Только когда они поднялись на крыльцо школы, девочка поняла, что спорить с учительницей не стоит, и перехватила инициативу — забежала вперед и стала подгонять Джейсона.

— Лидия, чем планируешь заняться летом? — поинтересовалась Магдалин.

— Еще не знаю, мисс Фитч, — равнодушно сказала девочка.

— Мы, наверное, поедем в штат Мэн, — ответил за нее брат. — У папы там тетя живет. На самом море.

— Вот как? Я тоже собираюсь на Восточное побережье, в Бостон. — Магдалин улыбнулась.

— У нее катер есть, и еще собака, и новый дом.

— Не дом новый, а катер, придурок! Дом старый, — поправила его сестра.

— Сама такая! — огрызнулся Джейсон и едва не вцепился ей в волосы.

Магдалин взяла их за руки, развела.

— Ребята, когда я была в вашем возрасте, у нас в классе был один мальчик, который все время всех обзывал и обижал. — Она старалась, чтобы голос звучал без нажима, но убедительно. — И, представляете, как всем неловко было с ним общаться, когда мы стали взрослыми. Он стал таким тихим, вроде без особых заскоков, но все-то его помнили как гадкого мальчишку. Слава богу, ему хватило ума критически отнестись ко всему, а у некоторых одноклассников он даже потом просил прощения.

— И они его простили? — спросил Джейсон, поглядывая на сестру.

— Не думаю, что все. К сожалению, он часто позволял себе очень нехорошие поступки.

Лидия промолчала, но Магдалин надеялась, что ей удалось пробудить в ребенке что-то хорошее.

— Ну ладно, поспешим, а то я все не смогу унести, да и звонок скоро.

Она открыла дверь и пропустила вперед близнецов. Забрав пособия, вместе с близнецами она вышла из учительской. Джейсон умчался в класс, а Лидия попросила Магдалин задержаться и неожиданно огорошила ее странным вопросом:

— Мисс Фитч, а правда, что красивые женщины бывают несчастны гораздо чаще, чем некрасивые?

Магдалин замерла с раскрытым ртом, не зная, что и ответить. В ее понимании Лидия была очень симпатичной девочкой и, вероятно, могла примерить эти слова на себя, но странно, что в таком возрасте ее беспокоит эта тема.

— А почему ты задаешь такой вопрос?

Лидия наморщила лобик.

— Я думала, вы знаете на него ответ. Моя мама красивая женщина, но с папой рассталась. А мы с Джейсоном остались с ним. — Она говорила как взрослая. — Только Джейсон правда придурок — он глупый и ничего не понимает. Та тетя, про которую он говорил, на самом деле никакая не тетя нашему папе, а просто новая женщина. Они собираются жить вместе.

— Но папа ведь любит вас. И не собирается ни на кого променять.

— Хорошо, если бы так, — вздохнула Лидия. — Только мне маму жалко. У папы денег больше, и он нанял адвоката, который добился, чтобы нас оставили ему. Так мама говорит. Она красивая. Только несчастная.

Вот так Магдалин стала свидетелем чужой трагедии, частично объясняющей поведение ребенка. Она была удивлена, что Лидия вдруг решилась раскрыть перед ней душу. Она надеялась, что и впредь будет поддерживать с этой девочкой тесный контакт. Но все-таки на вопрос Лидии она не ответила. Чтобы ответить на него, нужно еще решить, считает она себя красивой женщиной или нет. Вероятно, ребенок считает, что, да, она красива.

Магдалин задумалась. Возможно, дети острее чувствуют, счастлив человек или нет. Что, если задать вопрос Лидии — почему ты решила, что я несчастна?

Впрочем, лучше не будить спящую собаку…

Весь следующий день Николас провалялся в постели и только ближе к вечеру отважился выйти из дома. Сестра куда-то увела Марвина, а сама уехала на новую работу. Николас же маялся у себя в комнате, изнемогая от скуки. Спал, смотрел в потолок, тупо глазел в телевизор, один раз выбрался на кухню, где поел, да и то без особого аппетита.

Когда такое пребывание порядком ему опротивело, он отправился к Диону, но того не оказалось ни дома, ни в магазине. Похожая на суровую библиотекаршу тощенькая пожилая женщина в очках, работавшая у Диона продавцом, сказала, что тот пропал еще со вчерашнего вечера. Оставил ей ключи, кассу, а сам исчез — не отвечает даже на телефонные звонки.

— Все время выключено. Я уже не знаю, что делать. Если бы он мне не сказал, что в течение двух дней я ничего не должна предпринимать, я бы давно позвонила в полицию.

— Двух дней? — переспросил Николас. — Что он еще говорил?

— Мне кажется, он хотел что-то вам передать на словах. Я хочу решить свои проблемы так он сказал. А еще говорил, что Николас поймет.

— Спасибо, — поблагодарил Николас и вышел.

Он знал единственное место, где с большой вероятностью можно найти Диона. Это был игровой клуб «Четыре короля». Если там кто-то видел этого примечательного внешне человека, то обязательно подскажут.

Среди бела дня в огромном клубе, способном вместить в себя сотни, если не тысячи человек, собирались главным образом разные бездельники обоих полов, к вечеру подтягивались отцы семейств, а порой даже замужние дамы разных возрастов, растрачивающие свои и чужие деньги. Полно было молодежи и стариков пенсионного возраста. Всех их объединяло одно — страсть и азарт, возможно даже идущие вразрез с человеческим долгом и совестью. Дион почти не играл, но общался с публикой. Говорил — ищет типажи для своего нового произведения, на этот раз настоящего большого романа, главным героем которого, естественно, будет человек, болезненно увлеченный игрой. Николас как-то сказал Диону, что эта тема порядком избита, на что Дион возразил — у него будет нечто особенное.

Охранник на входе ничего не мог сказать — вчера он не работал, а сегодня Дион еще не появлялся. Николас прошел внутрь, осмотрелся, заглядывая в каждый зал, где собирались игроки по интересам: карты, рулетка, бильярд, боулинг и прочее. Не найдя знакомых, он направился в ресторан и подошел к чернокожему бармену, которого звали Эдди-Жонглер — тот не упускал любой возможности продемонстрировать фокусы с барменскими принадлежностями.

— Привет, Эдди!

Жонглер встретил его белозубой радостной улыбкой:

— А, Николас Грэмм! Какими судьбами?

— Да вот, приятеля ищу, — ответил Николас.

— Уж не Диона ли Гамлина?!

Эдди ловко схватил бокал, тот крутанулся на лету и вдруг оказался прямо перед носом Николаса. Через две секунды он был полон.

— Коктейль «Напористая Сью», — улыбаясь, сказал Эдди. — Неправда ли, приятно пахнет абрикосом?

— Спасибо. — Ник машинально принял бокал, но вспомнил, что за рулем, и отставил. — Так он был здесь?

— О-о-о! — Улыбка Эдди стала еще шире, что говорило о невероятной степени накала его эмоции. — Он тут вчера такое учудил! Так ты ничего не знаешь?

Николас отрицательно качнул головой, Эдди рассмеялся и стал рассказывать.