Она ухмыляется.

— Наверное, опасный человек, трагическая фигура… этот крюк. Каждая девушка любит злодеев. — Она садится на кожаную поверхность огромного письменного стола и хмуро смотрит на меня, а я откидываю голову на спинку стула. — О чем это ты? Домашнее задание?

— Нет, не домашнее задание. Есть одна девочка в моем классе — это ее любимая книга.

— О, Теодора? — Захара бросает на меня укоризненный взгляд и закатывает глаза. — Ты можешь просто назвать ее имя, знаешь ли. Ты же никогда не говоришь ни о ком другом.

— Она та девушка, которая постоянно занимает первое место в наших классах.

— Я знаю, кто она. — Тон Захары наполовину раздраженный, наполовину забавный. — Мне все равно, какая у нее любимая книга, главное, что я хочу знать, — когда вы двое наконец займетесь этим?

Я гримасничаю. — Наладить? Этому учат в твоем монастыре?

Она смеется. — О нет, совсем нет. Не может быть, чтобы я научилась чему-то неподобающему у кучки сексуально озабоченных девочек-подростков, верно?

Когда я спросил родителей, почему они не отправили Захару в Спиркрест вместе со мной, они ответили, что не собираются отправлять свою дочь в школу-интернат, где "может случиться все, что угодно". Их слова были понятны, и в то время я считал их опасения беспочвенными.

Теперь я точно знаю, что это не так. Все в Спиркресте занимаются сексом, а все, кто не занимается сексом, делают все, что угодно. Я — единственное исключение, и за это я получаю свою долю горя.

Горе — и, конечно же, мое незамысловатое прозвище. Епископ Блэквуд.

Я вздыхаю.

— Нам, как ты выразилась, не с чем ладить. Теодоре запрещено встречаться, и, похоже, она очень серьезно относится к этому правилу.

Захара закрывает рот руками. — Фу, Зак, только не говори мне, что я собираюсь лишиться девственности раньше тебя.

Я использую свой экземпляр "Питера Пэна", чтобы ударить ее по лбу. — Девственность — это социальная конструкция, Захара.

Она пинает мою руку и спрыгивает с парты. — Это не то, чему меня учили в школе.

— Тогда тебе нужны лучшие учителя.

— Может быть. — Она бросает на меня лукавый взгляд. — Значит, отсутствие девушки — это тоже социальная конструкция?

— Мне не нужна девушка, — говорю я ей самым достойным тоном. — Вместо нее у меня есть прекрасная соперница.

— Красивая соперница — да. — Захара гогочет. — И левая рука!

Она выбегает из комнаты прежде, чем я успеваю ответить, и ее смех эхом отдается за ней.

Я бы тоже рассмеялся, если бы она не была так трагически права.

Не то чтобы я не привык к подобным рассуждениям. Делить время общения с самыми популярными мальчиками года — значит постоянно находиться в окружении девочек. Раньше я думал, что Эвана — американского спортсмена-звезды и Северина — французского аристократа-плейбоя — будет достаточно, чтобы отвлечь внимание большинства девушек, но я понял, что вкус не учитывается.

Некоторые девушки предпочитают сильную и молчаливую привлекательность моносиллабизма и синяков Якова, а некоторые — темную грань погранично-социопатических наклонностей Луки. И, конечно, у меня есть своя привлекательность и свои костюмы.

Но ни одна из них меня не привлекает. В конце 11-го года обучения, в момент пьяного высокомерия, Лука и Эван заключили пари, что мы, как группа, переспим с каждой девушкой в году. Это была глупая идея, и, вероятно, она больше отталкивала девушек, чем привлекала их.

К сожалению, это также было снято на чей-то телефон и впоследствии широко распространилось.

После лета, когда мы возвращаемся в старшую школу, я надеюсь, что спор будет похоронен и давно забыт, но меня быстро разочаровывают.

Сев, который в конце 11-го класса сделал предложение своей девушке Каяне, теперь одинок и лечит разбитое сердце. Эван, до сих пор страдающий от необъяснимой одержимости желать и причинять боль своей бывшей подруге Софи Саттон, стремится отвлечься. Яков встречается нечасто, но он всегда возвращается с летних каникул в депрессивном настроении и, вероятно, просто жаждет дружеского человеческого общения.

А Лука, как я начинаю подозревать, просто хладнокровный зверь, который ищет себе существо поменьше, чтобы садистски поиздеваться над ним.

Короче говоря, мои друзья начинают 12-й год обучения, и их A-levels стоят на последнем месте в списке их приоритетов.

— Я собираюсь поставить точку в нашем споре, — заявляет Северин в первый день после того, как мы все собрались в центре общей комнаты шестого класса. — У нас осталось всего два года, и нам еще предстоит набрать почти сто пятьдесят девочек.

— Ты ведешь счет, да? — спрашиваю я, не пытаясь скрыть насмешку в своем голосе.

Он совершенно серьезно кивает.

— У меня в телефоне до сих пор хранится список, который мы составили. — Он открывает свой телефон и открывает приложение для заметок, показывая экран в мою сторону. — Видишь?

— Дай-ка я посмотрю, — говорит Эван, берет телефон Сева и заглядывает в него.

Лука берет телефон Сева из рук Эвана и ухмыляется. — Не волнуйся, Эв, нашего маленького префекта там нет.

— Какого маленького префекта? — спрашивает Эван, но его челюсть стиснута, мышцы подергиваются.

Лука не обращает на него внимания, пролистывая список со злобной улыбкой на бледном лице, его серые глаза остры, как лезвия ножей.

— Так много имен пропало из нашего славного списка. Джентльмены, мы на кого-нибудь претендуем? Или в этом году в игре участвуют все девушки?

У Луки есть один тип: девушки, которых хотят его друзья. Именно поэтому Эван ни за что на свете не признался бы, что проверял имя Софи в списке, и именно поэтому Сев и Яков оба пожимают плечами на вопрос Луки.

— Блэквуд? — спросил Лука, его игривый тон скрывал опасную грань. — Я вижу, что имя Теодоры все еще отсутствует в списке. Ты на нее претендуешь?

— Она не объект и не территория, так что нет, я на нее не претендую.

— Ты прав. — На бледном лице Луки заиграла лукавая улыбка. — Не похоже, что она когда-нибудь переспит с тобой.

Он намеренно искажает смысл моих слов, но Лука не любит ничего, кроме как провоцировать других. А я не настолько глупа, чтобы поддаться на его бесхитростные манипуляции.

— Она ни с кем не спит, — отвечает Яков, прежде чем я успеваю ответить. — Ее отец назначил награду за голову любого, кто к ней прикоснется.

Я резко поднимаю голову и встречаюсь взглядом с темными глазами Якова. Он только что провел лето в России, где живет отец Теодоры. Конечно, Россия — большая страна, самая большая в мире, но мне интересно, так ли тесен там мир сверхбогатых людей, как здесь,