Мелли едва заметно вздохнула, провожая взглядом удаляющегося незнакомца и медленно полезла в карман за платком, чтобы вытереть вспотевший лоб.

— Вот страсть то какая, — прошептал зеленщик, выныривая неизвестно откуда. — И вроде нет в нем ничего такого, а жуть берет.

— Есть, — тихо сказала Мелли, — есть в нем все, от чего можно в ужас прийти… не представляете, насколько много в нем этого.

— Так может в полицию надо? — встревоженно спросил зеленщик. — Пусть, я не знаю… поговорят с ним, что ли?

— Думаю там он уже был, — медленно сказала Мелли. — Можно вашим телефоном воспользоваться? Свой то я опять зарядить забыла.

Продавец с улыбкой протянул Мелли мобильник и со всей возможной деликатностью удалился в подсобку.

Мелли набрала номер и после короткого ожидания безо всякого приветствия сказала:

— Плохие новости… Ты не поверишь, но он уже здесь. Пансион мадам Горман, номер 22.

Мелли задумчиво посмотрела на сгущающиеся над головой тучи и добавила:

— Отсчет пошел.

Глава двенадцатая

Я, вообще-то, хоть и не очень силен в описывании образов тех, о ком рассказываю, но надеюсь к двенадцатой главе все уже поняли, что Элемрос был подростком не совсем типичным. Дух бунтарства и жажда поисков приключений если и не обошли его стороной, то по крайней мере были в нем не так сильны, как во многих его сверстниках. Элемросу нравилось жить без сюрпризов, в уюте и спокойствии. Он любил развлекаться, но не понимал, почему развлечения нельзя запланировать заранее. Составленный план добавлял в глазах Элемроса дополнительный шарм любому событию. Поэтому нет ничего удивительного, что больше всего Элемросу не нравилось, когда составленные планы летели ко всем чертям.

Впрочем, в то утро раздраженное состояние духа, в котором Элемрос проснулся, не могло быть объяснено рухнувшими планами. Их ведь попросту у него не было, если не считать планом поваляться в постели подольше. Тем не менее, даже это жалкое подобие плана ему осуществить не удалось. Голос сестры прервал сладковатую дрему, прозвучав из стоящего у кровати ноутбука.

— Элем, надеюсь ты уже не спишь в это время? — сказала Марта, совершенно ничего не выражающим голосом. — Нужно поговорить. Спустись, пожалуйста, к нам.

«К нам» означало, что Марта не одна и необходимо выглядеть еще более прилично, чем в обычной обстановке. Элемрос со вздохом причесался и одел чистую футболку из шкафа. Джинсы и кроссовки нашлись не сразу. Дело в том, что посреди ночи ткоту вздумалось соорудить из них нечто вроде гнезда и устроиться в нем до утра. К счастью, джинсы были качественные и не помялись даже от этой варварской процедуры. Ткот, к слову, снова где-то пропадал.

В гостиной на диване сидел инспектор Шейн, приветливо улыбавшийся в пышные усы. Сейчас он как никогда сильно походил на добродушного моржа в костюме цвета корицы. Элемрос не принадлежал к числу людей, испытывавших непонятную неловкость в присутствии представителя закона. Неловкость он испытывал вполне понятную. Дело в том, что и о пропаже родителей Элемрос узнал от работника полиции и улыбка у того полицейского, слегка сочувственная, был точной копией шейновской. Тогда его коллега с уверенностью заявил, что вскоре новости о родителях обязательно появятся. С тех пор прошло уже семь лет.

— Доброе утро, молодой человек, — голос Шейна звучал бодро и уверенно, как у хорошего политика во время встречи с избирателями. — Как дела?

— Спасибо, все вроде нормально, — осторожно сказал Элемрос.

Марта сидела в кресле неподалеку и смотрела в сторону. В каком-то журнале, перед приемом у стоматолога, Элемрос прочитал, что у женщин отлично развито боковое зрение, поэтому был твердо уверен, что сестра не упускает ни малейшей детали из того, что происходит сейчас рядом с ней.

— Ничего странного не происходило в последнее время? — невинно поинтересовался Шейн.

Элемрос едва сдержал нервный смешок. «Легче перечислить, что было НЕ странного», — подумал он.

Под пристальным взглядом Шейна Элемрос поперхнулся и замаскировал свое замешательство кашлем.

— Ничего, о чем стоило бы рассказать, — откашлявшись сказал Элемрос слегка сдавленным голосом.

— Незнакомые люди не пытались с тобой заговорить? — продолжал инспектор.

Элемрос наморщил лоб.

— Меня научили не разговаривать с незнакомцами уже очень давно.

— Похвально, — рассеянно сказал Шейн, явно размышляя о чем-то своем, — ну а…

— Расскажите ему, инспектор, — вдруг резко сказала Марта, круто повернувшись в кресле. — Элемрос вполне уже взрослый для таких новостей.

— Вы уверены? — Шейн куснул кончик уса, внимательно глядя на Марту.

— Вполне.

— Ну что ж, предупрежден, значит вооружен, не так ли? — инспектор снова улыбнулся, но уже несколько напряженно. — Дело в том, что не далее, как вчера днем у меня был странный посетитель, который попросил меня организовать ему встречу с кем-нибудь из семьи Стефано, утверждая, что в вашем доме находится некий предмет, представляющий угрозу вашей безопасности. Он высказал еще и не совсем понятные… предостережения, скажем так, относительно и безопасности нашего города. Скажу сразу, никаких прямых угроз высказано не было, но тем не менее, мне бы хотелось приставить к вам двух моих сотрудников, пока мы не выясним кто этот человек.

— То есть вы хотите сказать, — спокойно сказала Марта и лишь Элемрос смог бы определить, что за ее спокойствием скрывается немалое раздражение, — что не знаете кто он и где он и о каком предмете он говорил?

Элемрос внутренне поежился. Кажется, он знал, о чем идет речь. Кроме того, в нем начало расти уже нешуточное беспокойство. Смутно, как сквозь сон он вдруг припомнил, что вчера, прежде чем заснуть, он вроде бы слышал, как ткот говорил что-то о какой-то катастрофе… трамваях, или нет, рельсах… Или это был уже сон?

— Возможно этот человек просто не понимает, что говорит, — продолжал тем временем Шейн, сопровождая слова небрежным пожатием плеч. — И кроме того, что прикажете мне делать? У меня нет законных оснований для его задержания или тем более ареста.

— Неизвестно какой вероятный псих, — металлическим голосом сказала Марта, — который сейчас неизвестно где, высказал непонятные намеки на угрозу и это не должно меня беспокоить?

Улыбка сбежала с лица Шейна.

— Разумная осторожность не