Николас, возможно, проехал бы мимо, поскольку так и не решил для себя, как объясниться с Магдалин. Но рядом с домом он увидел автомобиль, который он узнал бы и вслепую, на ощупь.

«Импала»!!!

На автомобиле стоял номерной знак — как положено для авто, имеющего хозяина.

Значит, Магдалин все-таки купила эту машину!

В первую минуту Николас ощутил острую злобу на самого себя — что не смог отговорить. Сглупил, понадеялся.

Чуть позже в нем очнулось понимание того, что вся эта история рассматривается им сквозь призму собственного отношения к выдумке.

Ну что — ну «Импала». Ну выдумал Хьюберт историю, правдоподобность которой ты оцениваешь лишь на «подтверждении» Рода, который ничего конкретного на самом деле не говорил.

Нужно понимать эту историю совсем по-другому, рассуждал Николас. Посуди сам — вырисовывается строгая цепочка событий. Сначала ты переписываешься с Магдалин, потом назначаешь ей свидание. Свидание провалилось, но вскоре ты сталкиваешься с ней в доме мисс Дэннисон. Потом вдруг оказывается, что Магдалин живет там, где когда-то давно жил дядя Майк, твой так и не состоявшийся отчим, но все равно дорогой для тебя человек!

Ничего себе совпаденьице, а, Ник?! Чуешь, чем пахнет? Еще нет? Слушай дальше.

Магдалин хочет купить машину. И для этого она отправляется в «Пять колес», как будто в Чикаго других автосалонов нет. А «Пять колес» — это та фирма, в которой ты, Ник, слава богу, отбарабанил много лет.

Подходим к последнему пункту. Магдалин с подругой выбирают машину. И почему-то, уж не знаю, в чем здесь секрет, они выбирают именно тот автомобиль, который вызывает у тебя столь противоречивые эмоции. Согласись, Ник, разве к каждой машине ты испытывал подобное неравнодушие?

Еще раз посмотри, какая проявляется картинка. Тебя и Магдалин соединяют какие-то вещи или обстоятельства. Это как будто знаки, метки судьбы. Разве ты веришь в случайности, Ник? Никаких случайностей в жизни не существует, и ты это отлично знаешь, приятель!

Этот автомобиль — знак! Николас — это очередной знак! Вспомни, как поступил твой приятель Дион Гамлин!

Рой мыслей в голове, как будто Николас говорил не сам с собою, а с каким-то сверхъестественным существом, являющимся его «я» и «всевидящим оком» одновременно. И если бы этот мысленный поток не затих, Николас мог бы просидеть неподвижно в салоне своего пикапа хоть целую вечность.

Когда способность адекватно воспринимать окружающий мир вернулась к нему, он заметил, что из дома вышли Магдалин и ее подруга. Как только они сели в «Импалу», Николас решил, что отправится за ними.

Оказалось, это не так уж сложно — ехать все время за машиной, особенно если водитель ее во всем придерживается правил. Николас держал нужную дистанцию, правда стараясь не допустить, чтобы между ним и «Импалой» вставало больше одной машины.

Поездка оказалась недолгой — вскоре Магдалин прижала автомобиль к тротуару возле незнакомого Николасу ресторана. Девушки вышли, и к ним вдруг приблизился какой-то парень. Спутница Магдалин заговорила с ним, а Николас издалека признал в парне Хьюберта Лейка.

А этот здесь что делает?!

По ужимкам Хью можно было судить, что он имеет намерения в отношении подруги Магдалин. Николас пытался вспомнить ее имя. Тереза? Табита? Нет, кажется, что-то уменьшительно-ласкательное. Вроде от Беатрис. Точно — Трикси!

Когда Трикси и Хьюберт первыми исчезли в дверях, Магдалин какое-то время — буквально секунды — все еще оставалась на улице, как будто сомневалась в необходимости быть здесь. Потом нерешительно вошла в ресторан.

Николас подъехал ближе. Сквозь большие стекла часть зала хорошо просматривалась с улицы, и Николас даже увидел Хьюберта, ведущего девушек к столику. Можно было понаблюдать за ними из машины, но парковка, разместившаяся в тесном пространстве между соседними домами, предназначалась только для посетителей, а в других местах висели запрещающие знаки. Что ж, придется зайти. Только как это сделать незаметно?

Появление Хьюберта сломало все его планы. Он уже вполне созрел, чтобы подойти к Магдалин и объясниться. Николаса не смутило бы и присутствие подруги. Но вот Хьюберт!.. Черт бы его подрал!

Он загнал пикап на площадку, получил от парковщика жетон. Недолго постоял, внутренне собираясь и раздумывая, правильно ли поступает. Правильно ли будет сейчас занять позицию наблюдателя? Если бы не Хьюберт…

Николас вздохнул и открыл дверь.

Он не особенно любил всевозможные кафе, рестораны, предпочитая им закусочные и бистро, которые многие пренебрежительно величали харчевнями. И не упускал случая купить съестное у обычного лоточника. В заведениях, где все подчинено особенному порядку, он чувствовал себя неловко. Так и сейчас — замер на входе, не зная куда приткнуться. Заметил, что столики в том месте зала, где разместились Магдалин, Трикси и Хьюберт, расположены в нишах, красиво отделанных замысловатой каменной кладкой. Ниши были неглубокие и дополнительно отделены друг от друга плотными шторами. Если удастся занять соседний столик, его не будет видно.

Осознавать себя подглядывающим и подслушивающим было противно, однако в тот момент Николас посчитал, что так нужно. Что это допустимо, если может помочь в главном — улучить возможность поговорить с Магдалин. Вероятно, из разговора он сумеет узнать о ней побольше, получше понять ее. И он снова с неприязнью подумал о так некстати появившемся Хьюберте, которого сейчас по сути ненавидел — мало того что тот послужил причиной его увольнения, так еще и мешает. Говорить с Магдалин при нем Николасу казалось совершенно невозможным.

Но когда Николас, обойдя зал кругом, устроился по соседству, он подумал вдруг, что ему бы очень не понравилось, если бы он вдруг узнал, что стал жертвой слежки. Вряд ли то же самое понравится Магдалин. Она, конечно, ничего не узнает, но факт остается фактом — сможет ли она простить его, если знакомство их состоится исподтишка?

И Николас уже собрался выйти из-за шторы-ширмы, и ему было начхать на Хьюберта, как вдруг он услышал голос бывшего коллеги:

— А мне, поверите, жаль, что Николаса выставили из салона. Он был отличный парень!

«Был»? Еще чего «хорошего» скажешь? Николас аж покраснел от желания выскочить из укрытия и высказать Хьюберту все, что о нем думает, но теперь уже было поздно. И Николас заставил себя опуститься на стул.

— Почему именно был? — спросила Магдалин. Ее голос звучал недовольно, как будто она осуждала Хьюберта.

— Да нет, я это так. — Хьюберт вопросительно посмотрел на Трикси, ища поддержки.

Девушка вступилась за него:

— Не придирайся к словам, Лин!

— Я не придираюсь, — ответила Магдалин, — просто мне не нравится, когда о человеке говорят в его отсутствие.

— Она у нас правильная, — сказала Трикси. Без желания подколоть, хотя это и прозвучало грубо.