Пока мы вытаскивали одну пластинку за другой, успело стемнеть. Риз рассказал мне интересные факты о песнях и пластинках, часть из которых я и так знала, но притворялась удивленной, чтобы порадовать его: Ризу очень нравилось открывать мне что-то новое.

Есть так много оттенков счастья, которые наполняют воспоминания о моей спальне.

А потом, меньше чем через месяц, мы впервые переспали. Так рано, так быстро, но все же казалось, что мы ждали так долго! Помню, в тот день мне было грустно, потому что мы с Ханной впервые поссорились из-за Риза.

– Ты как бы… растворяешься в нем, Амели, – заметила она за кофе и конспектами по английскому в «Бо Джанглс». – Это странно. Почему бы тебе не потусоваться со мной, Джеком и Лив сегодня вечером? Мы идем в кино.

– Извини, мы просто увлеклись сочинением песен, вот и все. Кино звучит неплохо. Я спрошу Риза, хочет ли он пойти.

В тот день после колледжа мы с Ризом шли домой вместе, держась за руки и останавливаясь через каждые пять шагов, чтобы поцеловаться.

– Может, потусуемся у тебя и придумаем пару песен? – спросил он между поцелуями, и мы оба знали, что не будет написано ни слова.

– Ханна и все остальные пригласили нас в кино.

Он сморщил нос, как я и ожидала.

– Не получится. Только не сегодня. Они, наверное, смотрят какое-то дерьмо с кучей скучных актеров.

– Не думаю. Но даже если это так, все равно было бы неплохо, если бы мы тусовались с ними.

– Но я им не нравлюсь!

– Что? Очень даже нравишься. – Конечно, это было ложью.

– Амели, да ладно тебе! Они никогда не приходят посидеть с нами за обедом, не так ли? – А вот это было правдой. Я предлагала, но Ханна лишь скорчила страдальческую гримасу и сказала: – Ты можешь пойти, если хочешь, но я не чувствую себя комфортно с ними.

– Но ты же уезжаешь на выходные к отцу, я тебя два дня не увижу…

– Знаю. Но если ты предпочитаешь мне кино… – Он притянул меня к себе. – А тебе не хочется побыть наедине со мной? Только мы вдвоем?

С таким же успехом он мог бы сказать наркоману: «Тебе не нравятся наркотики?» Я уже боялась нашей разлуки в тот выходной, скучала по нему еще до отъезда, ненавидя его отца за то, что тот был бабником и оставил его маму, когда Риз был маленьким. В смысле, разве его отец не думал о том, как это повлияет на наши планы на выходные? Я кивала, кивала и смеялась, когда он целовал меня слишком много для улицы. Я послала Ханне еще одно извиняющееся сообщение, когда мы поднимались по ступенькам в мою квартиру, и даже не чувствовала себя виноватой, потому что была одержима мыслями о нас.

Амели: не могу сегодня, но можно завтра, м???

Ханна: да, конечно, жаль, что мы не увидимся сегодня вечером. я думаю, тебе бы очень понравилась София Коппола.

– Видишь? – сказал Риз, прочитав сообщение через мое плечо. – Я же говорил, что они будут смотреть стремный артхаус.

Когда вошли, у нас получилось клише из романтических фильмов: в ту секунду, когда дверь захлопнулась, мы слились в поцелуе. А потом пошли к моей кровати. У нас был секс. Просто так. Как будто в этом не было ничего особенного, как будто мы знали друг друга всю жизнь.

* * *

Секс с тобой… О боже. Я лежу в постели, обхватив себя руками, и почти не могу думать об этом. Никогда не чувствовала себя так, как это было с тобой. Ты остановился на полпути, Риз, и просто смотрел мне в глаза. Я…

Я…

Я не должна была этого делать.

Зачем я это делаю?!

Почему лежу здесь, снова плачу и мучаю себя этими воспоминаниями?

Как будто ничего не могу с собой поделать. Сосредоточиться на хорошем – это ужасно и только усугубляет боль. Теперь я не уверена, что все происходило на самом деле.

Потому что… как ты мог так смотреть на меня, Риз, а потом сделать то, что сделал? Эти поступки не могут сосуществовать. Это буквально не имеет смысла. Почему ты сказал, что скучаешь по мне, если это не так?

Папа гремит на кухне. Скоро ужин будет готов, и мне нужно привести себя в порядок. Мои родители больше не могут видеть меня грустной. Я израсходовала свою квоту сочувствия. Мы были вместе всего четыре месяца. Я знаю, что мой уровень страданий не соответствует продолжительности наших отношений, но попробуйте сказать об этом моим чувствам. Прошло уже больше месяца. Почему я все еще разбита?

Все еще чувствую твой запах на своей подушке…

Я наблюдала, как ты дремлешь, после того как мы закончили, и… и…

Прекрати! Прекрати! Прекрати!

Я стучу себя по голове и вскрикиваю от боли.

– Твой йоркширский пир почти готов! – кричит папа из кухни, прерывая мои мысли. – Я наготовил столько подливки, что в ней можно утопить корову.

Делаю глубокий вдох, наполняя себя достаточным количеством фальшивого энтузиазма, чтобы ответить без дрожи в голосе.

– Жду не дождусь, – отвечаю ему. – Приду через секунду.

Сегодня я потащилась в колледж на урок музыки. Разве это не заслуживает какой-нибудь медали? Чертовски горжусь тем, что продержалась до одиннадцати утра, тем более что ты так и не написал мне, с тех пор как сказал, что скучаешь. Я не слышала ни слова из того, что вещала миссис Кларк за последний час. Но пришла. Это ведь что-то значит, верно? Однако как только раздается звонок и я заворачиваюсь в несколько слоев верхней одежды, миссис Кларк обращается ко мне:

– Амели?

Просто молча замираю.

– Сейчас у тебя есть урок?

Качаю головой, тут же жалея об этом, потому что чувствую: назревает разговор.

– И у меня нет, – она указывает на пустой стул напротив, – присядешь? Было бы неплохо обсудить твою курсовую.

Курсовая.

Слово ракетой влетает в одно ухо и вылетает из другого, не вызывая во мне никакого эмоционального отклика. С таким же успехом она могла произнести слово «картошка» или «кирпич».

Она, должно быть, уловила мою апатию, потому что замечает:

– Уже на две недели задержала.

– Какая задержка?

Ее глаза слегка расширяются за стеклами очков.

– Первый черновик твоей курсовой работы по музыке.

– О да, конечно, – я пытаюсь засмеяться, но смех выходит глухим, – конечно, знаю.

Миссис Кларк берет ручку и постукивает ею по столу с идеальным чувством ритма учителя музыки.

– Мне бы хотелось, чтобы мои студенты сдавали черновик дважды, прежде чем мы станем оценивать их работу. Если все так пойдет, у тебя будет время только на одну проверку. Ты так талантлива, что это наверняка не будет проблемой. – Она ласково улыбается. – Итак… хм… Амели, где твоя курсовая работа? Сколько у тебя уже готово?