Я смотрю на моросящий дождь и вспоминаю остаток той ночи.

* * *

Я слишком задержалась: рыдания долго не утихали, а мне не хотелось будить родителей. Всякий раз, когда я думала, что слезы закончились, вытаскивала свой телефон и перечитывала каждое сообщение, которое когда-либо отправлял Алфи, тем самым снова вгоняя себя в истерику.

Мобильный завибрировал новым сообщением в час ночи.

Риз: Спокойной ночи, любимая. ххх

* * *

Три икса – три поцелуя. Никакого привычного смущения. Никакого «один, вдруг повезет после пары свиданий» или «два поцелуя, если мы уже давно встречаемся», а потом уже «три, когда мы признались друг другу и хотим быть вместе навсегда». Я уставилась на этот ряд иксов после твоего сообщения и улыбнулась. А потом снова заплакала из-за Алфи.

Какой бардак. У меня в голове был полный бедлам, и я сидела одна на остановке тридцать седьмого автобуса.

И сейчас делаю так же.

Беспорядок, но без сообщений на телефоне. Не говоря уже о послании с тремя поцелуями.

Что мучительнее – терзать себя счастливыми воспоминаниями или плохими? Думаю, скоро узнаю, потому что сегодня суббота и я собираюсь сделать неожиданный крюк. По-зимнему солнечно, и каждая голая ветка сияет золотом и флиртует с весной. Я собрала себе небольшой ланч – бутерброд с сыром, пакет чипсов, яблоко и бутылку диетической колы – и отправляюсь на экскурсию.

Да, кстати, когда говорю «экскурсия», то на самом деле имею в виду «упражнение в ритуальном мазохизме» – потому что нет лучшего способа починить разбитое сердце, чем губить себя воспоминаниями о хороших временах.

– Ты куда-то собираешься? – Мама не может сдержать подозрение в голосе. Она замечает, что на мне пальто, волосы причесаны, а через плечо перекинута сумка. Очень редкий случай для меня в выходные, в эти дни.

– Всего на пару часов, – говорю я.

Ее лицо расплывается в улыбке, которая разбила бы мне сердце, если бы оно уже не было кровавым месивом.

– Это здорово, Амели. Действительно здорово. Ты встречаешься с Ханной? Или еще с кем-то?

Я слегка киваю, и ее улыбка становится шире, а плечи опускаются на сантиметр, когда она выпускает подсознательное напряжение из-за ее дисфункциональной дочери.

– Ну, веселись. Там сейчас очень красиво. Вчера я видела несколько подснежников. Март на дворе.

Я снова киваю и пытаюсь улыбнуться в ответ, прежде чем прощаюсь с поглощающим тосты папой. Выхожу из квартиры, щурясь от солнечного света, и иду по направлению ко всем хорошим местам.

* * *

Вот я стою перед закрытыми воротами колледжа и смотрю на пустое пространство, которое обычно заполняют студенты. Хватаюсь за перила, и металл такой холодный, что это чувствуется даже сквозь перчатки. Я вижу сотни воспоминаний с собой в дни, проведенные за этими воротами. Хорошие дни, удивительные дни, и дни, когда я чувствовала, что моя вселенная рухнула. Хотя это тоже неплохое воспоминание.

* * *

Я весьма нервничала по дороге в колледж на следующий день после нашего первого свидания. Прошлый вечер казался чьей-то чужой жизнью, и мне не верилось, что все это произошло на самом деле. Я была сонной, глаза покраснели и болели от недосыпа и слез. Руки дрожали в рукавах кардигана, когда я тащилась в колледж, ища взглядом шляпу Риза. До первого звонка оставалось пятнадцать минут, так что я направилась в столовую выпить кофе, надеясь, что мне хватит времени. Ответила на приветливые улыбки, все еще преследовавшие меня после шоу талантов. Но мой лак уже начал выцветать. Все были слишком заняты курсовыми работами; сомнениями, что друзья, которых они завели в те первые недели, возможно, не были хорошей компанией; удручающим осознанием того, что, несмотря на гардероб, полный новой одежды, они все еще были самими собой.

Я заметила Ханну в тот же момент, как она заметила меня. Они с Джеком увлеченно беседовали за угловым столиком, но она приветливо помахала мне рукой. Я помахала в ответ и подождала, пока мой кофе не выльется из паршивого университетского автомата. Потом руки Риза обхватили меня за талию, его губы оказались на моей шее, а поля его шляпы впились мне в голову.

– Доброе утро, красотка, – прошептал он, немедленно отключая все мои связи с реальностью. – Я не мог заснуть прошлой ночью, все думал о тебе. Пойдем, познакомишься с моими друзьями.

– Я хотела поздороваться с Ханной…

Но он крепко взял меня за руку, и я была так ошеломлена, что оставила свой кофе, когда меня подвели к его столику и представили Джонни, Марку и Робу – его товарищам по группе.

– Эй, вы все, – обратился к ним Риз, – это моя девушка Амели.

– Привет, приятно познакомиться. – Роб встал и помахал мне рукой. – Поздравляю с победой, ты была великолепна! И соболезнования по поводу свиданий с Ризом. – Они рассмеялись, а я поймала взгляд Ханны через столовую. Она жестикулировала, как бы говоря: «Что за фигня?», а я беспомощно пожимала плечами. Введу ее в курс дела позже, когда придумаю, как справиться с ее нелюбовью к моему парню.

* * *

Но все, что связано с Ханной, это плохие воспоминания, и я не в настроении сосредотачиваться на них сегодня. И в то утро, с моим оставленным кофе, я честно не возражала против того, как гордо выглядел Риз, когда представлял меня своим друзьям. Это было хорошим воспоминанием. Счастливым.

Так много хороших воспоминаний лежит за этими закрытыми воротами.

Как он провожал меня от класса к классу, опаздывая на свои занятия, потому что не мог вынести ни минуты разлуки со мной. Мы держались за руки и чувствовали, как все открыто завидуют нам, когда мы проходили мимо, хихикая и обнимаясь по дороге от кабинета английской литературы к классу психологии, прежде чем он убегал на занятия по бизнесу. Были ланчи, проведенные с его группой за самым громким столом в столовой, – со смехом, с барабанными палочками Роба, пока Джек и Ханна наблюдали за нами из угла. Иногда я пыталась уговорить Риза сесть с ними, но у него всегда были веские причины не делать этого. «Но ребята приготовили нам лучший столик!» или «Через минуту, мне просто нужно поговорить с Робом о нашей курсовой работе» или «Может, завтра?» Но завтра так и не наступало, а я никогда не давила.

Стояли те ленивые дни, согретые последними лучами летнего солнца. После уроков мы валялись на траве. Я использовала живот Риза как подушку, и мы вместе придумывали тексты песен. Тогда из меня так и сыпались слова. В тот первый месяц я написала около десяти песен – все о нем, конечно. От незнания о его существовании я сразу перескочила к ощущению, что не могу жить без него. Еще более замечательно, что Риз чувствовал то же самое.

По крайней мере, он так говорил.

Я оставляю колледж позади и иду пешком до «Бо Джанглс». Улицы заполнены людьми, наслаждающимися мартовским солнцем. Они прячут свои красные носы в шарфы, но улыбаются, пока идут от магазина к магазину, толкая коляски с малышами, завернутыми в такое количество слоев одежды, что напоминают хрупкие посылки. В кафе свободен только подоконник. Я заказываю латте и сажусь лицом к окну, глядя на мамочек, покачивающих младенцев на коленях; на взрослых, игнорирующих друг друга ради гигантских чашек и телефонов. Вдыхаю аромат кофе и позволяю хорошим воспоминаниям наполнить меня. Время, которое мы с Ризом провели здесь вместе. Мы просто смотрели друг другу в глаза – нам было больно даже разжимать пальцы, чтобы поднять чашки с кофе. Однажды он протянул руку и распустил мой хвост.