ей время расслабиться. В тишине он впервые внимательно взглянул на неё.

Её лицо, несмотря на следы усталости и недавних переживаний, было удивительно красивым. Мягкие черты, большие глаза, в которых всё ещё отражались тени страха и недоверия, и тонкие губы, слегка приоткрытые от удивления. Её волосы, слегка растрёпанные после долгого пути, обрамляли лицо, как тонкая завеса.

Она была молода, совсем юна, но в её взгляде читалась зрелость, вызванная испытаниями, которые выпали на её долю. Её красота была простой и естественной, лишённой какой-либо нарочитой притягательности.

Константин чувствовал только глубокую симпатию и желание защитить её. Её образ пробуждал в нём не плотское влечение, а что-то другое, более чистое — стремление быть для неё опорой, другом и, возможно, проводником к новой, более спокойной жизни.

Она заметила его взгляд и, смутившись, отвела глаза.

— Что-то не так? — тихо спросила она, осторожно беря в руки ломтик хлеба.

— Нет, всё хорошо, — ответил он, слегка улыбнувшись. — Просто ты... выглядишь лучше, чем раньше. Видимо, отдых пошёл на пользу.

Она ответила робкой улыбкой, но промолчала. Для неё эти слова звучали как простой комплимент, но в сердце Константина пробуждалось что-то большее: чувство ответственности и нежного уважения к этой хрупкой, но сильной женщине, пережившей столько боли.

Они продолжили есть в тишине, но эта тишина была не обременительной, а скорее спокойной, как короткий отдых перед новым этапом пути.

Сидя за столом, Константин вдруг поймал себя на мысли о её ребёнке. Её живот, теперь совершенно здоровый, был едва заметен, но он знал, что внутри растёт новая жизнь. Эта мысль заставила его задуматься о собственных детях.

Он отвёл взгляд в сторону, погружённый в свои мысли. Образы мелькали в его сознании: старший сын, серьёзный и старательный, средний, с его бесконечными вопросами о мире, и младшая дочь — его маленькая принцесса, Милана, с её звонким смехом, который всегда наполнял дом светом и радостью.

Неожиданно для самого себя он решил поделиться своими мыслями.

— У меня есть трое детей, — начал он тихо, стараясь не смотреть прямо на девушку, чтобы не смущать её. — Старшие сыновья, а младшая — дочка. Милана. Ей всего пять.

Она подняла на него заинтересованный взгляд.

— Пять? — переспросила она, слегка улыбнувшись. — В таком возрасте дети обычно очень активные.

Константин тоже улыбнулся, вспоминая.

— О, ещё какие! Она постоянно бегает, танцует, задаёт сотню вопросов в минуту. Я скучаю по её голосу… — Он замолчал, и его лицо потемнело. — Я уже долго не видел их. И жену. Это чувство, будто ты потерял часть себя, хотя знаешь, что они где-то там, ждут тебя.

Девушка внимательно слушала, её взгляд смягчился.

— Они наверняка гордятся тобой, — тихо сказала она.

Он посмотрел на неё, неожиданно почувствовав тепло от её слов.

— Надеюсь, — ответил он. — Иногда я думаю, что мог бы быть лучше… больше времени проводить с ними. Теперь, когда я здесь, эти мысли не дают мне покоя.

Она задумалась на мгновение, затем добавила:

— Наверное, вы их очень любите, раз так переживаете.

Константин кивнул, его голос стал чуть тише:

— Люблю больше всего на свете.

Эти слова повисли в воздухе, словно отражение его боли и любви. Девушка, хотя и не сказала ничего больше, почувствовала в этом откровении что-то важное — связь, которая сделала её чуть ближе к нему, как к человеку, умеющему по-настоящему любить и заботиться.

Тем временем за пределами шатра начало медленно смеркаться. Закатные лучи солнца окрасили небо в тёплые оттенки золота и розового, а затем постепенно сменились глубокими фиолетовыми и синими тонами.

Константин, заметив, что девушка выглядела уставшей, решил, что ей нужно отдохнуть.

— Уже поздно, — мягко сказал он, глядя в сторону входа, за которым сгущалась ночь. — Тебе нужно поспать. Мы прошли долгий путь, и тебе необходимы силы.

Она посмотрела на него с лёгкой настороженностью.

— А ты? Ты тоже устал, я это вижу, — ответила она, немного сомневаясь.

Константин улыбнулся, стараясь успокоить её.

— Я привык к таким переходам, не переживай за меня. К тому же, кто-то должен следить за обстановкой, пока ты спишь. Здесь может быть безопасно, но лучше не рисковать.

Она колебалась, но его уверенность убедила её.

— Хорошо, но ты тоже должен отдохнуть, как только сможешь, — сказала она, укладываясь на мягкие подушки, которые он предусмотрительно разместил у стены шатра.

— Конечно, — ответил он, прикрыв её небольшим покрывалом, которое нашёл внутри шатра.

Когда она закрыла глаза, Константин сел у входа, прислонившись спиной к стенке шатра. В руке он держал небольшой камень, который мог бы сгодиться для защиты, хотя прекрасно знал, что в случае опасности его дар был более надёжным оружием.

Ночь вступала в свои права, и шатёр постепенно наполнялся тишиной, прерываемой лишь редкими звуками ночных насекомых. Константин сидел, глядя на неё. Её лицо выглядело спокойно, и впервые за долгое время она, кажется, нашла хотя бы небольшой островок безопасности.

Он вздохнул, его мысли снова вернулись к дому, к семье. "Смогу ли я когда-нибудь снова их увидеть?" — думал он, но тут же отогнал мрачные мысли. Сейчас важно было одно: защитить её и её ребёнка.

Когда девушка наконец уснула, Константин тихо выдохнул, стараясь не потревожить её сон. Её утомлённое лицо выражало покой, которого ей, видимо, давно не хватало.

Осмотревшись, он убедился, что вокруг всё тихо и безопасно. После этого он решил, что ей будет лучше отдохнуть в более комфортных условиях.

Используя свой дар, Константин мысленно сосредоточился и создал небольшой флакон со снотворным спреем. Этот спрей был мягким, с натуральным ароматом лаванды, чтобы не вызвать подозрений. Он осторожно наклонился к девушке и аккуратно брызнул несколько раз ей в нос.

Её дыхание стало ещё глубже, а лицо — расслабленным. Теперь он был уверен, что её не разбудит даже шум.

Далее он сконцентрировался на следующем этапе своего плана. С усилием воли он вызвал образ своего прежнего автомобиля, который исчез ранее. Машина материализовалась неподалёку от шатра, тихо и без вспышек, словно она всегда там стояла.

Константин открыл пассажирскую дверь и опустил спинку сиденья, чтобы сделать импровизированную постель. Он быстро организовал удобное место, используя мягкие пледы и подушки, которые тоже появились благодаря его дару.

Затем он вернулся в шатёр. Аккуратно,