проникла на южный пик. Там она повисла на карнизе крыши, намереваясь подглядеть за старейшиной, принимающим ванну.

Нетрудно догадаться, чем все кончилось: Тяньвэнь хлестала бравую девушку, пока та не начала рыдать и звать маму. Избитая до полусмерти, она больше ста дней провела в постели, не в силах подняться.

Чу Ваньнин же пригрозил, что просто-напросто выколет ей глаза, если она снова осмелится на подобный поступок.

Нет, ну вы только представьте! До чего грубо! Да он просто бессердечный сухарь! У кого угодно волосы дыбом встанут от одного его вида!

Поначалу на пике Сышэн еще водились глупые и наивные девушки, которые думали, будто старейшина Юйхэн будет мягок с ними лишь потому, что они принадлежат к женскому полу. Оказавшись рядом с ним, они вели себя как легкомысленные дурочки, тщетно пытаясь своим хихиканьем привлечь его внимание. Однако после того случая, когда он своими руками «прихлопнул ночную гостью», больше никому не приходило в голову с ним заигрывать.

Старейшине Юйхэну было неважно, кого хлестать, женщин или мужчин – никакой разницы. Он был напрочь лишен всех качеств благородного мужа, и ничего хорошего, кроме красивого лица, в нем не было.

Такую оценку дали Чу Ваньнину ученики духовной школы пика Сышэн.

Передавший повеление младший ученик взглянул на Мо Жаня с большим сочувствием. Он долго мялся, но в конце концов не выдержал и заговорил:

– Брат Мо…

– А?

– Нрав старейшины Юйхэна настолько крут, что все до единого, кому случалось попасть в павильон Хунлянь, обычно не выходили оттуда на своих двоих. Может, стоит сказать, что раны еще не зажили, и попросить старейшину отправить тебя мыть тарелки?

Мо Жаня тронула забота этого мальчика, но он отказался от его предложения.

Просить о чем-то Чу Ваньнина? Вот еще. Как-то не хочется снова попасть под удар Тяньвэнь.

Поэтому Мо Жань кое-как оделся и, еле переставляя ноги, с крайней неохотой поплелся на южный пик горы Сышэн.

На сто ли вокруг жилища Чу Ваньнина, павильона Хунлянь, или же «Ада красных лотосов», не было видно ни одной живой души. Никому не хотелось даже близко подходить к месту, где жил его наставник. Скверный и непредсказуемый нрав Чу Ваньнина вынуждал всех обитателей пика Сышэн уважать его, но при этом держаться на почтительном расстоянии.

У Мо Жаня на душе было неспокойно, ведь он даже не догадывался, какое наказание придумал для него Чу Ваньнин. Погруженный в свои мысли, он добрался до вершины южного пика, пересек густую бамбуковую рощу, и перед его глазами предстало целое поле восхитительных красных лотосов.

Стояло раннее утро. Взошедшее солнце осветило небеса, и те засияли, словно вытканная золотом парча. Парящие в небе облака, багровые в свете зари, гармонично сочетались с цветущими в пруду лотосами, протянувшими им навстречу свои алые лепестки; они дополняли красоту друг друга и создавали грандиозный пейзаж, подсвеченный мерцанием бликов на воде. Изящная извилистая галерея бежала через пруд к павильону, примыкавшему к скале и укрытому занавесью шумящего водного потока. Хрустальные капельки звонко барабанили по отвесной каменной стене, превращаясь в мельчайшую водную пыль и воспаряя вверх туманом пурпурного цвета благодаря пробивавшемуся сквозь него солнечному свету. От этого пейзажа веяло очарованием спокойствия.

Чувства же, овладевшие Мо Жанем при виде этого места, можно было вместить в одно емкое «бе».

Какой бы красивой ни была обитель Чу Ваньнина, Мо Жаня в любом случае от нее тошнило!

Только поглядите на это расточительство, на демонстративную роскошь! Пока ученики вынуждены жить в лепящихся один к другому домах и тесниться в маленьких комнатках, этот старейшина Юйхэн, порядочный гусь, мало того что один занимает целую горную вершину, так еще и вырыл целых три огромных пруда, чтобы засадить их лотосами. Ладно, допустим, это особенные лотосы, которые можно использовать в качестве ингредиентов при изготовлении чудодейственных лекарств, но все равно они раздражают. Как же Мо Жаню хотелось взять факел и спалить дотла этот «павильон сломанных ног»!

Впрочем, Мо Жань мог беситься сколько угодно: сейчас он был еще юн и Чу Ваньнину не соперник. Подойдя к дому наставника, Мо Жань остановился у дверей и, прищурившись, заискивающе пропел сладким голоском:

– Ученик Мо Жань приветствует учителя.

– Ага, входи.

Внутри царил ужасный беспорядок. Полы белых одежд «хладнокровного демона» Чу Ваньнина были оригинально подвернуты и туго подвязаны кверху, чтобы не мешались во время работы. Сегодня его волосы были собраны в высокий хвост, а на руки он надел перчатки из темного металла. Сидя прямо на полу, Чу Ваньнин с зажатой в зубах кистью возился с кучей деталей от какого-то механизма.

С безразличным лицом взглянув на Мо Жаня, он, не вынимая кисти изо рта, невнятно пробурчал:

– Подойди.

Мо Жань подошел.

Это стоило ему немалых усилий, поскольку в комнате почти не осталось места, куда можно было бы поставить ногу: повсюду валялись какие-то черновые чертежи и куски металла.

Брови Мо Жаня изумленно дернулись. В предыдущей жизни он никогда не заходил в дом Чу Ваньнина, а потому даже не подозревал, что место, в котором обитал этот всегда безукоризненно одетый красавец, было таким грязным, что… трудно описать словами.

– Что вы делаете, учитель?

– Ночного стража.

– Кого?

– Ночного стража, – повторил Чу Ваньнин с некоторым раздражением. Вероятно, ему было неудобно разговаривать из-за зажатой во рту кисти.

Мо Жань молча оглядел груду валяющихся в беспорядке деталей.

Репутация учителя Мо Жаня как уважаемого наставника Чу была совершенно заслуженной. Справедливости ради следует отметить, что Чу Ваньнин был чрезвычайно талантливым человеком и его талант проявлялся во всем, чем бы он ни занимался. Как его мастерство владения божественным оружием, коих у него было три, так и искусство починки волшебной завесы вкупе с умением создавать различные механизмы – все это позволяло с полным правом сказать о нем всего два слова: «Достиг совершенства». По этой причине, несмотря на его дурной нрав и крайнюю требовательность, все крупные духовные школы продолжали ломать голову над тем, как бы его себе заполучить.

Мо Жань прекрасно знал, что собой представляет «ночной страж». Это был изготовленный Чу Ваньнином механический воин, который стоил очень дешево, но обладал большой силой и в ночное время мог оберегать простолюдинов Нижнего царства от мелкой нежити.

До перерождения Мо Жаня эти превосходно сработанные «ночные стражи» имелись почти в каждом доме, поскольку один такой стоил не дороже метлы, а толку от него было побольше, чем от висящего на стене изображения духа-хранителя врат с зубастым оскалом.

После смерти Чу Ваньнина «ночные стражи» продолжали охранять дома бедняков, которые