серьезным лицом и тут же расслабленно расхохотался – с чувством юмора у него было все в порядке, как и с мозгами. Другое дело, что бездельник и лентяй или, лучше сказать, мечтатель – помесь Манилова с Обломовым.

– Вообще же, думаю, в какую столовку идти? Если ты не в курсе – до обеда двадцать минут осталось…

Так и было – двадцать минут, девятнадцать с половиной уже, часики-то тикали. И это было славно, очень славно! Коля уже давно заметил, что все важные и срочные дела наваливались обычно до обеда, после обеда же можно уже было особенно не волноваться, писать себе потихоньку очерки без всякой нервотрепки, без беготни.

– Думаю, в буфет! – без раздумий заявил Востриков. – Сегодня четверг – свежее пиво завезти должны бы. Дернули бы по кружке…

Алексей и Левушкин всегда ходили обедать в столовку расположенного рядом стройтреста или вот в лесхозовский буфет. Оба были холостяками, Николай Николаевич жил себе преспокойно один в доставшейся по наследству квартирке, Востриков же с мамой, поэтому домой на обед ходить не любил – мама постоянно доставала с женитьбой.

Третий сотрудник, Варадзе, вот уже неделю как находился на больничном – что-то с ногой. А так и он обедать ходил тоже.

– Пиво – это хорошо. – Николай потянулся на стуле. – Однако очередь. Потом или впопыхах, или с обеда опоздаем. Нехорошо!

– Да, нехорошо, – соглашаясь, кивнул Востриков. – Тогда в столовку, значит…

На столе Варадзе внезапно зазвонил телефон – единственный в кабинете. Разом вздрогнув, коллеги переглянулись – кому трубку брать? Перед самым обедом телефон явно звонил не к добру.

Ближе оказался Востриков, он трубку и поднял:

– Слушаю, редакция… Да, Илья Сергеевич!

Николай Николаевич насторожился – звонил Евстратов, главред.

– Делаю, конечно… Фотографии уже проявил… Левушкин? Кинообзор?

Услыхав такое, Коля часто-часто закивал.

– Пишет, Илья Сергеевич, пишет… Ах, уже должен бы? А… уже написал!

Не дожидаясь, пока Алексей положит трубку, Левушкин быстренько вытащил из ящика стола июньский номер журнала «Огонек», заправил в пишущую машинку чистый лист бумаги и без зазрения совести принялся передирать критическую статью… конечно, не слово в слово, но около того…

«В расхваленном мюзикле Жака Деми „Шербурские зонтики“»…

– Леша, как бы тут лучше… расхваленный?

– Пиши хваленый.

– О!

«В хваленом мюзикле Жака Деми главная героиня вовсе не человек труда, а маленькая буржуазка, мещаночка…»

– Тоже как-то не очень… А, вот – «маленькая буржуазная мещаночка!»

– Эка ты хватанул! Пойду покурю…

– Давай-давай! Травись!

Сам Николай Николаевич не курил и другим не советовал. Вовсе не потому, что берег здоровье, просто в армии он не служил, в стройотряды тоже не ездил – вот и негде было научиться. Плотненький, лысоватый, он выглядел чуть старше своих лет и, в отличие от патлатого дылды Вострикова, всегда стригся аккуратно, под полубокс – так была не слишком заметна предательски начинающаяся лысина, да и вообще имелся в этом какой-то ковбойский шарм, как у Юла Бриннера в «Великолепной семерке». Правда, ковбойских штанов-техасов Левушкин не носил, предпочитая им обычный серый костюм-пару и светлую рубашку без галстука. А иначе как? Вот куда же без пиджака? Куда ключи положить, блокнот, авторучку, расческу? Да мало ли личных вещей у солидного самодостаточного мужчины?

Ага-а… однако пять минут до обеда!

Снова затрезвонил телефон. Чтоб ему пусто было!

– Слушаю, редакция, Левушкин.

– Николай Николаевич! Срочно зайдите к шефу!

Ч-черт! Сходили пообедать… ага…

Звонила секретарь, а не сам шеф – и это был очень плохой знак. Да еще и назвала по имени-отчеству. От всего этого за версту чувствовалась какая-то ужасно неприятная каверза!

Что ж, надо было идти, раз уж вызвали…

Дверь, душный коридор, из курилки доносится разговор:

– …а Василий Иваныч и говорит: «Слушай, Петька…»

В курилке, как всегда, травили анекдоты и ржали, что твои лошади… Может, курить начать? И тоже принимать участие в общем веселье? А что, попробовать можно…

Приемная… старая грымза-секретарь в блузке а-ля сталинский нарком…

– Звал?

– Звал-звал, заходите уже… – Это было сказано громко, а дальше шепотком и с оглядкой: – Из райкома звонили…

Все же к Левушкину все относились неплохо, даже вот секретарь.

Предупредила, молодец. Из райкома… А при чем тут райком? Николай вообще беспартийный, а из комсомола по возрасту уже лет пять как выбыл.

– Илья Сергеевич, можно?

– Заходи-заходи! – Главред Евстратов, тот еще зануда, перестраховщик и хмырь, снял очки и как-то недобро посмотрел на вошедшего.

Евстратов не отличался ни добротою, ни тактом, поговаривали, что в былые времена он даже написал донос на лучшего друга, чтоб увести у него красавицу-жену, но это, опять же, слухи. А так он был у райкомовского начальства на хорошем счету.

– Садись, Николай! – Сделав отдаленно напоминающую улыбку гримасу, главред покачал головой. – Из райкома звонили только что. Есть мнение… – Евстратов со значением постучал карандашом по столу. – Есть мнение, что мы еще слабо освещаем работу нашей славной советской милиции! Особенно в самом низшем ее звене. Согласен?

– Ну-у… в общем, да.

Ага! Давай, с райкомом поспорь, попробуй…

– Так что, Николай, собирайся! Поедешь на неделю в командировку в Озерск!

Ну хоть не во Владивосток, слава богу…

– Напишешь там пару очерков о нашей милиции. Снимки сделаешь, интервью у ветеранов возьмешь…

– Так по милиции-то у нас Востриков, – осмелился возразить Коля. – А я в Озерске-то и был только проездом, давно.

– Вот заодно и посмотришь! Командировка у тебя с пятницы… Завтра и выезжай!

* * *

К Юле Сидоровой, новой своей подружке, Женя зашла уже ближе к вечеру, после разговора со следователем прокуратуры. Юлька обрадовалась, а вот Игорька дома не было, как выразилась сестра – где-то черти носили.

– Короче, на рыбалку с ребятами ушел, на Большое.

– За щуками, значит, – со знанием дела покивала Колесникова. – Ну, там окунь еще хорошо клюет.

– Вижу, ты и в рыбах разбираешься. – Юлька потянулась и пригласила новую подружку на кухню, попить чайку, пока родители не пришли.

– А то они как начнут про работу… Как будто для разговора других тем нет! Ну меня с братом могут еще пообсуждать, но при тебе не стали бы. Вообще-то они хорошие… А рыбу я местную не люблю – костлявая. Вот мы раньше на Дальнем Востоке жили – вот там рыба! А это так…

– Ну не знаю-у, если форельку-то с омлетом нажарить – за уши не оторвешь! А еще можно котлеты…

Как-то нужно было перевести разговор на интимные темы, тем более пока не было Игорька. Вот только как? Знакомы-то едва-едва…

После чая пошли в комнату – слушать магнитофон. И что с того, что