– Возможно, отчасти и прав. Но на место миссис Калвер мне действительно требовалось взять кого-то временно на подмену, а у Анны впечатляющий послужной список и диплом филолога с третьим уровнем – magna cum laude*. И, нет, её красивые зелёные глазки здесь не сыграли окончательной и решающей роли. Она действительно серьёзно настроена получить у нас место редактора и, считай, проходит сейчас что-то вроде испытательного срока. Если у неё получится справиться с обязанностями Оливии, то разобраться с остальными трудовыми проблемами ей будет что два пальца об асфальт. Что бы сейчас не происходило в мире, я не стану отказываться от ценных кадров и лишать компанию профессиональных, ещё и дипломированных сотрудников.

– Это может значить только одно. Она действительно способная девочка, и ты взял её не потому что она ярая фемка, трансгендер и инвалид – сразу три в одном?

Карл снова натянуто рассмеялся, окончательно развеивая все мои бредовые предположения касательно помеченной мною жертвы.

– Уверен, в этом плане она натуральная и здоровая на все двести. Хотя, на счёт фемки судить не спешу. По крайней мере, подходящего для выяснения обстоятельств случая ещё не представлялось.

– Ну, что ж… – я довольно и наконец-то полностью расслабился, бегло пробежавшись взглядом по подписанному братом документу. После чего захлопнул папку и устроился в кресле так, будто собрался провести здесь ещё не меньше пары часов за занимательной беседой и глубоким исследованием не менее интересующих меня тем.

– Раз уж частично разобрались с нашей Серой Шапочкой, думаю, самое время вернуться к незаслуженно подзабытым баранам. Что это вообще за история с теми книгами, что ты скинул мне вчера по почте? Откуда ты их взял и, кто, мать твою, этот загадочный эМ.Хаксли?

*Cum laude, summum cum laude, magna cum laude – латинская система 3 уровней при окончании высших учебных заведений в США и Латинской Америки. Дипломы могут быть с "почетом", с "большим почетом" и с "наивысшим почетом"

I’m not scared of what you’re gonna tell me / Я не боюсь, того, что ты мне скажешь

And I’m not scared of the beast in the belly / И не боюсь зверя во чреве

Fill my cup with endless ambition / Наполни мою чашу бесконечными амбициями

And paint this town with my very own vision / И нарисуй этот город так, как вижу его я

Cause I’ve been wondering / Мне было интересно

When you’re gonna see I’m not for sale / Когда же ты поймёшь, что я не продаюсь

I’ve been questioning / Я задавался вопросом

When you’re gonna see I’m not a part of your machine / Когда же ты увидишь, что я не винтик твоей машины

Not a part of your machine / Не винтик твоей машины

I am the machine / Я сам машина

Imagine Dragons «Machine»

***

Профессиональные киноделы и бумагомаратели при правильном подходе к обыгрываемому им материалу способны не только создавать впечатляющие шедевры, но и задевать заложенными в них триггерами сущности своих зрителей и читателей. Воображение, штука крайне занятная, а когда к нему подключаются ещё и эмоции – смесь может оказаться весьма крышесносной. Так что нет ничего удивительного в том, что многие воспринимают увиденное или прочитанное даже глубже, чем собственную реальность. А порою даже пробираются далеко неслабыми чувствами к определённым персонажам и воссозданным с теми ситуациям. А иногда погружаются во всю эту виртуальную или образную иллюзию по самую макушку, не желая возвращаться обратно в опостылевшую для них действительность.

Самое опасное в подобных обманках то, что мы, зачастую, способны их воспринимать, как за настоящие. Ходить, так сказать, по краю. Испытывать ко всем этим ложным вещам вполне себе реальные чувства и желания. А то и хотеть, едва не до одержимости. И не удивительно, ведь все эти ощущения напоминают собой нечто близкое к влюблённости, когда тебя пробирает данным безумием буквально до нутра, натягивает нервы до звона, а саму душу выворачивает наизнанку по нескольку раз на дню.

Я был готов поклясться, что прошёл через описанную мною только что мясорубку прошлым днём, как минимум, раз двенадцать, если не больше. Первые витки пропахали мою сущность остро заточенной бороной, когда я по своей наивной неосторожности полез в книгу некоего М.Хаксли. Кажется, я действительно пережил тогда нечто невероятное и ни с чем не сопоставимое. И, скорей всего, пребывал бы и поныне в этом читательском угаре, если бы меня не выдернули очень грубо обратно в реальность, и я не столкнулся там нос к носу с ещё одним элементом человеческого фактора в лице очаровательной Серой Шапочки Анны Блэр.

Видимо, тогда и произошло нечто схожее с коротким замыканием. Меня перемкнуло окончательно, а ночная прелюдия по следам моих нездоровых фантазий поставила в этой истории эдакое чрезмерно жирное многоточие.

Я не просто захотел большего. Я полностью осознал и понял, во что мне данная игра могла обойтись, и каков неслабый приход я мог получить на выходе, если сделаю всё правильно и воспользуюсь идущим мне в руки шансом на все двести. И, как бы безумно это ни звучало, но авария, в которую угодил мой младший братишка, оказалась мне просто на руку.

Видимо, я и не спешил на следующий день в издательство, чтобы занять кресло исполнительного директора и погрузиться по уши в его бесконечные обязанности, специально оттягивая столь долгожданный момент истины с неминуемой встречей со своей помеченной жертвой. Так сказать, смаковал каждую секунду, одновременно прокручивая в голове все свои будущие планы действий.

Как я уже говорил когда-то раньше, ожидание секса бывает порою круче самого секса. Так что, когда я поднимался на лифте на последний этаж нашего корпоративного здания, а потом пересекал центральный пролёт до нужных дверей, распирающее чувство непомерного самодовольства накачивало моё тело нехилыми дозами улётного кайфа практически под завязку. Будто ещё чуть-чуть, и я снова кончу, но, скорее, ментально, а не физически. По крайней мере, по ощущениям было именно так. Особенно в тот момент, когда я входил в приёмную исполнительного директора, раскрывая массивные створки дверей ударами ладоней, а потом, через несколько метров едва не с ноги толкая следующие. И, нет, последние вели отнюдь не в кабинет Карла Мареша, а в не менее вместительное помещение зала совещаний.

– …так что, пожалуйста, проследите, чтобы… Влад? Ты что здесь делаешь?

Представшую моим глазам картину маслом можно было так и назвать «Мы не ждали, а вы припёрлись». Вернее, данную реакцию ярче всех продемонстрировал Спенсер Грейсон, когда запнулся на полуслове, едва увидел меня, надиктовывая что-то до этого правой руке и главному помощнику исполнительного директора свои прямые указания.

А так, да, в целом, панорама предстала та ещё. Настоящая планёрка и внушительное такое заседание из глав редакционных отделов издательства или их заместителей. Многие, обернувшись в мою сторону так же, как и Грабовский, продемонстрировали искреннее удивление. Хотя потом у большинства чувство лёгкого шока вскоре заметно оттаяло, довольно быстро сменившись на сдержанные улыбки, а у некоторых даже на нескрываемую поволоку в глазах (если что, речь идёт о представительницах прекрасного пола, с которыми я был знаком не только по их личным досье из отдела кадров).