уйти, но замерла стоило ей увидеть меня. Я ожидал, что она начнет возмущаться. Заявит, что я везде следую за ней. Но нет. За стеклом очков я не увидел ровным счетом ничего. Сейчас Элис выглядела невероятно уставшей, словно до моего прихода ей пришлось сражаться с невидимым врагом.

И что удивительнее всего, мне вдруг захотелось ее утешить. Не зная причины. Ничего не спрашивая. Просто прижать неказистую голову девушки к своей груди и дать волю девичьим слезам.

— О, господин Арвинс. Вас уже заждались.

Стражник привлек мое внимание и кивком поманил к дверям.

— Негоже заставлять ждать таких людей. Быстрее, чего вы замерли, как истукан. Проходите!

И я пошел. Медленно. С некой опаской взирая на Элис, которая и не думала уступать мне дорогу. Ее лицо же как будто стало бледнее от слов охранника, и я действительно испугался за ее состояние.

— Элис?

— Не надо, Кириан, — глухо произнесла девушка, чуть прикрыв глаза и сжав маленькие кулачки. — Иди. Тебя там ждут.

И после этих слов в нее словно вселился ураган. Таккорт сорвалась с места и кинулась бежать по коридору сломя голову. Так, будто за ней гнались призраки.

— Да проходите же вы скорее!

Стражник распахнул дверь, и мне не оставалось ничего, кроме как шагнуть вперед, отодвигая множество вопросов на задний план.

Я вошел в комнату, и дверь за мной закрылась с глухим щелчком.

Подаренное помещение было освещено мягким мерцающим светом, исходящим от волшебных ламп, подвешенных к потолку. Высокие стены, выложенные гладкими камнями, отражали этот свет, мягко стелясь по ровному полу. В воздухе витал легкий запах серы.

В центре же возвышался огромный механизм, выполненный из полированного черного металла и покрытого тонким слоем золотой патины. Он состоял из нескольких концентрических кругов, проходящих друг в друга в слаженном темпе. Каждый из них был украшен сложными узорами и рунами. Эти руны пульсировали мягким светом, словно живые, реагируя на присутствие источников магии.

Прямо возле подъемного механизма и стоял Оптис Йоркан, ведя непринужденную беседу с самим Монтогором Шаоролем. Вот уж удивительно складывалась моя судьба. Буквально час назад я искал об этом человеке информацию, и вот сейчас он самолично вызвал меня на разговор.

Что же, я все больше убеждался в том, что беглянка, носившая браслет его рода, была прямо связана с властителем.

А вдруг… Вдруг его дочь была жива? Что же, возможно, вскоре я смогу это выяснить.

— Вызывали?

Глава 33

Элис

Покидала арену спешно. И хотя представление Венделла было еще в самом разгаре, я даже головы не повернула в сторону лучшего наездника. Не то было настроение. Да и мысли бы не позволили насладиться моментом.

Мне хотелось уединения. Личного пространства. Тишины. А здесь вокруг сегодня творился сущий беспредел. Студенты веселились от души, позабыв про утренний обвал горы. Всполохи магии, смешки, довольный визг…

Мне надо было укрыться от веселья. И я даже знала, куда пойду.

— Ну наконец-то! — недовольная серая морда Пакли появилась из лаза в пещере, и драконица кинулась сразу ко мне. А ведь я только порог успела переступить. — Я уже думала, что ты не придешь. А я ведь ждала тебя. Целый день!

И вот вроде она на меня фыркала, возмущалась, даже крылом поддевала, а на душе в миг стало тепло-тепло. Будто бы одним своим присутствием Пакля зажгла потухшую свечку.

— Ну и не стыдно тебе?

— Стыдно, — просипела я в миг севшим голосом. — Очень стыдно.

И, откинув остальные слова извинений, обхватила твердую шею драконицы и прижалась к ней. Я не собиралась плакать. Правда-правда. Просто что-то попало сразу в оба глаза, и слезы потекли непрошеными горошинами.

— Эм… — сбитая с толку Пакля замерла. — Да я вроде бы не настолько злюсь, Элис. Ну ты чего?

А я все ревела и ревела, не находя в себе сил прекратить поток слез.

Пакля осторожно обняла меня своим крылом, как будто пыталась защитить от всего мира. Ее теплая чешуя была такой же уютной, как одеяло в холодный зимний вечер. Я всхлипывала от осознания, что самое близкое существо для меня — ящер. И хоть среди людей мне места не находилось, я была не одна. И постепенно слезы начали утихать.

— Элис, — проговорила драконица взволнованно, ее голос был полон заботы, — Что случилось? Ты не похожа на себя.

Я подняла голову и встретила взгляд, полный беспокойства.

— Расскажи.

Пакля всегда была рядом, когда мне было плохо. Она все четыре года поддерживала меня, и я знала, что только ей и могу доверять.

— Я просто… — начала, но слова застряли в горле. Как объяснить чешуйчатой подруге всю ту боль и беспомощность, что накопилась за этот день? — Всё так сложно…

— Сложно? — Пакля склонила голову в бок. — Это из-за утреннего обвала? Ты ведь знаешь, что все в порядке, правда? Я не пострадала. Да и твой Кириан тоже. Хотя учудил он знатно.

— Он не мой! — ответила больше по инерции. А затем и вовсе отмахнулась. Сейчас про Арвинса с его загадками думать совершенно не хотелось. Тем более после того, как его к себе отец пустил, а меня… Зарг! Почему же так болит в груди? — Дело не в этом.

— Сегодня еще что-то стряслось? Мы слышали, что за пределами горы шумно, да и после обвала все попрятались и не желают высовывать свои носы даже сюда.

— Но не ты, — вытираю влагу с глаз, усмехнулась я. В этом была вся Пакля. Любопытная. Своевольная. Настоящая.

— Я тебя ждала. С новостями, — драконица возбужденно дернула ноздрями, выпуская привычный теплы парок прямо мне в лицо. То было ее излюбленное занятие. — Но точно не со слезами. Ты ведь… Ты ведь Элис. Прочная, как сталь и гора. Что могло тебя так… подломить?

Я вздохнула, пытаясь собрать мысли в кучу. Я не так часто позволяла себе говорить про своих родителей вслух. Но ситуация как будто изменилась.

— Мой отец здесь, Па. Он на арене. Я видела его.

— О-о-о, неужели он все же нашел способ тебе помочь? — заинтересованность Пакли была искренней, а мне снова захотелось разреветься маленькой девочкой. И видимо, что-то все же мелькнуло на моем лице, отчего драконица сделала вывод: — Не нашел, значит…

— Я даже не знаю, искал ли он.

— В смысле, — не поняла подруга. — Что он тебе наговорил? Ты жалуйся, жалуйся! Я его покусаю за каждое обидное слово!

— Да в том то и дело, что он не сказал мне ничего. Он попросту не захотел со мной говорить, Па…

— Вот уж я думала,