б его отшила еще на почте – вот еще, с мелочью всякой знакомиться! Так, дела ради… Хотя Юлька – веселая, классная или, сказать по-модному, клевая, именно так говорили «питерские чуваки», почти хиппи.

Родители вставали, как всегда, в семь – на работу. Отец – начальник межведомственного гаража, мать – бухгалтер в стройтресте… Уже вон поставила чайник, возится на кухне. Темненькая, небольшого роста – в отличие от высокого отца, Женькина матушка относилась к тому типу женщин без возраста, вечных девчонок, которым можно было дать и сорок, и двадцать пять.

– Мама, встала уже? Ум-м, блинчики!

– Бегать? Смотри, побыстрей! Остынут – будешь холодные есть.

– Зато не обожгусь.

– Не обожжется она. Ух, егоза… Как там Максим-то? Работает еще? Что-то я его давненько в форме не видела.

– Так он же оперативник, им форма не нужна. – Схватив только что испеченный блин, Женька ойкнула и, поспешно бросив его на тарелку, подула на пальцы. – Горячо!

– Так а ты думала! Значит, все хорошо у Максима?

– Ну да, хорошо. Важный такой ходит – уголовный розыск!

– Жениться не надумал еще?

– Ой, мама! Вечно ты…

– А что, уж и спросить нельзя?

– Ну откуда ж я знаю! Ладно, побегу.

– Постой… Саша! Она уже убегает…

– Постой, дочка!

Александр Федорович Колесников, еще на фронте прозванный Керенским (имя отчество схоже!), всю жизнь работал шофером, а потом – начальником гаража, сначала – пригородного колхоза, а затем и межведомственного, устроенного на манер прежних машинно-тракторных станций и появившегося в Озерске стараниями первого секретаря райкома товарища Левкина. Идею ему подсказал Александр Федорович, прямо на партийном собрании, где Левкин присутствовал в качестве почетного гостя. Завгару очень не понравилось, когда Хрущев упразднил МТС, распродав технику колхозам, – колхозники с техникой не справлялись, да и вообще – затратное это было дело… Левкин идею поддержал и дал соответствующее распоряжение… Тем более пригородный колхоз-гигант «Авангард» нынче был переведен в совхозы, а там денежки-то государственные, их бы экономить не худо…

– Вот что, Женька, – высокий, подтянутый, сильный, с густой, чуть тронутой сединой шевелюрой, Александр Федорович вошел на кухню, спрятав улыбку в усы, – на следующей неделе в командировку отправляют. Так что день рождения твой – мимо.

– Я помню, ты говорил. – Женя уже догадалась, к чему весь этот разговор.

– Так что подарок мы тебе подарим сейчас. Уж не знаю, понравится ли… Неси, мать!

– Ага.

Улыбнувшись, матушка принесла картонную коробку, перевязанную красной шелковой ленточкой.

Неужели…

– Ну открывай!

Оп!

– Ой… «Два мяча»!!! – вытащив из коробки новенькие кеды, Женька бросилась к родителям с поцелуями.

«Два мяча» были не простые кеды – китайские, мягкие и удобные! Да и нарядные – белая, с узенькой красной полоской подошва и ярко-синий верх с белой оторочкой и кружком на щиколотке. На кружке нарисованы мячики – волейбольный и баскетбольный, и подписано – «Два мяча», сделано в К. Н. Р. Именно так, с точками. В Китайской Народной Республике, значит…

В отличие от обычных китайские кеды стоили не полтора рубля, а четыре с полтиной. Да еще попробуй достань!

– Вижу, угодили!

Родители довольно переглянулись.

– А ну-к, дочка, примерь.

– Как раз! – Женька радостно сверкнула глазами. – В них и побегу… Я сегодня быстро!

Ну да, быстро – блины ведь! Вообще-то Евгения блины и сама могла испечь, но мамины-то завсегда вкуснее…

Ах, в новых-то кедах не бежишь – летишь будто! Свернув на Южную, Женька побежала по грунтовке к лесу – а там уже по тропинке, по холмам – вверх-вниз, вверх-вниз…

До чего же красивый вид открывался с холмов! Видно было далеко – и все три школы (да-да, три – еще и «старая»), и комплекс зданий училища механизаторов в самом конце центральной Советской улицы, и больничный городок с красной водонапорной башней, и автостанцию, и все три озера, именуемые без затей – Большое, Среднее и Маленькое.

Озерск, в отличие от плоского, как стол, Тянска, располагался на холмах и выглядел куда красивее районного центра, чем все жители городка очень гордились. Как и своим правильным русским языком, без всякого там московского аканья, вологодского оканья и прочих диалектизмов. Ну разве что в дальних деревнях странно строили фразы да употребляли словечки типа «дак, куды, магазин» – с ударением на средний слог. Еще, конечно, финно-угорские слова употребляли – вепсы же жили кругом! Та самая летописная «весь», вернее – ее потомки, озерцами именуемая – чухари. На манер финнов – «чухонцев».

Липы какие внизу красивенные! Здесь же, на холмах, – высокие сосны, да ельники, да карьер… А запах какой! Воздух густой, землянично-пряный – так бы и пил, ел бы ложками! Кругом птицы поют, шмели, стрекозы летают…

Внизу хорошо видна площадь. Рядом, на пригорке, – стадион, за ним – клуб, построенный еще пленными немцами. На самой же площади – кирпичный автобусный павильон, универмаг РайПО, продуктовый магазин и отдельно стоявший винно-водочный, называвшийся красиво – «Заря». Тут же – большое двухэтажное здание, обшитое выкрашенными в синий цвет досками. На первом этаже – сберкасса и какие-то конторы, на втором – квартиры преподавателей местного училища механизаторов.

Центральная городская улица Советская, по сути бывшее шоссе, пока что была заасфальтирована лишь наполовину, однако широкие тротуары имелись на всем ее протяжении, а по вечерам вдоль улицы зажигались фонари.

Слева и справа от главной улицы виднелись двухэтажные деревянные дома, выстроенные колхозным самостроем, так называемым хозяйственным способом. Обшитые досками и выкрашенные в разные приятные глазу цвета – ярко-голубой, травянисто-зеленый, темно-красный, – они смотрелись очень даже нарядно, придавая городку открыточно-праздничный вид.

Ну, хватит уже любоваться! Вперед! До старой школы – там быстренько пресс покачать – и обратно. Блинчики же ж!

Бревенчатое двухэтажное здание старой школы располагалось на высоком холме, рядом царапали небо высоченные сосны, а внизу, на крутояре, у школьной конюшни, густо разрослись черная смородина и малина. Рядом виднелся обширный пришкольный участок, однако в самой школе уже лет пять не учились – переехали в новое здание, располагавшееся чуть ниже, ближе к училищу и Среднему озеру, длинному и вытянутому, словно река.

Со старой школой у Жени было связано много воспоминаний, как хороших, так и, мягко говоря, не очень. Ну, то дело прошлое.

Летом здание не пустовало, обычно там располагалась этнографическая экспедиция, а нынче вот – летний лагерь районной спортивной школы. Дело хорошее – тут и стадион рядом, и озеро, и даже вон турники. До обеда юные спортсмены помогали совхозу – пропалывали картошку и турнепс, после обеда же занимались спортом. Ну и по утрам – перед работой в совхозе – обычно бегали