– А кто такой Ванечка? – как бы невзначай спросил он, хотя прекрасно понял, кем он может ей доводиться.

– Это наш сын.

Надо же – «наш», – отметил про себя Кирсанов с неожиданной злобой. Могла бы сказать «мой», но нет, она ни на секунду не отделяет себя от мужа, чтоб ему пусто было.

– Лика, все это довольно странно, – с силой потер себе лицо ладонями Кирсанов.

– Что, отдыхать от семьи? Да, пожалуй. Но у меня муж такой человек, знаешь ли, он умеет быть убедительным…

– Я не об этом. Ты приезжаешь сюда одна, и за тобой начинает охотиться какой-то псих-одиночка. Следом за тобой приезжает начальник твоего мужа, и его взрывают в автомобиле.

– О господи, почему ты увязываешь эти события?

– А почему их не следует увязывать?

– Да потому что я знать не знаю, почему он сюда приехал без жены и остальной компании!

– Может, тоже отдохнуть от семейных обязанностей?!

– Не городи чушь!

– Не знаешь, выходит? А что ты вообще знаешь, Лика? У него были враги? Это случайность или заказное убийство, а кто следующий, может, твой муж? – он выплевывал ей в лицо эти вопросы и, наступая, оттеснял к шкафу.

– Я видела, как он погиб, – прошептала она, упершись спиной в зеркальную дверцу.

А Денис громоздился в пяти сантиметрах от ее носа. Большой. Очень большой. Лика судорожно вздохнула. Сказав «А», приходится говорить и «Б», и Лика быстрым жарким шепотом рассказала, что случайно стала свидетелем того, как под дно Гошиной машины была заложена бомба.

– Может быть, бандиты как-то догадались, что я видела, – понимая всю абсурдность такого предположения, сказала Лика. – И прислали отравленные угощения, чтобы отравить?

– Ерунда! Как это они догадались? Что, у них меелофон в кармане, они мысли твои читают? Ты же говоришь, свет был выключен! А ну, давай, звони своему мужу или жене этого Гоши. Короче, звони кому-нибудь, кто может знать его местонахождение.

– Господи, да я звонила уже, – чуть не плача воскликнула Лика. – Муж сказал, что перезвонит. А Эмме я не могу звонить. Она меня живьем проглотит, если это окажется не так. Она…, в общем, Эмма сложная натура. Может быть, обратиться к следователю, который администратора допрашивал, он, наверное, до сих пор в отеле. Понимаешь, если это не тот Гунн, а мы позвоним Эмме, то будет скандал.

Надо же, уже «мы», а еще недавно велела «проваливать, куда подальше», порадовался про себя Кирсанов и побарабанил пальцами по зеркальной поверхности шкафа, разглядывая ее в упор. Она скосила глаза на его руку. И Кирсанов усилием воли удержался от поцелуя. Нет, нельзя, а то опять будет «иди вон».

– Не знаю, почему ты так боишься эту Эмму, – сказал он и убрал руки с зеркала. – Но вот если ты пойдешь к ментам, тогда точно засветишься, и утаить твой секрет от широкой публики не удастся.

Теперь они просто стояли друг напротив друга, не делая попытки разойтись в разные стороны.

Она слышала его слова, но смысл доходил с трудом. Словно завороженная, Лика смотрела, как шевелятся его губы, заметила несколько несбритых волосков в уголке рта слева. Нижняя губа у него была чуть выпячена вперед, и это делало его губы очень выразительными… Господи, о чем она думает!

– Неизвестно ведь, что ты на самом деле видела, – продолжил тем временем рассуждать Кирсанов, – то ли разборки, то ли месть, то ли еще что-нибудь. Но новость, что есть свидетель взрыва, быстро распространится. Хотя, какой ты свидетель? Ну, видела какого-то мужика с высоты третьего этажа, ну и что? Ты его описать сможешь?

– Нет, не смогу, – помотала головой Лика. – Он был одет во все темное, а в тот угол даже свет от фонаря не попадал. Я просто увидела последовательность его действий, и все.

Кирсанов засунул обе руки в карманы и покачался с носка на патки и обратно. Ему бы сдать слегка назад, чтобы перестать ощущать запах ее кожи, иначе, не сдержится ведь! При этой мысли, он развернулся на пятках и прошелся туда-сюда по номеру.

– Тогда какой резон лезть на баррикады? Зачем объявлять о том, что видела убийцу? Навряд ли ты получишь медаль за отвагу, если добровольно подашься на допрос.

– А я уже администраторам сказала, что знаю убитого, – потухшим голосом заметила Лика.

– Поспешила, конечно, но на самом деле это не страшно, – он застрял снова в полуметре от нее, – Уже сегодня ты будешь знать точно, это тот Гунн или нет, так ведь и менты не дураки. У них есть паспортные данные погибшего, им его контакты раздобыть – раз плюнуть. Им не понадобится твоя помощь при опознании. Сама видела, что там опознавать нечего, так что можешь быть морально свободна от необходимости геройствовать.

Лика осторожно протиснулась мимо него и села на кровать. Услышав об опознании, она почувствовала, что не за горами новый признак морской болезни, которую в данном случае правильнее было бы называть горной. Боже, боже, да это просто дикость какая-то. Гоша, такой веселый, уверенный в себе, полный планов и надежд на будущее, мертв. Как такое могло случиться и почему?

Кирсанов, покрутившись, сел на пуфик, потому что кресло было занято одеждой. Внезапная бледность, разлившаяся по ее лицу, была принята им за страх. Конечно, тут завидовать нечему, девчонка, действительно, влипла в скверную историю. Если менты пронюхают об их близком знакомстве с Гунном, с живой нее не слезут. Интересно, она сама понимает всю пикантность ситуации?

Лика потерла лицо ладошками, повздыхала и позвонила свекрови – так хоть станет ясно, где нынче пребывает ее любимейший супруг, добрался ли до нее, уехал ли на работу или канул в Бермудском треугольнике вместе со своими «сложностями». Свекровь трубку не взяла! Видно, в Москве началась новая мода: если вам звонят, игнорируйте, пусть лопнут, уроды! Тогда Лика решилась на экстренный шаг, позвонила Эмме. Та о новой моде не слыхала и тут же откликнулась на ее звонок.

– Да, – певуче пропела мадам Гунн.

Или, точнее сказать, вдова Гунн. Лика кинула быстрый взгляд на Кирсанова, будто ища у него поддержки.

– Алло, Эмма, это Лика, – нервно вякнула она в трубку.

– Алло? – раздался напряженный голос. – Алло, вас не слышно!

– Ало, Эмма! – почти закричала Лика. – Ты меня слышишь?

– Перезвоните, Вас не слышно, – отрезала Эмма и отключилась.

И Лика смогла прослушать короткие лающие гудки. «Что со связью? – раздраженно подумала она и перенабрала номер, но телефон оказался занят. Она еще сделала пару безуспешных попыток и в отчаянии отшвырнула мобильник. Эмма, как назло, принялась болтать по сотовому, будто у нее других дел не было!

– Может быть, это из отеля трудно дозвониться на мобильник? – спросила она у Кирсанова.

– И дедушка может быть бабушкой, – проворчал он, – но если хочешь проверить, пошли погуляем, попробуешь дозвониться на свежем воздухе.