Редактор газеты университетского городка спросил, может лион написать, что Пасков умер от травмы головы. Луис вспомнил дыру в головемолодого человека; дыру, через которую можно было видеть мозг, и сказал, что ондолжен сперва вручить заключение о смерти следователю Пенобскота. Потомредактор спросил: не могли ли четверо молодых людей, перенося Паскова влазарет, неумышленно стать причиной его смерти?

– Нет, – ответил Луис. – Такого не может быть. Несчастныймистер Пасков, по-моему, при ударе получил смертельную травму.

Там были и другие вопросы, несколько, но предыдущий вопросподытожил пресс-конференцию. Сейчас Луис сидел в своем кабинете (Стив Мастертонотправился домой час назад, сразу после «пресс-конференции» посмотреть на себяв вечерних новостях, так подозревал Луис) и пытался собрать осколки прошедшегодня.., или, быть может, просто охватить случившееся одним взглядом. Он иЧарлтон долго сидели над карточками из первоочередных, над карточками техстудентов, кто упрямо продолжал заниматься в колледже вопреки своим физическимнедостаткам. В колледже было двадцать три диабетика, пятнадцать эпилептиков,четырнадцать паралитиков и еще несколько всяких разных: студенты с лейкемией,студенты с церебральным параличом и мускульной дистрофией; слепые студенты,двое немых и один перенесший полную амнезию, с которой Луис никогда раньше несталкивался.

Уже к вечеру, после того как ушел Стив, в кабинет заглянуламиссис Чарлтон и положила на стол Луиса розовый листок. «Бангорский коверпривезут завтра в 9.30», – было написано на листке.

– Ковер? – удивился Луис.

– Его же надо заменить, – словно извиняясь, сказала сестра.– Пятно вывести не удастся.

– Да, вы правы.

Наконец, заглянув в аптечку, Луис взял туинал, которыйпервый мединститутский квартирант Луиса называл Тунервиллом. «ПопробуйТунервиллских колес, Луис,» – говорил он, поставив пластинку Криденса. ОбычноЛуис отказывался от путешествия в сказочную Тунервиллмандию, так что, может,вышло к лучшему, когда его сосед провалился в середине третьего семестра, и наТунервиллских колесах укатил во Вьетнам, армейским санитаром. Луису иногда онрисовался в видениях; глаза Луиса стекленели, когда он слышал «Бегство черезджунгли» Криденса.

Но сейчас лекарство казалось необходимым. Если он долженпросмотреть записку о ковре на том розовом листочке, ему необходимтранквилизатор.

Луис поплыл довольно сильно к тому времени, когда миссисБайллинс – ночная сестра, просунула голову в дверь его кабинета и сказала:

– Ваша жена, доктор Крид. Она на «линии один».

Луис посмотрел на часы и увидел, что уже почти пятьтридцать. Он хотел уехать отсюда часа полтора назад.

– Хорошо, Нэнси. Спасибо.

Подняв трубку, он подключился к «линии один».

– Ах, дорогая. Только на моей…

– Луис, с тобой все в порядке?

– Конечно.

– Я слышала о случившемся в новостях. Луис, мне так жаль, –мгновение она молчала. – Это передавали по радио в новостях… Они были у тебя,задавали вопросы. Ты держался молодцом.

– Я? Ладно.

– Ты уверен, что с тобой все в порядке?

– Да, Речел. Со мной все в порядке.

– Приезжай домой, – попросила она.

– Да, – сказал он. «Домой» – звучало заманчиво.

Речел встретила Луиса у дверей, и у него отвисла челюсть.Речел надела тонкий, как паутина, бюстгальтер, который он так любил,полупрозрачные трусики, а больше на ней ничего не было.

– Выглядишь великолепно, – сказал он. – Где дети?

– Их взяла Мисси Дандридж. Мы свободны до полдевятого.., тоесть два с половиной часа. Не будем терять время.

Она прижалась к нему. Луис почувствовал слабый, приятныйзапах., эфирные масла или розы? Его руки сплелись вокруг нее, сперва вокругталии, а потом они нашли ее соски, когда ее язык, уже легко протанцевав погубам Луиса, нырнул ему в рот; там он вылизывал, метался…

Наконец поцелуй прервался, и Луис грубовато спросил Речел:

– На обед – ты?

– Я на десерт, – ответила она, а потом начала возбуждающевращать бедрами. – Но я обещаю, что не буду предлагать тебе ничего из того, чтоты не любишь.

Луис потянулся к ней. Но Речел выскользнула из объятий ивзяла его за руку.

– Входи в дом первым, – сказала она.

* * *

Вначале она затащила Луиса в теплую ванну, медленно разделаего и загнала в воду. Энергично растирая перчаткой-губкой, которую обычно неиспользовали (эта вещь всегда просто висела на крючке), Речел медленно намылилатело Луиса, потом омыла его. Он чувствовал, как все события этого дня –ужасного дня уходят в небытие. Речел тоже вымокла и ее трусики прилипли к телу,словно вторая кожа.

Луис вылез из ванны, и Речел бережно вытерла его.

– Что…

Теперь перчатка-губка касалась его тела нежно, чересчурзаводя поглаживанием, медленно двигаясь вверх-вниз.

– Речел… – пар окутывал их, но он исходил не только отгорячей воды в ванне.

– Ш-ш-ш!

Казалось, ласки длились вечность… Луис был близок к оргазму,и рука в перчатке двигалась все медленнее, почти останавливаясь. И все же онане прекращала то давить, то отпускать, пока Луис не кончил так сильно, что емупоказалось, у него чуть не лопнули барабанные перепонки.

– Мои боже, – слабо проговорил он, когда снова смогговорить. – Где и когда ты научилась этому?

– У девочек в лагере бойскаутов.

* * *

Речел приготовила бефстроганов. Пока она ублажала мужа вванной, блюдо грелось на плите, и Луис, который еще в четыре часа клялся, чтоследующий раз сможет поесть не раньше Хеллоуина, съел две порции.

Потом Речел отвела его наверх.

– Теперь, – сказала она, – посмотрим, что ты сможешь сделатьдля меня.

«Принимая во внимание все случившееся, я отношусь кпроисходящему совершенно спокойно», – подумал Луис.

* * *

Позже Речел надела старую синюю пижаму. Луис натянулфланелевую рубашку и почти бесформенные вельветовые штаны, которые Речелназывала «позорными».., и поехал за детьми.