Столичный следак явно принадлежал новому поколению: бодрый, загорелый, стройный. Быстро и четко посвятил Георгия Степановича в подробности дела: случилась перестрелка и поножовщина на окраине населенного пункта Селищи. Погиб уроженец города Ленинграда, проживающий в Санкт-Петербурге на Новоизмайловском проспекте гражданин Михаил Маруздин.

«Значит, все подтвердилось, — подумал Георгий Степанович. — Бедный, бедный Минька!»

А вместе с ним, продолжил следователь, ушли в мир иной двое других, что характерно, тоже ваших земляков, зарегистрированных в Северной столице: некие Корсуков и Пучкин.

— Что о них известно? — спросил частный детектив.

— Бандиты оба, — коротко ответил следак. — У первого две ходки. Бандитизм по малолетке и потом разбой. У второго тоже судимость в анамнезе, но статья была легче — мошенничество.

— Это что, их личная инициатива: в Москву прибыть и с земляком разбираться? Или они с кем-то крупным связаны? На кого они, короче, работают?

— Устанавливаем.

Потом он рассказал, что в деле явно замешана женщина. Они вдвоем с погибшим Маруздиным приехали в деревеньку Селищи за сутки до перестрелки. Переночевали в избе местного уроженца. Потом она с места преступления исчезла: ищем, желаем допросить.

— А кто у нас местный уроженец? Чей дом? Он присутствовал на месте преступления?

— Дом принадлежит на правах собственности некоему Климу Панюшкину, девяносто шестого года рождения, прописанному в Москве на Садово-Черногрязской, шестнадцать.

«Опять Садовое кольцо», — подумал Георгий Степанович.

— Здесь поблизости?

— Да не так чтобы. У Красных Ворот.

— Сумели его допросить?

— Пока местонахождение не обнаружили, дома его нет, на работе срочно попросил отпуск на две недели.

— А что-нибудь по женщине известно? Как выглядела? Что соседи говорят?

— Толком ее не разглядели. Молодая, лет тридцати пяти. Рыжая, сказали.

— А машина, на которой преступники прибыли?

— Один местный житель ее рассмотрел. Как раз грибы в лесу собирал, а она по направлению к деревне проехала, в ней трое было. Потом послышались звуки перестрелки, и назад она пронеслась через полчаса с одним водителем. Короче, это «Ауди А4» — не лучшая тачка по сельским дорогам ездить, но, видать, другой у бандюков под рукою не было.

— Будете держать в курсе развития событий? — вопросил частный сыщик, подвигая по столу конверт.

— Это входит в условия сотрудничества, — важно отвечал следак, — только сами по своим вопросам звоните, а то у нас дурдом с утра до вечера.

Взятка информатору пробила существенную брешь в бюджете Георгия Степановича. Но что поделать! Во-первых, ради памяти Миньки он должен установить, кто его заказал. А во-вторых, чуял, что все с этим делом обстоит непросто и, возможно, оно имеет перспективы для личного обогащения.

Довольствоваться головою одного пацана нельзя.

Следовало девчонку тоже найти и уничтожить.

Кроме того, перед ликвидацией выяснить с пристрастием: разболтал ли ей парнишка обо всем?

И если вдруг да, то — главное! — она сама, в свою очередь, не распространила ли эту информацию дальше?

А то девка, судя по анкете, ушлая. Подумать только: помощница частного детектива и совладелица детективного агентства!

От подобных всегда можно ждать беды.

Клим Панюшкин

Его всегда привлекали женщины в возрасте.

Что молодые! Пустоголовые (как правило) шлюхи с накачанными капризными губками. Римка — исключение. Да ее и молодой, в сравнении с ним самим, можно назвать лишь условно. А ровесницы только и мечтают чего-то у него уцепить. «Квартира на Садовой? Годится! Может, пропишешь?»

Или хотя бы замуж за него неприкрыто стремятся.

Иное дело — дамы пожившие. Много повидавшие, испытавшие, знающие и умеющие. Пусть у них кожа кое-где сморщенная и обвислая — и то далеко не у всех, большинство женщин того круга, где он вращается, тщательно следят за собой. Многим молодухам по части физических кондиций могут дать фору. С ними, дамами в летах, и интересно, и весело, и спокойно. А всяческие материальные от них преференции — Пан на них никогда не напрашивается и не рассчитывает. Подарят что-нибудь — отказывается изо всех сил, но порой дает себя уломать. А в основном он с дамами, конечно, не ради денег. Нравятся они ему, и все тут. Умные, точные, интересные. Всегда посоветуют, подскажут. За это он, в свои двадцать пять, готов доставлять им удовольствие дни и ночи напролет.

Вдобавок женщин в возрасте столько раз предавали — мужские шовинистические свиньи! — что они готовы тебе все отдать за простое человеческое отношение. А если еще выслушаешь их, посочувствуешь… Вот только Римка никогда перед ним не изливалась, душу не открывала. Хотя и у нее в бекграунде имелся, — ох, имелся, он чувствовал! — горестный и драматический опыт.

К тому же с пожившими удобно во всех отношениях. Они ведь понимали, какой им сладкий шанс выпал: молодой неутомимый любовник с крепким телом.

Да и безопасно. Никто — за вычетом совершенно клинических случаев, с которыми Пан немедленно рвал — охомутать его не стремился, беременностями не шантажировал, да и вряд ли по причине возраста мог.

А знакомиться с дамочками условия работы — инструктором в спортклубе — не то что позволяли, но прямо-таки подталкивали. Поэтому коллекция у Клима была обширная.

Он в зале работал с очередной клиентурой, когда ему позвонила соседка по дому Наталья Викторовна. Лестничная площадка у них длинная, квартир на нее выходит много, а эта дамочка — как раз его контингент. Правда, случилось с ней один раз, потому что там в анамнезе имелся постоянно действующий муж, — и вот, когда тот в командировку отъезжал, произошло. После, несмотря на все недвусмысленные намеки, он на нее падать остерегался: не спи, как говорится, где живешь.

Посмотрел на определитель, сначала решил не брать, но потом что-то подтолкнуло: вдруг опять непрошеные визитеры?

И точно:

— Климушка, к тебе сегодня приходили. Участковый наш, я его знаю, и с ним другой товарищ, в гражданке, но вида мусорского. Я их за версту чую. В глазок увидела, а потом вышла, спросила, зачем пожаловали. Они подтвердили, что по твою душу, справились, не знаю ли, где ты в настоящий момент находишься. Я им соврала: кажется, в отпуск уехал. А что у тебя случилось? Может, помощь