все возрастающей горечью, известить о новых планах никто и не подумал. Вероятно, он догадывался, что за кулисами идет интенсивная работа и его к ней подключать не собираются. У него все еще оставались верные сторонники, информировавшие его о развитии событий.

Во вторник, 29 мая после выходных снова вышли норвежские газеты. Только в утреннем номере «Афтенпостен» было восемь репортажей, посвященных аварии «Италии». Вечерний выпуск опубликовал еще пять новых, об «Италии» и норвежской спасательной операции. Сомнений в том, что где-то идет напряженная организационная работа без участия Руала Амундсена, больше не оставалось.

Третий из легендарных полярных пилотов Норвегии, Трюггве Гран, тоже не вошел в число приближенных Рисер-Ларсена, и об участии в спасательной экспедиции его не спросили. К удивлению многих, он поддерживал знакомство с Руалом Амундсеном несмотря на то, что принимал участие в трагической экспедиции Роберта Фолькона Скотта на Южный полюс[34]. Именно Трюггве Гран нашел палатку с мертвым капитаном Скоттом и двумя другими полярниками недалеко от большого промежуточного склада на Ледяном барьере Росса. Потом Гран выучился на летчика, дослужился до майора ВВС и еще в 1914 году первым совершил полет над Северным морем.

С Амундсеном их связывала взаимная выгода. В 1928 году оба были возмущены тем, что первая часть спасательной операции была начата без участия Амундсена. Информацию в прессе трудно было истолковать иначе: Рисер-Ларсен тайно захватил всю власть в свои руки.

Трюггве Гран привлек на свою сторону капитана Кристиана Доксруда, вице-президента Норвежского аэроклуба. Они практически заставили министра обороны Андерссен-Рюсста принять их. Почему Руала Амундсена не информируют? Разве не сам министр обороны поручил Амундсену взять на себя руководство норвежской спасательной экспедицией? За все выходные полярник не услышал ни слова от норвежских властей.

У министра обороны объяснение было наготове: норвежские власти не получили от итальянских властей официального ответа на субботнюю телеграмму. Естественно, Амундсен будет начальником экспедиции, если итальянцы одобрят большую норвежскую экспедицию. Предпринятые же действия носят сугубо военный характер. Амундсен, должно быть, неправильно понял газеты, которые вечно все перевирают. Министр обороны выразил свои сожаления и попросил Грана и Доксруда передать их капитану Амундсену.

Трюггве Гран передал слова министра обороны в отель «Виктория», но Амундсен не дал себя обмануть. Он был убежден, что Рисер-Ларсен действует за его спиной. Тем же вечером Амундсен уехал домой в Свартскуг. Борьба за то, кто первым найдет дирижабль «Италия» и спасет Нобиле, началась.

Глава 7

Поиски на Шпицбергене

Норвежское правительство оказалось перед политической дилеммой. Согласно международному договору, Шпицберген являлся норвежской территорией, но вопросы соблюдения норвежскими властями своих прав были сформулированы крайне обтекаемо — особенно пункт о содействии иностранным научным исследованиям, то есть деятельности экипажа «Италии». Правительство, разумеется, не желало поступаться своими правами. Благодаря предусмотрительности Рисер-Ларсена, его обширным связям и молниеносной реакции «Хобби» уже везла на Шпицберген Люцов-Хольма и Свейна Мюре вместе с самолетом «Ганза Бранденбург F.36». Министр обороны Андерссен-Рюсст по-дипломатически сухо довел до сведения итальянцев, что норвежские власти также намерены отправить на север еще один самолет военно-морских сил. Работать на Шпицбергене, имея в распоряжении всего один небольшой самолет с коротким радиусом действия, слишком рискованно. Бесподобная аргументация. Недаром ее готовил Рисер-Ларсен.

Таким образом, официально норвежское участие ограничивалось двумя небольшими самолетами-разведчиками и легендарной полярной шхуной «Хобби». Однако, несмотря на скромность средств, норвежская спасательная экспедиция первой начала действовать в предполагаемом районе крушения. Кроме того, за прошедшие дни в неофициальном порядке был предпринят целый ряд действий, повлиявших на политическую роль Норвегии в Ледовитом океане. Ни министр обороны, ни правительство не могли допустить, чтобы какое бы то ни было иностранное государство указывало им, как осуществлять суверенитет на Шпицбергене.

В своем письме к норвежскому правительству итальянцы информировали, что начальником экспедиционной базы является капитан «Читта ди Милано». Поэтому ему были вверены организация итальянской спасательной миссии и координация альпийских стрелков. Воздушные суда по тем или иным причинам нередко приземлялись далеко от цели. Поэтому на борту «Италии» и в Ню-Олесунне имелось большое количество полярной экипировки, саней и резиновых лодок. В Кингсбее норвежцы, наблюдавшие за атлетическими тренировками альпийских стрелков на обрывистых склонах, отдавали должное их лыжной технике, но открыто сомневались в том, что им хватит опыта для полярного похода. От обычных лыжных навыков мало проку, когда идешь по морскому льду.

Уже 26 мая, спустя день после предполагаемой даты возвращения «Италии» в Ню-Олесунн, на «Читта ди Милано» начали грузить уголь. Корабль не мог подойти к причалу, на котором заканчивалась железная дорога, поэтому погрузочные работы вели вручную, с помощью трактора. В конце концов «Читта ди Милано» ушла на север с менее чем половинным запасом топлива, которого могло хватить только на разведывательный рейд вдоль западного побережья. Норвежцы также поговаривали, правда, на этот раз несколько тише, что капитан Романья Манойя боится льдов, на что у него, впрочем, имелись веские основания. Тяжелый железный корабль на паровом двигателе создавался совсем не для того, чтобы по весне бороздить моря к северу от Шпицбергена. Слухи об итальянском капитане ползли из Тромсё, где экспедиционный корабль по пути на Шпицберген задержался на несколько дней, так как капитану доложили о дрейфующих льдах у мыса Сёркап {24}.

День накануне Троицы в Ню-Олесунне выдался необычайно холодным и туманным, с сильным северо-восточным ветром. Радиограмма из Геофизического института предупреждала о мощном циклоне из Гренландии, который мог быть одной из причин крушения «Италии» и теперь приближался к Конгс-фьорду. Капитан Романья Манойя отложил отплытие на раннее утро 27 мая. Настроение у итальянцев было мрачное. Опасались худшего — что никого после крушения дирижабля в живых не осталось.

Плавание вдоль западного побережья Шпицбергена заняло примерно полсуток. Поздним воскресным вечером «Читта ди Милано» осторожно прошел сквозь дрейфующие льды в узкий залив к югу от острова Датский. Корабль держал курс на мыс Блюффодден в проливе Сёргаттет — маленькое зимовье, где вряд ли было что-нибудь, кроме сложенной из камней и плавника хижины. Местного охотника Вальдемара Крэмера наняли в качестве проводника и ледового лоцмана в помощь итальянским альпийским стрелкам, чтобы обследовать побережье на Северо-Западном Шпицбергене.

Встреча капитана Романьи Манойи и охотника наверняка стала культурным шоком для обоих. «Читта ди Милано» с более чем двумя сотнями людей на борту была организована по образцу итальянского военного флота. Капитан являлся верховным командующим, которому никогда не возражали. Столы в кают-кампании накрывали сообразно рангам, экипаж ходил в униформе с военными знаками отличия. Внутри корабля было тепло и уютно. Матросы следили за