— Не столько отрекся, сколько делал вид, что меня не существует. И это, поверьте, полностью меня устраивало.

— Значит, вознаграждение и впрямь внушительное?

— Да, верно. Так что не вздумайте больше пронзать взглядами моего кузена. Далеко не все мы потомки Креза, Мидаса… и прочих подобных субъектов.

— Нам обоим известно, что лично мне состояние досталось от самого Люцифера, но я вас понял. — Гривз нахмурился. — Я мог бы одолжить вам нужную сумму, если бы это вас спасло.

— Ссуда не подойдет, Адам, но спасибо за предложение.

Китинг уже не раз подумывал попросить у герцога взаймы, когда случался неурожай или падали цены на шерсть и баранину, но всякий раз приходил к выводу, что должен сам нести свой крест. Он должен был искупать свою вину, зарабатывая деньги своим трудом, пусть даже ради этого придется прибегать к неожиданным мерам.

Герцог откашлялся и кивнул.

— Ладно, хорошо. Как вам угодно. Хотя я мог бы вам помочь. — Немного помолчав, Гривз спросил: — Что скажете, если я предложу вам приватный осмотр зверинца в Тауэре? Ваша спутница наверняка возьмет с собой свою рыжеволосую подругу, а я мог бы обеспечить вам мою так называемую благопристойность.

— Хотите сказать, что предлагаете сопровождать нас в этой прогулке? — удивился Китинг.

— Просто сдается мне, что при сочетании вашей репутации и ее положения в свете вы без моей помощи обречены бродить в каком-нибудь безлюдном уголке очередного парка или играть в карты в клубе.

Китинг думал о том же: несмотря на все его обаяние, еще несколько прогулок в парке — и Камилла поймет, что он просто не в состоянии изменить к лучшему ее репутацию. Вдобавок она, похоже, с трудом выносит осуждающие взгляды.

— Хорошо, принимаю предложение.

— Я сам все устрою, — пояснил герцог. — Может быть, в четверг днем?

— А не лучше ли в четверг утром?

— По-моему, ей помешают служебные обязанности.

— Да, верно. — Китинг кивнул. — Но все же полагаю, что было бы полезно показать ей, как она могла бы проводить время, если бы не служила в этом клубе.

— А-а… понимаю, — усмехнулся герцог. — Задумано весьма хитроумно.

Будь Китинг подозрительным, подумал бы, что Адам что-то замышлял. Впрочем, он и был подозрительным. Но поскольку для пересчета преданных друзей ему было достаточно одного-единственного пальца… В общем, он решил, что герцог таким образом просто пытался помочь ему.

— Для достижения цели все средства хороши, — с ухмылкой проговорил Китинг.

— Только помните, что вы не должны окончательно погубить ее, стараясь спасти, — предупредил Гривз.

Едва заметно поморщившись, Китинг пробормотал что-то себе под нос, но что именно — он и сам не знал. Произошедшее с Элеонорой, леди Балтроу, стало ужасной трагедией, однако он умудрился не только погубить эту женщину, но и убить ее мужа. И, конечно, к тому времени как отчетливо осознал все произошедшее, Китинг был уже не в силах спасти ее репутацию, но по крайней мере сумел устроить ее в тени, где она и теперь была вынуждена оставаться.

— Да, благодарю за напоминание, — проворчал он наконец.

Гривз окинул его взглядом и тихо сказал:

— Как я уже говорил, дружище, я буду воплощенной скрытностью и благоразумием, если вам вдруг захочется излить душу.

— Объясните, почему Хейбери вас так возненавидел, и я в ответ расскажу вам свою печальную повесть, — предложил Китинг.

— Отстаньте.

— Так я и думал, — с усмешкой кивнул Китинг. Хотя его любопытство осталось неудовлетворенным, он все же добился своего — Гривз перестал задавать каверзные вопросы, на которые невозможно было бы ответить.

— Откуда у тебя все это, если ты провела в Лондоне чуть больше года? — спросила Камилла, оглядывая кипы газет, разложенные на полу.

Женевьева Мартин придвинула поближе еще одну аккуратно перевязанную пачку газет и села на пол рядом с Камиллой.

— Как выяснилось, быть в курсе всего, что происходит в Лондоне, очень полезно — где бы я ни очутилась, — ответила Дженни со своим прелестным французским акцентом.

Женевьева Мартин, самая давняя и близкая подруга леди Хейбери, не занимала в клубе «Тантал» никакой официальной должности, однако о происходящем в клубе и за его пределами знала больше, чем кто-либо. Кроме того, эта девушка обладала удивительной способностью оказываться именно там, где была нужна. Ходили слухи, что когда-то Дженни была шпионкой Веллингтона, — но помилуйте, несмотря на строгий пучок светлых волос и чопорные манеры гувернантки, Женевьеве недавно исполнилось всего двадцать три года.

Тем не менее Камилла не знала никого другого, кто хранил бы у себя номера «Таймс» за десять последних лет, причем аккуратно разложенные по месяцам.

— Ты знаешь что-нибудь про Китинга Блэквуда? — спросила Камилла.

— Знаю стихи о нем. — Дженни развязала бечевку на очередной пачке газет и развернула верхний номер. — Знаю, что почти все шесть последних лет леди Балтроу живет на континенте. А еще знаю… — Она перевернула страницу и протянула газету Камилле. — Известно, что почти все владения лорда Балтроу были майоратными и достались его племяннику.

— По-твоему, Китинг обеспечивает ее… то есть леди Балтроу? — удивилась Камилла.

— Этого я не говорила. Ты спросила, что я знаю, вот я тебе и отвечаю. — Она протянула собеседнице другую газету. — А вот еще одна…

Камилла довольно долго молчала, пробегая глазами по строчкам. Похоже, шесть лет назад имя Китинга Блэквуда упоминалось на страницах «Таймс» даже чаще, чем имя принца. Чудовищные пари… Разорительные ставки… И женщины… Правда, дамы, за которыми он ухаживал, чаще всего обозначались инициалами. Четыре вечера подряд его видели с пятью разными спутницами; по прошествии шести лет было нелегко догадаться, кто такие леди М., Р.С., В.А. или В.В., зато Камилла почти наверняка знала, кто такая леди Б. И все эти упоминания встречались в газетах за одну и ту же неделю.

— Боже мой… — пробормотала она, взяв еще один номер. — Странно, что он вообще остался в живых.

Дженни усмехнулась.

— Мужчина, воспитанный родственниками, которым приходилось присматривать за юным маркизом, наверняка привык привлекать к себе внимание любыми способами. А может, он просто немного не в себе.

Камилла, собиравшаяся перевернуть страницу, медлила. Первое предположение Дженни звучало вполне логично: Китинг сам заявил, что недолюбливает кузена, поэтому не составляло труда догадаться, кем из них двоих и насколько часто пренебрегали. С другой же стороны… Буйный нрав Китинга и явное стремление сеять повсюду хаос и впрямь немного походили на безумие, но от этого интерес Камиллы к новому знакомому только усиливался.

— А у тебя нет газет, в которых сообщалось о смерти лорда Балтроу?