ты о чем?! — Беата презрительно посмотрела на него: — Чтобы упрекать за что-то, надо хорошо разобраться!

— По-твоему, упрек незаслуженный?

— Нет у меня сына! А раз нет, то сама собой исчезает необходимость придерживаться данного слова.

Формально Беата была права. Родись сын, она должна была бы сдержать слово, а раз дочка, о каком обещании может идти разговор?

— Но есть еще память перед мужем, — князь попытался урезонить ее. — Или ты забыла Илью?

— Не надо меня упрекать, — глаза Беаты стали влажными.

Понял князь Константин, что она по-прежнему любит его брата, но вместе с тем желает поступать так, как считает нужным.

— А тебе не кажется, — Беата вытирала слезы, — что Илья, будь он жив, понял бы меня?

— В чем понял бы?

— Что я имею право воспитывать дочь так, как считаю нужным.

Тогда князь Константин ничего не ответил. Не ответил и теперь на вопрос Гальшки.

Беата в чем-то была права. Теперь же князь боялся, что Гальшка многое во взаимоотношениях с матерью не поймет. Сложно все это для детского восприятия.

— Давай, доченька, я лучше тебя на лодке покатаю.

Но Гальшка внезапно выпучила глаза, в них застыл страх. Она прижалась к дяде, дрожа от страха:

— Не надо!

Осознав оплошность, князь Константин попытался утешить племянницу:

— Не будем кататься, доченька.

А Гальшка будто и не слышала его:

— Не хочу! — билась в истерике. — Не хочу!

Как это подзабыл он?!

Случилось это примерно год назад. Было лето. Гальшка, оставшись одна, побежала к реке. И, надо было случиться, там стояла на отмели лодка. Как ее удалось девочке сдвинуть с места, одному Богу известно. Через некоторое время Гальшка оказалась в лодке, которую волны отнесли от берега, и она поплыла по течению. Растерявшись, девочка заметалась, лодка перевернулась, а Гальшка оказалась в воде.

Беда в том, что она не умела плавать, и, конечно бы, утонула, но, на счастье, рядом оказалась крестьянская девушка. Услышав крики ребенка, смело бросилась в воду и вытянула обезумевшую от страха Гальшку на берег. И с удивлением увидела, что это маленькая княжна.

— Не плачь, — начала успокаивать ее, — отведу тебя домой.

— Мама ругаться будет! — еще сильнее заплакала Гальшка.

— Не бойся, главное, что жива осталась.

Только после этого Гальшка успокоилась. А девушка привела ее в замок. Увидев дочку живой, Беата, которая долго не могла ее найти, несказанно обрадовалась. Обратившись к девушке, сказала:

— Не знаю, как и отблагодарить тебя…

И надо же вмешаться Гальшке:

— Пусть у нас живет.

— Пусть живет, — согласилась Беата. — Одной горничной меньше, одной больше, — рассудила вслух княгиня и спросила у девушки: — Звать тебя как?

— Марыся, — ответила та.

— Хочешь, Марыся, горничной быть?

Девушка не знала, что и ответить. Растерялась от предложения, которое прозвучало внезапно, но не в меньшей степени и от того, что слово «горничная» ей ничего не говорило.

— Решай, Марыся, — Беата ожидала ответа. — Будешь за Гальшкой присматривать.

— Если так, то согласна.

Так среди многочисленных горничных появилась еще одна, с которой Гальшка сразу подружилась. Но после произошедшего девочка боялась подходить к воде, а о том, чтобы на лодке покататься, и разговора не могло быть.

— Не плачь, доченька, — продолжал успокаивать ее князь Константин.

— А я и не плачу, — Гальшка вытерла глаза, будто ничего и не случилось.

Резкую перемену в ее поведении замечали неоднократно. Могла без причины стать безудержно веселой, чтобы через минуту-другую загрустить. Часами сидела, уединившись, а то вдруг начинала носиться по двору, приставая к каждому встречному с вопросами. А иногда, долгое время находясь рядом с кем-либо из взрослых, заявляла, что ей стало скучно, и спешила туда, где, как считала, будет интересней.

Вот и теперь, успокоившись, взглянула на князя. Тот понял ее состояние:

— По маме соскучилась?

— Соскучилась.

— Беги к ней.

Какими бы сложными у него ни были взаимоотношения с Беа-той, понимал, что нельзя полностью отрывать девочку от матери. Надеялся, что, повзрослев, сама во всем разберется. Поймет, на чьей стороне правда.

Одного не хотелось Острожскому. Он пуще огня боялся, чтобы племянница выросла человеком бесхарактерным, который легко поддается чужому влиянию и в нужную минуту не способен постоять за себя. Поэтому и старался чаще общаться с Гальшкой.

В это время навстречу вышла Беата. На ней было роскошное платье.

— Словно на бал собралась! — не удержался князь.

— Что, нравлюсь? — кокетливо спросила княгиня, будучи в хорошем расположении духа.

Константин замялся, не зная, что и ответить. Он ловил себя на мысли, что и в самом деле его невестка, когда не злится, привлекательная. Все-таки Илья в свое время неслучайно влюбился в нее.

— Нравлюсь? — повторила Беата свой вопрос.

— Нравишься, — ответил князь Константин, немного замешкавшись и покраснев.

Это не ускользнуло от Беаты.

— А ты у нас такой стеснительный, — мечтательно произнесла она.

Ничего подобного за ней раньше не замечалось, и князь совсем растерялся, но все же спросил:

— И что за праздник у тебя?

— У красивой женщины всегда праздник, — Беата игриво повела плечами. — Пойми это, князь!

Нет, такой ее Константин еще никогда не видел. Невестка раскрылась перед ним совсем в ином свете.

Это была уже не та женщина, которая постоянно что-то доказывает, пытается всех перетянуть на свою сторону и злится, когда это не удается.

Это была молодая женщина, которая хочет, чтобы на нее обращали внимание. А если нет этого, то и нервничает, не отдает отчета своим поступкам.

Конечно, неадекватность ее поведения объяснялось не только этим, но нельзя было не принимать во внимание данных обстоятельств.

Константин настолько растерялся, что еще больше покраснел.

— Выше голову, князь!

Беата готовилась еще что-то сказать, но Гальшка потянула ее за руку:

— Мама, давай погуляем!

— Хорошо, доченька, — княгиня напоследок еще раз обернулась, оценивая взглядом князя.

Тот, потупив взор, стоял молча, а когда они с дочкой исчезли за поворотом, облегченно вздохнул.

Этот хотя и короткий, но такой неожиданный разговор долго не позволял ему прийти в себя. Чтобы сосредоточиться, он присел на скамейку в тени деревьев. Утомленно расправил спину.

Мыслям в голове было тесно. Они очень походили одна на одну. Это как раз и пугало. Происходило все то, во что никак не хотелось верить, но вместе с тем имело под собой веские основания.

Чем старательнее обдумывал князь Константин подробности недавнего разговора, тем больше убеждался, что Беата к нему неравнодушна. Конечно, если бы об этом ему сказал кто-нибудь несколько часов назад, он просто улыбнулся бы, посчитав это обычным вздором. Но теперь, как бы трудно не было, относился иначе.

И понимал, что от этого ему не легче. В