Взяв из машины объемистый черный портфель, Христофоров проворно подошел, нет, не к приятелю, пожалуй, не стоило бы их так фривольно называть, скорее к покровителю и старшему другу, даже лучше сказать – товарищу…

– Здравия желаю, Вилен Иннокентьевич!

– Здравствуй, Аркадий. Все пижонишь? – Венедский кивнул на «Москвич».

Полковник развел руками:

– Ну-у, не такое уж и пижонство! Тем более все знают: я его на честные деньги купил – продал свою старую «Волгу». Помнишь, была у меня такая, белая? С оленем еще…

– Мне больше дел нет – твои машины запоминать. – Докурив, второй секретарь бросил окурок в урну и махнул рукой. – Ну пошли, обговорить кое-что надо.

– Так и думал! – хохотнул Христофоров. – Не просто же коньяку выпить.

Прихватив портфель, он спешно зашагал следом за прияте… старшим товарищем. Хотя ненамного-то Венедский и был старше – зато намного умней! Да и должность занимал – будьте-нате!

Кабинет второго находился на третьем этаже.

– Здравствуйте, Вилен Иннокентьевич! Здравствуйте… Здравствуйте… Здравствуйте… – неслось отовсюду.

Старались попасться на глаза, только что не кланялись… Даже улыбками цвели! Ну так а что же – первый-то занемог, в больничке, и как там дальше – бог весть… К тому же ходили упорные слухи…

– Вера Викторовна, сварите-ка нам кофейку! – войдя в приемную, распорядился Венедский.

Секретарь, некрасивая, средних лет дама с волосами, собранными в пучок, бросилась исполнять указание.

Глянув на нее, полковник лишь хмыкнул.

– А что ты хмыкаешь-то? – Зайдя в кабинет, Вилен Иннокентьевич обернулся и строго погрозил пальцем. – Да, не красавица! Зато исполнительная и преданная. Да и дело свое знает. Опять же – и слухов никаких.

– Да уж, Вилен Иннокентьевич, ты ж у нас примерный семьянин, как же! – Христофоров произнес эту фразу вроде бы как и на полном серьезе, но так, чтоб был заметен подвох… так, намеком вот, подольстился…

Венедский оценил, улыбнулся, вытащил из шкафчика хрустальные рюмочки, бутылку коньяка «Двин» и лимончик.

Обстановка в кабинете второго секретаря царила самая спартанская, под стать хозяину: массивный конторский стол и к нему – буквой «Т» – длинный, для заседаний. Стулья, у стены – кожаный солидный диван и небольшой столик со свежей прессой. Из украшений – лишь два портрета. Большой, в строгой черной раме, Владимира Ильича – над «главным» столом, над диваном же – чуть поменьше – Брежнева.

«Под Брежнева» и сели.

– Можно, Вилен Иннокентьевич? – Секретарь принесла кофе.

– Спасибо, Вера Викторовна! Вон, на стол поставьте… Меня минут пятнадцать – нет!

– Поняла.

Исполнив указанное, секретарь вышла, плотно прикрыв за собой дверь.

– Ну, будем…

Выпив полрюмочки, Венедский закусил коньяк лимоном и сразу перешел к делу:

– Хочу тебя на прокуратуру кинуть, Аркадий Тимофеевич! Как смотришь?

– Так там же Алтуфьев! – Полковник едва не поперхнулся коньяком. – И вроде б решено все уже.

– Решено, да не все! Левкина, как ты, верно, догадываешься, скоро отправят на пенсию. Хрущевский кадр! И как еще столько держался? Что так смотришь?

– Надо так надо… но… Алтуфьев мне как-то сильно помог, – поставив рюмку, нерешительно промолвил Христофоров. – Да и справлюсь ли? Осилю?

Второй хохотнул:

– Осилишь! Не боги горшки обжигают. Тем более Алтуфьева-то мы никуда не гоним! Пусть себе работает – замом твоим. Ты его береги даже! Не гноби почем зря, дела сложные поручай. Остальных прижми! Чтоб только тебя боялись и слушались.

– Ну-у, уж с этим-то справлюсь, – негромко засмеялся полковник. – Только опыта следственной работы у меня нет, оперативной только.

– Слушай, я тебе кадровик, что ли? Сказано – будешь, значит, будешь! Мне свои люди нужны. Тем более в прокуратуре.

– Но…

– А на Алтуфьева компромат нарой. Ты ж оперативник! Держи на поводке. Но не гноби! Впрочем, я говорил уже…

Аркадий Тимофеевич поежился и зябко потер руки:

– Да я не отказываюсь… Понимаю…

– Вот и хорошо, что понимаешь! Однако не все сразу… – снова налив по полрюмки, хитро прищурился Венедский. – Поначалу Алтуфьева надо немножко того… Дискредитировать! Что б такой прокол, за который по-хорошему бы уволить следовало. Однако вот не уволили, пожалели человека, оставили. Ну а у кого проколов нет? Только у тех, кто ничего не делает!

– Ну а какой же прокол?

Второй ухмыльнулся:

– А вот тут ты мне поможешь. Думай! Резонансное дело какое-нибудь притормозить нужно.

– А ведь есть такое! – радостно дернулся полковник. – Дело «красной звезды»!

– Что еще… А-а! Ты про девчонку убитую? Помню-помню. Левкин на контроле держит… держал. Вот пусть на этом деле Алтуфьев себе шею и сломает!

– Что, подставить надо?

– Да нет! Нужно просто затянуть! А дальше уж я постараюсь… Как именно затянуть, думай сам.

Христофоров вдруг улыбнулся:

– Да что тут и думать-то? Сутолоку создать, суету пустую. Там же, в Озерске… Заявления организовать, проверки… О! Из районной газеты корреспондента можно направить! Статью писать о славной советской милиции… Пусть везде нос свой сует и всех нервирует! А еще с людьми буду тянуть, с помощью. А в главке прикажут – дам самых бестолковых. Да, Вилен! С главком никак нельзя порешать?

– Порешаем и с главком… – Встав, Венедский убрал коньяк и рюмки. – Все, больше не пьем! Пора за работу.

– Пора так пора…

– Да, в субботу товарищ Тенякин, Сергей Афанасьевич, бывший прокурор, на рыбалку к себе в деревню звал. Вот с тобой и поедем.

– Да я ж…

– По-о-едем! Сергей Афанасьевич – человек уважаемый. Чтоб со стороны кому казалось, будто и он к новому твоему назначению руку приложил… Вот теперь – все. Иди работай.

Уже попрощавшись, полковник вдруг обернулся в дверях. Улыбнулся лукаво:

– Совсем из головы вылетело! У меня ж, Вилен Иннокентьевич, подарочек для тебя! Знаю – любишь.

Подойдя к столу, Христофоров вытащил из портфеля импортную грампластинку с большими красными буквами на глянцевом черно-белом конверте.

– Армстронг!

– Вижу, что Армстронг! «Хелло, Долли!». Что ж, послушаю. Тронут! – приняв подарок, искренне поблагодарил Второй. – Помнишь, как раньше говорили? Сегодня слушает он джаз, а завтра Родину продаст! На это, что ль, намекаешь? Ла-адно, шучу!

Товарищ Венедский вовсе не был таким сухарем, каким многим казался, и иногда позволял себе быть слегка ироничным.

* * *

Женька бегала по утрам – девчонки в общежитии приучили. Конечно, не всегда – в дождь, к примеру, не бегала, ну и когда никто не звал, когда сильно хотелось спать, да и вообще…

Здесь же, в Озерске, практикантка решила не отступать от заведенного порядка: бегать так бегать, силу воли тренировать, да и вообще для здоровья полезно. Ну и практика – долго в постели не понежишься!

Как здорово все-таки с новым знакомством вышло! Юлька, Игорек… прыткий такой… Коли б не «Кругозор», не «музыкальное» дело, Колесникова