— Разберемся, — машинально сказал Прохоров.

— Ну, вот опять! А между прочим, мне ничего не причудилось. Вон цветок, видите?

Она подбежала к помойному ведру и вытащила оттуда розу.

— Вот! Это от него!

— От кого? — тоскливо спросил Прохоров, уже горько сожалея, что зашел на этот огонек.

— От привидения в красном! Оно оставило под моей дверью! Как вы думаете, что бы это могло означать?

— Ох, не знаю…

Прохоров торопливо поднялся и направился к выходу.

— Вот вам мой телефон, — сказал он на прощание, почему-то стараясь не смотреть на Басю. — Если что — звоните!

— Имейте в виду, — угрожающе предупредила Бася, — «если что», так ведь я позвоню! Непременно!

* * *

Барбара долго стояла у окна, глядя на падающий снег.

Удивительно — небо как будто прохудилось, и через дыру в мироздании падали тонны снега. Странно и противоречит всем статистическим нормам по осадкам, но как красиво!

Прохожие, наверное, вязнут в сугробах…

Вот мужчина бредет едва ли не по колено в снегу… Кстати, остановился у ее дома.

— А что такое? — заволновалась Барбара. Чудится ей или и впрямь он смотрит в ее окна? И даже как будто именно на нее?

Неприятно… Еще и эта недобрая полная луна… Барбара вздрогнула и нервно задернула штору.

Она не знала (да и откуда ей знать?), что волшебный период, когда ангелы, демоны, статуи, львы, грифоны и прочие петербургские вестники оживают, уже начался.

Да, да, раз в году, под Новый год, происходит невероятное — открываются ходы в параллельные миры, и в то самое время, когда Бася смотрела на снег, рядом с ней, в пяти минутах от ее дома, на крыше Зимнего дворца…

* * *

Смешливая, вечно юная Нимфа сказала своему соседу Рыцарю:

— Придумаю-ка я для них новогоднюю историю… Забросаю город снегом, подгадаю полнолуние, устрою самые невероятные встречи и сплету узел из таких событий, что надолго запомнятся!

— Только потом ни во что не вмешивайся — пусть сами разбираются, — улыбнулся Рыцарь. — А мы посмотрим, чем все закончится!

Утром тридцать первого декабря позвонила Зоя.

Сообщила, что в каком-то аэропорту на Севере нелетная погода, ее рейс задерживают, и когда она теперь появится в Петербурге — одному богу известно.

— Хотелось бы верить, что к полуночи я буду с вами и мы встретим Новый год вместе.

Голос у Зои был грустный — того и гляди расплачется.

— Бедная девочка, — искренне расстроилась Бася.

— У вас все в порядке? — спросила Зоя.

Бася задумалась: что ответить? Правду? Но, представив одинокую печальную Зою в неизвестном северном городе, ответила нарочито бодрым тоном:

— У нас все замечательно! Готовимся к празднику! Уже охлаждаем шампанское! Да, мы будем встречать Новый год вдвоем с Соней. Надеемся, ты все-таки к нам присоединишься.

Жаль, если Зоя не успеет. А вот ведь говорила она ей в свое время — не фиг идти в стюардессы! Работенка та еще, хлебнешь по полной программе — хамство пассажиров, задержки рейсов в чужих городах, варикоз как профессиональное заболевание и постоянный стресс от неупорядоченного графика (ночью надо спать, дорогуша, а не бегать чаи подавать на высоте девять тысяч метров над землей). А только кто бы ее, умудренную опытом взрослую женщину, послушал?

Девчонка вбила себе в голову: «Небо. Самолет. Девушка» — и вперед, к покорению небесных высот. Вот уже три месяца покоряет.

Бася ее жалеет. Можно даже сказать, что в Басином отношении к Зое есть нечто материнское. Она и в самом деле успела привязаться к девочке.

А ведь складывалось все непросто, и, если отмотать пленку чуток назад, к эпизоду появления Зои в Басином доме, картинка не выйдет пасторальной и идиллической.

* * *

Однажды раздался звонок. Звонила Басина тетушка из далекого города в среднерусской полосе: «Дорогая Барбара…» — и мур-мур-мур, все полагающиеся нежности, прежде чем перейти прямо к делу.

Наконец прозвучало «оно самое».

— Басенька, прошу, дай приют нашей общей близкой родственнице (тетка намеренно подчеркнула «нашей», хотя, по правде сказать, речь шла о родственнице ее мужа, которого Бася видела один раз в жизни).

Родственники — это вообще странное явление вещей в природе. Что ты с ними будешь делать? Они стихийны, как извержение вулкана или тайфун с нежным женским именем, — настигнут и не помилуют, наказав собой.

Бася закашлялась.

Тетка угадала внутренние Басины колебания и быстро-быстро защебетала, желая стереть у Баси даже малейшее сомнение. Последовал трогательный рассказ о нелегкой судьбе девушки, которая «чистое золото, вот прямо тургеневская барышня».

— Да я-то здесь при чем? — вяло вставила Бася.

Тетка даже слегка удивилась:

— Как?! Кто же, если не ты? Ведь ты — наша гордость! Знаменитость! Ты будешь опекать бедную девочку, выведешь в свет, пристроишь куда надо!

— А куда ей надо?

— Ну, я не знаю, — растерялась тетка, — тебе лучше знать! Там на месте разберетесь!

— Но почему я? — простонала Бася.

— Помимо всего прочего, у тебя жилищные условия позволяют принимать гостей!

Бася хмыкнула — ну да, четыре комнаты, пора раскулачивать! Господи, как в семнадцатом году!

— А потом, мы уже купили ей билет! — с ехидцей сообщила тетушка.

И за что ей все это? Бася уныло повесила трубку. А через три дня появилась Зоя.

Утро… Бася никак не может прийти в себя, спать хочется — ну просто жуть… А в дверь звонят. Ну разве приличный человек может приехать в десять утра, когда все еще спят?

Бася поплелась открывать.

Худая, высокая, зеленоглазая, волосы каштановые, одета, как лохушка. Нет, пожалуй, как хипушка.

— Заходи!

Они пили чай и разговаривали.

Девочка уж точно была не наглой, скорее застенчивой — смущалась, краснела. Обещали же тургеневскую барышню — так вот вам. Бася даже хотела посоветовать ей отправиться на Невский, узнать у прохожих, где можно купить крокодилов, но пока воздержалась.

Она ненавязчиво и деликатно предложила девочке свои услуги: «Давай, приоденем тебя?» Та — надо же! — отказалась.

— Ну ладно, — пожала плечами Бася, — как хочешь! Кстати, Зоя, мне скоро надо будет уйти по делам, идем, покажу твою комнату!