магии стал миром с магией. Прогресс пошел семимильными шагами, люди стали возводить огромные здания в совершенно недоступных местах, орошать пустыни, основывать города, лечить болезни, до этого неизлечимые… в общем, начали строить цивилизацию так, как и обычный магический мир. Вииманы обучали самых способных ну и сами помогали, чем могли. Кое-какие из их построек, как я понял, лазая по интернету, стоят до сих пор. Космодром в Баальбеке для вииманских кораблей видал?

— И что же случилось? — спросил Элемрос. — Как сказка получила страшный конец?

— И опять-таки никто толком не знает, — нехотя сказал ткот, — по предположениям, случилась какая-то катастрофа. Сеть пирамидальных ретрансляторов перестала работать. По одной из версий анкерная пирамида — то есть пирамида, которая принимала магический импульс с Селены и передавала его по всей сети, была уничтожена. Неизвестно кем, неизвестно как, точно так же, как и неизвестно, почему вииманы не построили ее заново. И почему исчезли без следа. Даже имя их оказалось забыто.

— Скорее поменяло смысл, — пробормотал Элемрос.

— Что, что? — переспросил ткот.

— Неважно… Так что было дальше?

— Постепенно люди почти забыли о магии, она осталась только в преданиях и мифах. Цивилизация пришла сначала в упадок, а потом снова начала постепенный путь к прогрессу, но уже без волшебства. Так сказочный мир стал таким, каким и был изначально, самым обычным.

— Почему же ткоты все еще попадают в него? — недоуменно спросил Элемрос.

— Попадали раньше, если верить легендам. В те времена, когда на земле существовала магия, вероятно и фатумлиморы появлялись тут, как и в любом другом магическом мире, — вздохнул ткот. — По легендам они рождаются в Ваа Лиморе, на дне озера Лимор в долине Ваа. После этого они исчезают там и появляются в любой точке обитаемой вселенной, чтобы попасть в руки тех, кому суждено прийти в город тысячи зеркал… Но не мне тебе рассказывать об этом, это задача фатум-лордов. Если мы когда-нибудь выберемся отсюда, это их право и привилегия рассказать тебе о камнях судьбы… Если мы когда-нибудь выберемся из моего детского кошмара. Может даже удастся узнать, каким образом в мире без магии фатумлимор послал сигнал, на который я откликнулся.

— Всякий раз после разговора с тобой, — проворчал Элемрос, — вопросов возникает больше, чем ответов…

Ткот промолчал. Элемрос незаметно вздохнул и осторожно положил руку ткоту на голову.

— Спасибо, — сдавленным голосом сказал ткот, — когда мир рушится, дружеская рука на голове весьма кстати.

— Я верну тебя домой, — ровным голосом сказал Элемрос. — Обещаю.

Ткот сглотнул и явно собирался что-то сказать, но Элемрос его опередил

— Слушай, ты когда попал в наш мир, как сразу не понял, что это мир без магии, — голос Элемроса звучал сонно, так как молодой организм все-таки требовал свое законное право на ночное забвение.

— Во вселенной бесконечное множество миров, — хмыкнул ткот. — Во многих магия и технология существуют параллельно и не всегда дружно. В некоторых волшебный мир в своеобразном подполье и скрывается от мира обыденного, я подумал и этот такой же. Тем более тогда, когда ты так относительно спокойно отреагировал на мое появление. У тебя крепкие нервы… и потому…

Ткот собрался с духом и быстро заговорил, сбивчиво и поспешно, словно стараясь выговориться, прежде чем его решимость пропадет:

— Я сказал тебе, что до церемонии отражения 10 дней и нам надо успеть вовремя попасть в город тысячи зеркал. Я солгал, как ты догадался, но потом солгал еще раз, теперь уже о причинах своей первой лжи. Стыдно, но… вот так… Дело не в том, чтобы успеть на церемонию, в нормальных условиях я могу открыть тропу так, чтобы оказаться в Ваа Лимор всего через мгновение после того, как оттуда ушел… не могу оказаться ДО этого момента, иначе, получится, что я никуда и не переходил, что невозможно… я не об этом… И я уже говорил почти все из этого… В общем, когда призванный получает фатумлимор, это знак судьбы, знак того, что он принадлежит уже не этому миру, а другому. Словно… словно ты поезд, который поставили на построенные для него рельсы. И если ты вдруг не попадешь в город тысячи зеркал… это все равно как поезд сойдет с рельс… на полном ходу… Вот почему нам лучше как можно скорее…

Ткот осекся, так как понял, что Элемрос уже спит. Достаточно было прикинуть, когда же его перестали гладить и ткот понял, что Элемрос заснул сразу же после слов «у тебя крепкие нервы» и ничего не слышал о пугающей перспективе надвигающейся катастрофы.

— Может оно и к лучшему. — прошептал ткот и закрыл глаза, намереваясь не спать до самого утра.

Заснул он через три минуты.

Тем временем Мелли и Гриф сидели в комнате видеонаблюдения и молча смотрели в разные стороны. Тихо жужжал компьютер под столом, на мониторах застыли сонные и пыльные помещения музея, а невесть как залетевшая сюда бабочка плясала под потолком, отбрасывая причудливые тени.

— Все-таки неприятно совершать поступки, смысла которых не понимаешь, — негромко сказал Гриф. — Тем более, когда эти поступки связаны с обманом подростка.

— Он смышленый мальчик и поймет, что ты водишь его за нос, — спокойно сказала Мелли по-прежнему глядя в сторону.

— Если вранье заведомо обречено на разоблачение, то какой в нем смысл? — устало потирая переносицу спросил Гриф.

Мелли задумчиво побарабанила пальцами по столу.

— Это первый шаг к доверию, — пояснила она.

— Ложь? — Гриф приподнял брови.

— Не ложь, а ее разоблачение, — пожала плечами Мелли. — Если кто-то тебе врет, ты начинаешь его подозревать. И если в этот самый момент лжец сознается в своей лжи и просит прощения, ты не только прощаешь его, но и начинаешь невольно чувствовать вину перед ним за свои подозрения.

— И это связывает вас еще сильнее, — грустно прошептал Гриф.

— Именно… и не смотри на меня так, думаешь мне самой нравится манипулировать мальчиком? Но он должен нам доверять. Доверять безоговорочно и добиться такого уровня доверия за то короткое время, что у нас есть, по-другому не получится.

Мелли подняла глаза на мелькающую вокруг лампы бабочки и добавила:

— По оценкам ордена хрустального лотоса, он должен будет поступить правильно в ситуации, в которой