Его тонко замаскированная агрессия излучается его походкой, кривой ухмылкой, прямым взглядом. Глаза у него неистово голубые, цвета неба.

Я должна была быть готова к этому. В последний раз, когда мы разговаривали, было очевидно, что он сомневается в нашем так называемом союзе. Я должна была предвидеть это, правда. И поскольку в прошлый раз мне удалось уйти от него, я сомневаюсь, что на этот раз он оставит этот вопрос.

Тем не менее, маневры уклонения стоит попробовать.

— Как всегда, было приятно, — говорю я резко, — но мне нужно кое-куда заехать. Так что, если у вас нет какой-то работы, которую ты хочешь, чтобы я выполнил, я пойду.

Он подходит ко мне и встает так, как всегда: прямо передо мной, слишком близко для комфорта. Мое сердце начинает биться быстрее. — Не сегодня, Саттон. Нам нужно поговорить.

— Тогда давай побыстрее, — говорю я, подавляя раздражение. — Мне нужно идти.

— Какие бы планы у тебя ни были, тебе придется их отменить, — говорит он, наклоняя голову и говоря с тревожной мягкостью. — Я не шучу, Саттон. Я хочу поговорить.

Это не предвещает ничего хорошего. Меня пронзает чувство замирания. Я смотрю в глаза Эвану, оценивая его. Он не собирается отступать. Мне придется быстро взвесить свои возможности.

Если я пойду на работу, рискуя разозлить его, он может вообще отказаться от нашей сделки и разорвать наш непрочный союз. Если же я отменю работу и не буду ему мешать, то рискую подвести Фредди, но смогу спасти нашу сделку с Эваном. Приближается Рождество, и будет много смен, которые я смогу взять за праздники, много денег, которые можно будет отложить в университетскую копилку.

Придется пойти на убытки сейчас в обмен на победу в будущем.

— Хорошо, — говорю я, стараясь не выдать обиды. — Иди в дом, мне нужно позвонить.

Он не сдвигается с места, и я добавляю со вздохом. — Я не собираюсь убегать, Эван. Я буду внутри через секунду.

Он наблюдает за мной, его взгляд, как ласка, медленно перемещается по моему лицу. На моих щеках поднимается жар, я почти взволнована интенсивностью его взгляда. Он тянется ко мне, и я вздрагиваю. Его пальцы легко касаются моей челюсти и подбородка, его кожа удивительно теплая.

— Не задерживайся, — говорит он мягко и угрожающе одновременно.

Я сглатываю и бросаю на него взгляд. — Это ты меня тормозишь.

Его пальцы проводят по моей челюсти и перебирают волосы. Он берет прядь и дергает. Затем он ухмыляется, отходит в сторону и направляется к своему дому. Я смотрю, как он заходит внутрь, а потом все же убеждаюсь, что стою достаточно далеко от дома, чтобы Эван не смог меня услышать, даже если бы он стоял прямо за дверью, что, скорее всего, и происходит.

После нескольких звонков Фредди отвечает на звонок. Тревога душит меня, когда я говорю ему, что не смогу прийти сегодня, но, к моему удивлению, он даже не задает мне вопросов.

— Хорошо, Софи, не беспокойся об этом, — говорит он. — Ты сможешь прийти в четверг?

— Надеюсь, что да, — быстро говорю я. — Я дам тебе знать, как только смогу. Мне очень жаль, Фредди.

Он говорит, чтобы я не извинялась и что мы скоро увидимся. Перед тем как повесить трубку, он говорит: — Береги себя, Софи. Нам будет не хватать тебя здесь сегодня!

Когда я кладу трубку, мое сердце все еще быстро бьется, но на этот раз уже не так сильно от страха. Я прижимаю холодные руки к щекам, которые раскалились докрасна. Я ни за что не пойду в дом с румянцем.

Бог знает, что Эван на это скажет.

Я открываю дверь и медленно вхожу внутрь. Дом Эвана не перестает приводить меня в трепет: роскошный декор, бледный мрамор, свет, льющийся из окон в изобилии.

Дом кажется современным и новым, но в то же время он полон антикварных статуй, картин и люстр. В нем есть какая-то вечная аристократическая элегантность, которая резко контрастирует со всеамериканской молодостью Эвана.

Шум приводит меня на кухню. Там Эван разламывает замороженные бананы на кусочки и забрасывает их в блендер. Он все еще в шортах и мешковатой толстовке, и я не могу не обратить внимания на его ноги, на загорелую кожу, на которой проступают мышцы.

Меня почти иррационально раздражает то, что он носит шорты даже в разгар зимы. Все остальное в нем раздражает тоже, по ассоциации. Его песочные волосы, бледные и маслянисто-мягкие, стали слишком длинными, закручиваясь вокруг ушей и на затылке. Бледные ресницы, обрамляющие его слишком голубые глаза, кривая ухмылка, неестественно белые зубы.

Эван всегда был красив, но теперь его привлекательность стала лишь еще одним аспектом того, что делает его таким ненавистным.

Он засыпает в блендер две ложки протеинового порошка и заливает миндальным молоком. Пока он смешивает, его глаза перебегают на меня, и он слегка пританцовывает, как будто этот шум — музыка для его ушей. Я присаживаюсь на один из кухонных табуретов и с раздражением наблюдаю за ним.

— Банановый молочный коктейль? — спрашивает он, когда заканчивает.

— Я в порядке. Просто скажи, что тебе нужно сказать.

Он наливает молочный коктейль в высокий стакан и вздыхает. — Как всегда, все по делу, да?

— В отличие от тебя, я слишком ценю свое время, чтобы тратить его впустую.

Он делает паузу и смотрит на стакан в своей руке. — Это не пустая трата времени. Белок очень важен, ты знаешь. Это строительный блок для мышц.

— Ух ты, значит, ты хотя бы слушал на уроках естествознания.

Он делает глоток и слизывает немного молочного коктейля с уголка губ. — Я больше, чем просто моя внешность.

Вряд ли, хочется сказать мне, но я держу язык за зубами. Его голубые глаза не отрываются от меня, пока он медленными, расслабленными шагами идет к кухонному острову. К моему облегчению, он остается по другую сторону, опираясь локтями на мраморную столешницу. Он делает глубокий глоток молочного коктейля, вытирает рот тыльной стороной ладони, не торопясь.

Заставляя меня ждать. Проверяет мое терпение.

— Мне нужно, чтобы мы пока отложили нашу сделку, — говорит он наконец.

— Ни в коем случае.

— Выслушай меня, Саттон.

Я сжимаю кулаки, но молчу, ожидая, что он продолжит.

— За неделю до зимних каникул у нас экзамен по литературе. Ты знаешь, я не лгу, полагаю, у тебя тоже экзамен.

Да. Я готовлюсь к нему уже несколько недель. Это экзамен, на котором я намерена получить полную оценку.

Я сомневаюсь, что Эван даже читал книги по нему.

— И что?

— Итак, Саттон, я буду