Человеку с таким же болезненным самолюбием, как у Фентона, происходящее и впрямь могло показаться невыносимым. Иногда Китинг даже удивлялся: как это маркиз еще не сбежал из Лондона? Но он все-таки оставался в столице. И даже упорствовал в своем намерении все исправить. Разумеется, по-своему понимая ситуацию.

— Я мог бы выбрать другую девушку и жениться на ней, но не сделал этого и до сих пор готов выполнить условия соглашения, — продолжал Фентон. — Потому что это наилучший способ вернуть благосклонность высшего света и мне, и ей. Так этой девице и передайте. После всего, что она натворила, посылать ей цветы я не собираюсь.

— Стивен, это же не сделка купли-продажи. Это союз мужчины и же…

— Я готов дать ей еще один шанс. Постарайтесь как можно доходчивее объяснить ей, что следующего не будет. И если после всего, что она сделала со мной, она еще ждет букетов и стихов, то жестоко ошибается. — Маркиз согнул руки в локтях и, приблизив лицо к лицу кузена, тихо, но отчетливо проговорил: — Я плачу вам кругленькую сумму за то, чтобы вы уладили это дело. Не ждите, что я сделаю работу за вас, — если, конечно, не хотите лишиться вознаграждения.

Прежний Китинг выплеснул бы содержимое чернильницы прямо в лицо кузену и подкрепил бы это действие ударом кулака. Однако новый, преобразившийся Китинг только взглянул на исписанный лист бумаги и разорвал его.

— Хорошо, — произнес он, поднимаясь. — Но надеюсь, вы все-таки запомните следующее: после свадьбы вам обоим будет легче, если вы не станете враждовать.

— Я и без вас прекрасно знаю, что такое священные узы брака, — в раздражении проговорил маркиз. — И уж у вас-то я совета спрашивать не стану.

И тут правый кулак Китинга сжался как бы сам собой. Заметив это, Фентон попятился. А Китинг напомнил себе о том, какой внушительной суммы будет стоить ему этот удар. Заставив себя разжать пальцы, он проговорил:

— В таком случае… хм… любопытно. Ведь именно этим вы сейчас и занимаетесь. Позвольте напомнить вам, что лишь от меня зависит, быть или не быть вашей свадьбе.

Не дожидаясь ответа, Китинг резко развернулся и вышел из комнаты. Покинув Поллард-Хаус, он отправился на завтрак с герцогом Гривзом. Его кузен явно не понимал, как устроена женская натура. Камилла винила себя за то, что отреагировала слишком бурно, а Фентону вменяла в вину то, что он поставил ее в такие условия. Китинг же, прекрасно зная своего кузена, осуждать Камиллу не собирался.

И было совершенно очевидно: если Фентон так и не согласится сделать шаг к примирению, положение не изменится. Пусть даже Камилла поспешила и недооценила последствия своего побега, она уже решила, что ставит любовь и даже дружбу выше брака с респектабельным маркизом. И просить ее изменить решение, если обстоятельства остались неизменными, просто-напросто бессмысленно.

Герцог Гривз ждал его на крыльце клуба «Высший свет».

— Надеюсь, заходить сюда вам еще не запретили, — проговорил он с усмешкой. — Я забыл вас об этом спросить, вот и решил подождать снаружи. На всякий случай.

— Про запрет ничего не припоминаю, — отозвался Китинг. — Думаете, этого стоит добиться?

Слуга у парадных дверей в растерянности заморгал при виде Китинга, и тот сделал вывод, что войти ему никто не запретит. Благодаря присутствию Гривза им отвели столик у окна, выходившего на улицу, — хотя, возможно, таким образом мэтр пытался привлечь больше внимания публики к своему заведению. В конце концов, многие ли светские клубы способны похвастаться тем, что в их стенах уплетает жареного фазана прославленный убийца?

— Вчера вечером о вас спрашивала леди Огилви, — сообщил герцог двадцать минут спустя, за жареной дичью.

— Да? Это та самая, с объемистым бюстом?

— Неужели вы рассчитываете, будто я поверю, что вы забыли имена тех, с кем пересекались ваши пути?

Китинг глотнул тепловатого лимонада. Ему хотелось виски, но поскольку в последнее время придерживаться трезвого образа жизни ему удавалось лишь с трудом, он рассудил, что разумнее будет предпочесть лимонад.

— Да, хорошо помню ее, — кивнул Китинг. — И что же вы ответили милой Марианне?

— Сообщил, что у вас все хорошо. Но сказал, что вы намерены пробыть в Лондоне совсем недолго. Она явно расстроилась и тут же пожелала узнать, действительно ли вы бегаете по Грин-парку и набрасываетесь с поцелуями на всех девушек подряд. Видите ли, она не прочь прогуляться там завтра.

Лимонад застрял в горле Китинга, и он закашлялся. Откашлявшись, пробормотал:

— Теперь ясно, почему парк вчера кишмя кишел девицами. О господи! Неужели все они ждали от меня поцелуев?

— А почему бы и нет? Вы ведь весьма привлекательный мужчина. К тому же знаменитый любовник, отсутствовавший в столице шесть лет. Дебютантки знают о вас лишь понаслышке, дружище. Для них вы легенда, а не…

— Дьявол во плоти? — подсказал Китинг.

— Я собирался сказать «распутник», но полагаю, сути это не меняет. — Гривз указал на бокал в руке приятеля. — Стало быть, с грехом пьянства покончено?

— На время. Оказывается, я создаю меньше сложностей, когда трезв. Разумеется, сравнительно меньше…

— А зачем вам вдруг понадобилось создавать меньше сложностей? И почему, несмотря на это ваше решение, вы затеяли в Грин-парке представление с поцелуями? Кроме того вам следовало заранее знать, что самим своим приездом в Лондон вы пробудите к жизни давние слухи и сплетни. Не говоря уже о том, что обнадежите десятки забытых вами любовниц.

Китинг вздохнул и пробурчал:

— Адам, какой же вы все-таки негодяй…

Герцог усмехнулся и заявил:

— А я, между прочим, еще даже не брался за вас всерьез. — Он снова принялся за еду.

Китинг прекрасно знал, что у Гривза имелись свои секреты, и он давно уже догадался: отношения между герцогом и маркизом Хейбери дали заметную трещину. Но Китингу было известно и другое: Адам Басвич по-прежнему оставался его самым преданным и верным другом — даже сейчас, когда гораздо проще было бы отвернуться от него.

— Видите ли, я выполняю условия одной очень выгодной сделки, — медленно проговорил он, прекрасно сознавая, что скажет Фентон, если вдруг выяснится, что подробности сделки стали известны кому-то еще. — В обмен на внушительное вознаграждение, разумеется. Больше я вам ничего не могу сказать.

Герцог прожевал и кивнул.

— Да, понимаю. Но я бы ни за что не доверил вам такое дело. Ведь привести девицу обратно к алтарю — это не по вашей части. Вам обычно свойственно уводить их из-под венца. Однако признаю: у вас несравненно больше шансов убедить ее в чем-либо, чем у Фентона.

— Какой алтарь?.. О чем вы говорите? — проворчал Китинг, изображая удивление. На самом же деле он нисколько не удивился, узнав, что Гривз уже все понял, — в таких играх герцог был виртуозом.

— Просто мне показалось странным, что вы сломя голову несетесь к Фентону по первому его требованию, — заметил Гривз. — Ведь он вроде бы отрекся от вас много лет назад.