– Да я сам позвоню, – наконец-то подал голос Миша. – За город выедем, остановимся, где надо, и позвоню.

– Лучше я сейчас, – возразила Света.

– Тогда сюрприза не получится, – сморщился Веня.

– Ну и не нужно!

Света начала нажимать на кнопки, но Веня вдруг неловко махнул рукой, и трубка улетела Мише под ноги. Тот раздражённо пнул её, чтобы не мешалась в педалях.

– Ой! – сказал Веня и рассмеялся. – Теперь не достанешь!

– Ну ты вообще медведь! – возмутилась Света.

Ей стало обидно, что её новенький мобильник валяется на грязном полу машины, а Веня хохочет, будто сделал что-то до ужаса остроумное. И ведь не извинился даже!

– Я медведь, а ты коза, – заливался Веня.

– Тише ты! – оборвал его Миша. – Сейчас КПП.

Веня мгновенно стал серьёзным.

– Вы что, гаишников испугались? – съехидничала Света. Она здорово разозлилась на Веню. И за телефон, и за козу.

– Наркотики везёте? Или машина ворованная?

– Вот дура! – сквозь зубы процедил Веня.

– Сейчас посмотрим, кто дурее! – огрызнулась она, открыла своё окно и прижалась вплотную к двери. – Дяденьки полицейские!

Дяденьки полицейские Свету, конечно, не услышали. Они стояли ещё довольно далеко. Зато услышал Миша. Он чуть-чуть сбавил скорость и коротко приказал:

– Заткни её!

Света даже не успела испугаться. Веня спокойно кивнул и с той же дурашливой улыбкой резко ударил её под рёбра.

На какое-то время окружающий мир перестал существовать. Он весь превратился в боль и острое желание дышать.

Когда она снова смогла дышать и воспринимать то, что вокруг, Света увидела, что окно с её стороны закрыто, а КПП остался далеко позади.

– Вы что? – хрипло спросила она. – С ума сошли? Остановите машину! Сейчас же!

– Ещё что-нибудь? – хохотнул Веня.

Теперь-то Света видела, что никакой он не весёлый и симпатичный. Он – омерзительный, жестокий и глумливый отморозок. А Миша – тот ещё хуже. Потому что старше и потому что он приказал её «заткнуть».

– Кажется, пора твоему хахалю звонить, – заявил Миша.

Чуть сбавив скорость, он наклонился и поднял Светин телефон.

– Ну здорово! – выдал он в трубку, и от его голоса Свету замутило. – Узнаешь? Слышу – узнаешь. И номерок тоже, да? Не узнаешь? Странно! Ну ничего, сейчас разберёшься. Значит, что ты нам должен, ты в курсе. А что не хочешь отдавать – в курсе мы. Короче, так. У нас твоя краля. Какая? Ата, которая к тебе в гости со всех ног летела. Нет, не рыжая. Чёрная. От горя, что ты её выручать не спешишь. С её мобильника и звоню, кстати. В общем – хочешь её целой назад получить, гони долг. Не отдашь… Ну сам понимаешь… Да что ты заладил – какая краля? У тебя их мильён? Света-конфета! Не знаешь Свету?

Миша включил громкую связь.

И Света услышала абсолютно равнодушный Валеркин голос:

– Да не должен я вам ничего. И никакую Свету не знаю.

От этих слов её обожгла боль в тысячу раз сильнее, чем от удара под рёбра.

– Предатель! – вскрикнула она, хрипло и страшно.

Всё, что происходило потом, Света воспринимала не целиком. Словно какие-то куски реальности пробивались сквозь глухую муть, поднявшуюся перед глазами и застилавшую уши. Света не слышала, чем закончился разговор с Валеркой. И о чём после спорили приятели-отморозки – тоже. Она смотрела на грязный снег, вылетавший из-под колёс, и больше всего на свете хотела оказаться на этом снегу. Потому что он холодный, он влажный и, самое главное, он – не в машине.

– А за нами хвост! – крикнул Веня.

То ли его голос прозвучал слишком громко, то ли Света пришла в себя, но эти слова она услышала и поняла.

– Сдурел ты со своими киношками про ментов! – фыркнул Миша.

– Да не, ты глянь! Дорога пустая, а вон тот «Форд» от самого КПП след в след пилит.

– Сейчас проверим, хвост или не хвост! – успокоил Миша.

И резко повернул направо. Туда, где едва заметно темнела просёлочная дорога.

Машину рвануло вбок. Взвизгнули тормоза. Дико заорал Веня.

На этом Светина реальность снова исчезла.

* * *

Она очнулась в незнакомой комнате с высоким потолком. В глаза бил яркий свет. Во рту было горько и так сухо, что язык еле двигался.

Света чуть-чуть повернула голову и увидела маму.

Мама сидела на стуле, прикрыв глаза, и едва заметно шевелила губами. Лицо у неё было очень бледным, изрезанным незнакомыми острыми морщинками. Волосы, обычно аккуратно собранные в причёску, мама заколола кое-как. Одна прядь выбилась из узла и опускалась вдоль маминого лица… Почти совсем седая.

– Мамочка! – испуганно прохрипела Света.

Мама открыла глаза и обхватила Светину руку горячими ладонями.

– Доченька, живая, – прошептала она, будто не веря.

– Где мы? – спросила Света.

– В больнице, – объяснила мама. – В очень хорошей больнице. Доктор у тебя замечательный. Операцию сделал. Все осколки удалил. Теперь всё будет хорошо.

– Какие осколки? – растерялась Света.

– А ты не помнишь? – спросила мама и тут же успокаивающе заворковала. – Ну и не надо такое помнить. Теперь главное – выздоравливать. Может, ты попить хочешь?

Света осторожно кивнула.

Мама вскочила со стула и бросилась к тумбочке.

– Мам, – прошептала Света. – А почему ты губами шевелила? Ну когда я… Спала…

Мама повернулась к ней и смущённо улыбнулась.

– Молилась я, доченька. За тебя молилась.

Никто из взрослых так и не узнал, куда везли Свету на той машине. Куда и зачем. Она не рассказывала, а больше и узнавать было не от кого. В первый же день она спросила у мамы:

– А где Миша и Веня?

– Кто? – испуганно посмотрела мама.

– Ну те… ребята, которые со мной были в машине.

Ей с трудом удалось назвать тех отморозков «ребятами».

– А-а, – поняла мама. – Так их родители почти сразу в Питер увезли. Ох, дочка! У них такие травмы… Это ты, доктор сказал, в рубашке родилась. И куда же вас понесло-то? По такому снегу да на такой скорости?

– Мы просто, – промычала Света, – катались.

Врать было больно почти физически, но сказать правду казалось просто невыносимым.

– Катались, – горестно повторила мама. – Старший-то, похоже, калекой на всю жизнь останется. А младший…

Она махнула рукой и высморкалась в бумажный носовой платок.

– Что – младший? – настойчиво спросила Света.