из детдома еще в пятом классе, поймали его тогда быстро, даже в поезд сесть не успел. С трудом дождался окончания школы и сразу уехал в Булганск. Тут уж никто ничего не мог поделать – парню стукнуло восемнадцать.

Ему вдруг стало жарко – то ли котелка у Живчика работала на максимуме, то ли полстакана сработали как надо. Слепыш отстегнул от пояса контейнеры, стащил с плеч куртку и полез в рюкзак за «каштанами». Под руку подвернулась странная вещица, найденная у костра. Сейчас он ее мог спокойно рассмотреть. Поставил на стол – с одной стороны у предмета оказалась плоская поверхность. Повертел.

– Что это у тебя?

Чья-то лапа протянулась к фигурке и тут же отдернулась – от странной штуки к руке метнулась синяя молния.

Рядом со столом на нетвердых ногах покачивался пьянчуга, который раньше дремал в глубине зала.

– А… – Он пьяно погрозил артефакту пальцем. – Не любишь чужих.

– Как это? – удивился Слепыш. – Я его в руки брал, и ничего.

– Так то ты, – непонятно объяснил мужик. – Такая штука была у Буддиста. Тоже признавала только его, остальным не давалась. Он ее Тарой называл.

– Тарой? Почему Тарой?

– А сам-то не видишь, на что похоже? Хотя это у него спросить надо, кого он в ней видел, – осклабился мужик. – Только не получится. Пропал Буддист.

– Пропал? Куда?

– А кто его разберет. Может, уехал, может, в Зоне сгинул. Но только я точно знаю – никуда он не уезжал. – Он опять погрозил пальцем, наклонился к Слепышу, обдав сивушным духом, и прошептал в ухо:

– И в Зону он не уходил. Здесь пропал, в Булганске.

Леша открыл рот, чтобы спросить: «Как это?» – но не успел – пьянчуга вдруг сник и попятился.

– Ну, чего у тебя?

Громыхнув стулом, Живчик уселся напротив. Прозвище совсем не подходило барыге. Живчик – это кто-то мелкий и шустрый, никак не полуторацентнерная неповоротливая туша с волосатыми лопатами-ручищами и недоверчивым взглядом.

– Я хабар принес.

– Почему ты?

– Бобер с Ништяком… – Слепыш, сам не ожидая от себя такого, шмыгнул носом.

Но все равно пришлось рассказать. О том, как сначала проверили присмотренную «сковородку», но та оказалась пустой, разряженной, осталась только круглая черная проплешина на снегу – кто-то успел побывать раньше. Зато до следующей аномалии конкуренты не добрались. Снег был не потревожен, разве что подтаял по кругу, да теплом тянуло слегка, и в воздухе, если приглядеться, гасли синие искры. Наступи на такой кружок – мало не покажется.

– Ну что ты вылупился? – рявкнул тогда на Слепыша Бобер. – Давай крысу. Да перчатку надень, покусают, твари.

Слепыш поставил на снег переноску, осторожно открыл дверцу.

Этот способ нейтрализации аномалии они придумали сами. Конечно, лучше бы «сковородка» реагировала на мертвую плоть, но ловушка разряжалась только на живых. Вот они и бросали на «сковородку» всякую живность, одну тушку, две, три – сколько нужно, чтобы аномалия выдохлась. Чего-чего, а крыс в Булганске всегда хватало. Одна беда – определить на глаз, полностью ли разрядилась ловушка или нет, было невозможно.

Мохнатые тельца одно за другим рассыпались обугленными скелетами, вздымая в воздух сноп искр. Лицо опалило жаром, отчетливо запахло жженой резиной. Слепыш, стоявший к «сковородке» ближе всех, попятился назад.

Чья-то рука крепко ухватила его за плечо.

– Куда?

Поднимающийся от аномалии дым застилал глаза, но наметанный глаз Бобра разглядел в центре темной проплешины два «каштана» и «звездульку».

– Ну, что стоишь? Лезь! – Короткий тычок в спину подтолкнул Слепыша к ловушке.

Это тоже была старая фишка – взять с собой в рейд новичка, неопытного сталкера, чтобы при случае использовать как отмычку.

«Знал ведь, на что шел», – мысленно сказал себе Слепыш. Он нацепил на глаза протянутые Бобром защитные очки и влез в комбинезон из огнеупорной ткани, но никак не мог заставить себя шагнуть в аномалию.

– Долго ты будешь телиться? Пошел!

Вдох.

Длинный прыжок – и он возле артефактов.

Быстро схватить, развернуться – и в два прыжка назад.

Пронесло!

Пока он приходил в себя, все еще не веря, что легко отделался, Ништяк с Бобром заспорили. Ништяк хотел повернуть обратно, но Бобру все было мало.

– Проверим еще одну нычку, – уговаривал он.

– А обратно как? – возражал Ништяк. – Раньше вечера до нее не доберемся.

– И что? Заночуем в Зоне, а утром в обратный путь.

В конце концов и у Ништяка жадность взяла верх над благоразумием. На том и порешили. Только в ту «сковородку» пришлось лезть уже не потенциальному «мясу», а самому Бобру…

– Почему не ты? – впервые за весь рассказ Живчик задал вопрос. Глаза барыги подозрительно сузились.

– Я ногу подвернул, еле шел. Не смог бы выскочить из ловушки живым, и артефакт бы не достал. Ништяк с Бобром жребий тянули, выпало Бобру, он и отправился, но выбраться не успел. Ништяк его вытаскивать полез и… Сам того…

И вновь подозрительный взгляд:

– А ты?

– Ну… Я пытался помочь, но… Продрожал всю ночь до самого утра.

Живчик молчал. И когда молчание стало почти невыносимым, нехотя выплюнул:

– Ладно.

Слепыш облегченно выдохнул: ложь удалась.

– Что там у тебя? – Живчик выставил в сторону руку, в которую бармен тут же вложил сканер. Заглянул в контейнеры, поводил сканером и назвал сумму.

– Сколько?! – Слепыш аж вскочил. – Почему так мало? В прошлый раз Ништяку за один «каштан» со «спиралью» столько же дали!

Ответ был коротким:

– Ты – не Ништяк.

Взгляд Живчика остановился на артефакте, который молодой сталкер не успел убрать в рюкзак.

– Что это?

– А хрен его знает, нашел в Зоне.

Барыга обвел сканером вокруг артефакта, но не приближал руку – то ли знал об особенностях вещицы, то ли так получилось.

– Активность по нулям, но могу накинуть стольник. Это конечная цена.

– Ладно, согласен.

Живчик поднялся.

– Вечером.

Шалея от собственной наглости, Слепыш скинул добычу в рюкзак.

– Тогда и хабар вечером.

Барыга смерил пацана мрачным взглядом и едва разжав губы процедил:

– Можешь подождать наверху.

Увидев в глазах сталкера сомнение, добавил:

– Включено в стоимость.

О скаредности Живчика ходили легенды, так с чего вдруг такая забота?

Тяжелая рука вышибалы легла на плечо парня.

– Идем.

– Пожрать бы чего-нибудь и чая горячего, – пробормотал Слепыш.

Живчик махнул бармену, потом едва заметно кивнул Медведю.

На второй этаж вела старая железная лестница с дырчатыми ступенями, под которой пристроились газовые баллоны и штабель ящиков со спиртным. Рядом с ними соседствовала неопрятная груда мешков с рисом и картошкой. Под присмотром Медведя Слепыш поднялся наверх, где дежурил еще один громила Живчика.

Огромное пространство бывшего цеха было поделено