Мое китайское имя приковывает меня к тротуару. С противоположной стороны улицы к нам мчится сама Драконша! В черном седане позади нее горит свет. Ее лимонно-зеленая ночная рубашка развевается, словно чешуйчатые крылья.

— Аймэй, ни яо цюй нали?[47]

— Эвер, залезай! — Софи пинком распахивает дверцу.

Я ныряю в такси, но в этот миг в мое плечо вцепляется рука Драконши, железной хваткой стискивая мои мышцы.

Из темноты салона Софи бросает на меня взгляд, полный сомнения. Но ведь нельзя же, чтобы сцапали нас всех!

— Уезжайте! — кричу я, однако такси не трогается с места.

Хватка Драконши все крепче.

— Аймэй…

Внезапно рядом с машиной Драконши раздается взрыв, похожий на фейерверк, и во все стороны летят белые искры. Воспользовавшись секундным замешательством, я высвобождаюсь, влезаю вслед за Софи на заднее сиденье и карабкаюсь по юбкам и брюкам, пробираясь через ребят. Мне в нос врывается запах одеколона, дверца бьет меня по ноге, кто-то вскрикивает.

— Поехали! — ору я.

— Куай дянь! — кричит Софи.

Наше такси срывается с места, и я ударяюсь боком о грудные клетки своих спутников. С трудом выпрямляюсь, запутываясь коленками в чужих брюках. Смахиваю с лица волосы, а Ксавье тем временем берет меня за талию и прочно усаживает к себе на колени.

— Что случилось? — выдыхаю я, прикидываясь, будто не замечаю его жарких рук.

Софи смеется:

— Случился Рик.

Чудо-мальчик, сидящий впереди, держит двумя пальцами маленький диск:

— Обычная хлопушка-пугач.

Жест, поразительно напоминающий Перл.

— Ты взорвал ее машину?

— С машиной все в порядке. Чего не скажешь о тебе.

Я вытираю со лба капельки пота.

— Меня все-таки засекли, стону я и морально готовлюсь к покровительственному: «Я тебя предупреждал».

Но вместо этого чудо-мальчик обнажает в улыбке сверкающие зубы и произносит:

— Тогда надо постараться, чтобы сегодняшний вечер этого стоил.

Глава 11

Клуб «Поцелуй» так же ужасен, как и его название. Тонущий в клубах дыма зал полон взрослых мужчин, которые подпирают стенки, пожирая глазами девушек на танцполе. Над головой завис диско-шар, испускающий лучи света во всех направлениях, а прожектор освещает самопальную сцену из черных ящиков, опутанных проводами микрофонов и усилителей. Перед сценой толпятся девчонки в обтягивающих топах, орут и машут третьесортной группе — из Миннесоты, а не с какого не с Манхэттена. Басы сотрясают весь мой организм до основания.

— Ну и придурки! — ору я.

Но я не сноб в том, что касается музыки. Если есть ритм — я буду танцевать. Мы с Софи начинаем трясти головами вместе с Лорой, Деброй и другими соседками по этажу. Носки, одолженные мне Спенсером, у которого маленькая нога, скользят по полу.

Когда я танцую, со мной творится что-то необычайное. Если бы посторонний человек случайно увидел меня на улицах Чагрин-Фоллз, счел бы меня скромной, серьезной, прилежной девушкой. Такой, какой я позволяю видеть себя большинству людей. Но, танцуя, я становлюсь музыкой. Богиней. Собой.

Софи сбрасывает туфли. Хватает меня за руку, обводит вокруг себя, а я плавно покачиваю бедрами и кричу. Я представляю себе, как у мамы отвисает челюсть, а папа снимает очки, будто они наконец понимают, какой культуры я тут набралась. Я расправилась с первым правилом Ванов — «комендантским часом» — и к тому же накрасила губы.

Я поплотнее запахиваю рубашку, прикрывающую шнуровку на спине. Кондиционер работает на полную, но осмелюсь ли я снять рубашку, когда наступит ночь? Потому что сегодня вечером будет отменено еще одно правило Ванов — предписывающее, как одеваться.

Дебра поднимает телефон, чтобы сделать селфи. Когда к ней прижимается Лора, я плавно отдаляюсь: нельзя светиться в соцсетях, чтобы мама с папой случайно не наткнулись. Напротив меня танцует знойная Софи, сканируя толпу внимательным взглядом. Диско-шар осыпает звездами ее пухлые губы и гигантские искусственные ресницы, на которые могла решиться только она.

— Кого ищешь? — кричу я.

— Просто смотрю!

Затем сквозь толпу танцующих протискивается чудо-мальчик и дотрагивается до плеча Софи. Верхняя половина его канареечно-желтой рубашки мокрая от пота. Влажные волосы блестят, как оникс.

— Сюда притащили ребят из Змеиного ряда[48]. Вы обязательно должны попробовать — это главная фишка Тайбэя.

Софи уворачивается, шелковистым парашютом отбрасывая назад волосы:

— Змеиный ряд? Этого еще не хватало!

— Что за Змеиный ряд? — интересуюсь я.

— Мерзкая приманка для туристов, — объясняет мне подруга. — Вечерний рынок, чуть дальше к югу.

Я провожаю чудо-мальчика взглядом до столика в глубине зала, где мужчина в кожаном фартуке вытаскивает из деревянной клетки зеленую, как дракон, змею. Самую что ни на есть настоящую скользкую змею! Так, так… У нашего чудо-мальчика имеются экзотические пристрастия.

— Для чего она? — недоумеваю я, пока об нас разбиваются волны танцующих.

Рик ухмыляется:

— Сама увидишь.

Взяв меня за руку, он ныряет в толпу. Рука у Рика шершавая, мозолистая. Большая мужская рука. Но его жест ничего не значит; если бы он не держал меня, толпа разделила бы нас. И действительно, когда мы добираемся до толстой разделочной доски на столе, чудо-мальчик отпускает меня. Я тотчас жалею, что он это сделал.

В нескольких дюймах от Рика извиваются чешуйчатыми кольцами три змеи: красно-черная, желтая с ромбовидным узором и крапчатая ярко-зеленая, точно дракон. Выложенная свежими влажными цветами доска испачкана темно-красной кровью. Сухолицый хозяин змей вытирает о фартук руки с короткими ногтями.

— Как ваш неофициальный сопровождающий, я должен отсоветовать тебе делать это. — Чудо-мальчик одаривает меня противной высокомерной ухмылкой.

— Ха! Вот еще!

Но внутри у меня все сжимается. Итак, мы собираемся есть змею. Мне доводилось пробовать шашлык из угря, но никогда еще я не смотрела своей еде в глаза. Никогда не видела, чтобы она корчилась в кровавом месиве из своих товарок. От металлического запаха у меня, как обычно, кружится голова: я чуть не потеряла сознание, идя по Кливлендской клинике, где была вынуждена наблюдать, как врач зашивает мне рассеченную коленку.

— Дай угадаю. Мы жарим змеиные кебабы.

— Если бы! — Чудо-мальчик наставляет на хозяина змей воображаемый пистолет.

— О чем это ты? — восклицаю я, но Рик уже направляется к бармену.

— Возьму билеты.

— Я сама могу за себя заплатить, — протестую я, но он меня уже не слышит.

Отлично. Какую бы каверзу ни задумал этот зазнайка, я выдержу.

Коричневая змея с шипением поднимается на кольцах. Я заставляю себя посмотреть ей в глаза, пытаясь ободриться и встретить свою неизбежную участь без тошноты. Или обморока.

— Хочешь подержать?

Подобравшись незаметно, Ксавье заставляет меня вздрогнуть от неожиданности. Я не видела его с самой поездки в такси, когда спрыгнула с его колен и выскочила наружу.