Было ясно, что дела наши плохи:

— Ладно, двоих, может, и осилю. Вот только, что с пулями делать? Пристрелят ведь, как пить дать, раньше, чем мы приблизиться успеем.

Я услышал, как Первый громко хлопнул себя по лбу.

— Чего? — словил на себе удивлённый взгляд Марии, и невольно вырвалось из моего рта.

— У тебя, что, даже доспеха своего нет? Ты же аристократ!

Я нахмурился и обратился к Первому:

— Просвети, — сухо и лаконично произнёс я.

Объяснять долго не пришлось. Первый напомнил мне, что я про такое уже читал. Как оказалось, доспех у меня и в самом деле был. Не слишком мощный, но всё же. Родовое кольцо на моём пальце, дублирующее Родовой герб, и выступало этим самым щитом. По сути, у каждого аристократа такой был. Ещё у военных, и иногда у некоторых, весьма богатых торгашей. Разновидностей было просто дофигища. Какие-то активировались сами, какие-то после первого попадания, какие-то работали всегда, но требовали постоянно подпитки маг-кристаллами. Ещё они различались по силе. Какие-то даже могли сохранить человеку жизнь в эпицентре взрыва ядерной бомбы, но это лишь слухи, и никто и никогда подобного не видел.

Мой щит был уверенным середнячком. Защищает от всего, вплоть до взрыва маломощной гранаты, но одной, не более. В целом, с таким мне точно не стоит боятся очередей из автомата. Немного больно будет, но вреда серьёзного не нанесёт. Разве что, если у наёмников остался второй заряд РПГ… дела наши плохи и даже очень.

Поняв, что жизнь моя делает крутой вираж, и теперь мне нужно принимать трудности, как данное, я посмотрел на кортик и многозначительно улыбнулся:

— Ладно, двоих осилю, — ответил, попутно обращаясь к Первому. — Ты знаешь, что делать.

Глава 9

Поместье Аваловых.

В замызганном и захудалом парадном зале находилось шестеро, не считая прислуги. Барон Роман Игнатьевич Авалов, хозяин поместья и Родового замка Аваловых, сидел во главе стола, ножки которого уже совсем исхудали и вот-вот готовы были обвалиться. Единственное, что спасало мебель от окончательного краха — это малое количество яств на столе. Большего Аваловы себе позволить не могли.

Пятеро сыновей, все как один черноволосые и рослые красавцы, сидели по бокам стола и молча ожидали, пока отец выскажется, ведь собрались они здесь именно за этим. Каждый месяц глава семейства собирал своих отпрысков для беседы, так называемого вечера свеч, за которым он обсуждал с ними события прошедшего месяца и спрашивал об их планах на жизнь.

Вопреки тому, что свечи уже давно не использовались во всём мире для освещения пространства в угоду электричеству, Аваловы чтили традиции. И сегодня весь зал был уставлен белыми восковыми свечами.

К удивлению всех присутствующих, Роман Игнатьевич, из раза в раз начинавший беседу со своего старшего сына, изъявил желание начать с самого младшего — Тита Романовича Авалова. Парнишке в этом месяце стукнуло восемнадцать, и его планы заботили Романа Игнатьевича больше, чем планы остальных детей. От старших сыновей он не ждал ничего особенно, ведь всякий раз они как под копирку говорили одно и тоже. О том, как они мечтают стать сильнее и вернуть дому Аваловых былое величие, утраченное после кровопролитной гражданской войны южан за влияние. И ни один из них так и не сумел воплотить свои слова в жизнь. Барон знал, что его дети выросли сильными и очень мужественными на вид, но всё это напускное, и нет в них духа, который был присущ их Роду.

Чего только стоит старший, который уже с десяток раз ввязывался в дуэли. Да, он ни разу в них не проиграл, но и противники его были слабы, как девчонки. Рода слабые или новоиспечённые, а как-то он и вовсе осмелился вызывать на дуэль простолюдина. В глазах своего отца, старший сын был слабаком, отлично разбирающимся в том, с кем можно цапаться, а с кем нельзя. Благодаря своей внутренней «чуйке», он всегда избегал неприятностей и выходил сухим из воды.

Примерно такой же модели поведения соответствовали и средние сыны, всюду таскающиеся за старшим. Барон прекрасно знал, что они говорят у него за спиной и как к нему относятся. Недавно ему стукнуло шестьдесят шесть лет, а он всё никак не хотел умирать, и это бесило старшего, которому уже перевалило за третий десяток. Но что с этим может сделать сам Барон?

Здоровье у него, ого-го! В молодости он и вовсе умудрился кровью и потом достичь ранга Мастера третьей ступени, что для его Рода в последнее столетие было недостижимой высотой. Всего одной ступени ему не хватило, чтобы достичь ранга Магистра. А как повелось в этом мире, Ранговые всегда стареют медленнее и болеют реже, чем простолюдины. Из-за этого даже в свои года он почти не постарел и чувствовал в себе силу, которая угасала, но делала это медленно.

Единственной надеждой на светлое будущее Рода Аваловых оставался Титус. Он был не похож на своих братьев и являлся единственным, кому достались голубые глаза его матери, почившей от неизвестной болезни, когда младшему было пять лет. И это было не единственное его отличие. Младшенький оказался силён духом, и его цели на жизнь разительно отличались от остальных. Тит не желал власти или мнимой силы, ведь она у него и так была. В свои восемнадцать лет он был в разы искусней своих братьев во владении мечем и верховой езде, а по скромным наблюдениям отца достиг ранга Просвещённого. Средний уровень, не самый примечательный, но и не самый слабый. И потенциал. У юного баронета он был огромен, намного перспективней, чем у старших, которые всю свою жизнь прожгли, бахвалясь тем, чего уже успели достичь. В то время как младший тратил почти по восемь часов в день на тренировки и столько же времени уделял учёбе.

Магия ему не давалась, но в этом мире она была и не нужна. Такие, как Тит, не умели высвобождать свою внутреннюю энергию, превращая её в заклинания, зато умели искусно ею управлять внутри тела. Идеальные бойцы ближнего боя, без которых не обходится ни одно сражение.

Братья презирали Тита, ведь понимали, что он из себя представляет. Раньше даже козни всяческие пытались строить, подставляя его и очерняя имя, но Тит всегда давал отпор. Притом такой, что теперь братья несколько раз думают, прежде чем как-то ему напакостить. Но больше всего, Барону нравились мечты юного баронета. Они были о свободе, которую отняли у него с рождения. Так он считал сам. Ему претила жизнь в знатном доме, и он мечтал о путешествиях, которыми когда-то грезил и сам Роман Игнатьевич.

Как Барон и ожидал, его сын не изменил своих намерений и желал как можно скорее покинуть отчий дом. Отец не был против, ведь Тит был младшим и не имел прав занять место своего отца, но отпускать своего любимого сына в путешествие не решался. Он понимал, чем это может грозить.

— Говоришь, ты хочешь отправиться уже завтра? — Роман Игнатьевич откусил кусок от куриной ножки и пристально всмотрелся в голубые глаза Тита. — Куда поедешь?

— Не знаю, отец, — Тит не опустил головы. — Дальше на юг не хочу, на запад тоже, на востоке Азия, и делать мне там нечего. Скорее всего, на север. Хочу побывать в столице, увидеть, как там люди живут, а после отправлюсь дальше. Туда, где ветры гоняют вьюгу и сутки ночь меняют по полгода!

Отец хмыкнул и одобрительно кивнул:

— Хорошее дело — путешествия. Вот только… — он запнулся и вздохнул. — На что ты собираешься жить, питаться? Где планируешь ночевать? Ты ведь знаешь, денег у нас немного. И выделить я смогу тебе всего с тысячу орланов, не более.

Это была правда. Аваловы, некогда сильнейшая из династий юга, потеряла своё влияние и земли, когда Багратионы подминали под себя юг. Вернуть они ничего не смогли, да и шанса до сих пор не подвернулось. Роман Игнатьевич знал об этом лишь из рассказов своего отца, который слышал это из рассказов своего. Жили они на последние сбережения и на доходы с совсем небольшой скотоводческой фермы, которую им оставили в назидание. Чтобы помнили о том, кем они