указательный палец ко лбу и наклонился к ней еще ближе.

– А вот сюда никто не заглянет. Свобода в мыслях – главное спасение. Так ведь?

Эсме отпрянула, прядь волос выбилась из-за уха. Он видел ее всего пять минут, а уже все про нее понял.

– Что вам здесь понадобилось? – резко спросила она.

– Я жду.

– Чего ждете?

– Вести от короля, – ответил он с полной откровенностью.

Эсме рассмеялась. Да он просто сумасшедший, это все объясняет. Но в эту самую минуту в харчевню стремительно, словно порыв ветра, влетел королевский посланец. Шагнул прямо к стойке, пошептался с хозяином, и тот указал пальцем в сторону Наймита. Посланец направился к ним, держа шляпу под мышкой.

– Король приглашает вас поселиться во дворце, господин.

Наймит захохотал, будто услышал отличную шутку, и взялся за кошелек, висевший на поясе. Собрался заплатить за пиво.

– Нет, ни за что!

Эсме терпеть не могла всякие одолжения, особенно от ясновидящих. Но Наймит учтиво приложил руку к мокрому пятну на красивом камзоле.

– Плачу за то, чем воспользовался.

Потом снял новешенькую шляпу с крюка для ветчины и последовал за посланцем. Когда он ушел, Эсме заметила, что Лукас, продолжая болтать с марсовым, косится на нее. И, озадаченная, уткнулась в остаток пива. Хотя ей больше не хотелось пить.

* * *

Наймит немедленно расположился в покоях, где жил до этого Лукас. Он привык постоянно менять местожительство и теперь терпеливо дожидался, пока принесут его чемодан в гостиную бутылочного цвета. Жакар назначил ему щедрое содержание и предоставил