– Ты уже в курсе, Софи? Конли сегодня вечером вернулся в колледж! В больнице его попросили освободить койку.

– Не знала, что он болел, – рассеянно проговорила Катя. – В любом случае, мистер Грир, Софи это не интересно. Между ней и мистером Конли всё кончено.

После чая с пирожными гости быстро разошлись. Вечер оказался безнадежно испорчен. Миссис Кэннон обняла меня на прощание и пригласила приезжать к ней в поместье. Я ушла в свою спальню, размышляя о том, что застенчивый и с виду безобидный Уэйд вполне способен на агрессию, а быть может, и на убийство.

Спать мне не хотелось, я думала о словах Уолша. Если записка maman предназначалась не Кэннону, то кому?

По оконному стеклу застучали капли. Я отдернула штору, и внезапно перед глазами снова встал образ человека в черной мантии, сидящего на месте священника в исповедальне. Я будто смотрела фильм, который крутили в обратную сторону: моя рука задергивает бархатную занавеску, я опускаюсь на колени на низкую скамейку и заглядываю сквозь решетчатое окошко в перегородке, отделяющей меня от человека в мантии.

– Покайся в своем грехе. Чтобы получить прощение, ты должна рассказать, как всё было, Софи. Во всех подробностях. Я жду.

Голова кружится. Почему я здесь, в англиканской часовне? Я ведь православная…

– Опиши, что ты при этом чувствовала, – голос мужчины искажается и звучит неестественным басом, решетка окошка плывет перед глазами.

Я начинаю спутанное повествование.

– Подробнее, Софи, – настаивает человек за перегородкой.

Я слышу, как он дышит. Зачем я рассказываю ему всё это?..

Крупная капля громко ударила в стекло, и я вернулась к реальности.

Боже! Я должна увидеть проктора Уолша. Немедленно!

На первом этаже было темно. Я потихоньку пробралась в прихожую и выбежала под дождь.

Отряхивая капли с мокрых волос, я отчаянно стучала, но Уолш не открывал. Непроизвольно повернув ручку, я поняла, что он не запер дверь. Я вошла. В квартире царила тишина, если не считать шума, произведенного Мистером Дарси, который при моем появлении промчался из кухни в гостиную и затаился под любимым диваном.

– Проктор! – нерешительно позвала я.

Заглянув в кухню, я замерла на пороге. Уолш лежал на полу рядом с ведром, в котором, надо полагать, плавало всё, что он съел на ужин. В раковине стоял небольшой кувшин, вода переливалась через край. Проктор был в сознании, но не мог пошевелиться, точно парализованный. Карие радужки практически исчезли, вытесненные расширившимися зрачками.

Я увидела на столе жестянку с черным порошком, и внезапно меня осенило: Уолша отравили! Очевидно, заподозрив неладное, он выпил воды и спровоцировал рвоту, но не успел принять синтезированный им чудодейственный уголь.

Дрожащими руками я завернула кран, отлила немного воды из кувшина и всыпала в него содержимое жестянки. Взболтав почерневшую жидкость, я присела рядом с Уолшем и стала вливать получившуюся смесь в его рот. Он глотал с трудом, но мне всё же удалось влить в него почти целый кувшин. Мистер Дарси покинул укрытие и маячил в дверях, моргая светящимися глазами.

Что дальше? Лихорадочно соображая, я прошла в гостиную и вернулась с пледом и одеялом. Мне кое-как удалось перекатить проктора на расстеленный плед. Укутав его, я вскипятила воды и полночи заставляла беднягу пить небольшими глотками. Зрачки Уолша постепенно уменьшились.

– Спасибо, Софи, – с усилием выговорил проктор.

– Ну и напугали вы меня, Джозеф!

Я пригладила его волосы и, поддавшись внезапному порыву, провела рукой по щеке с нежностью, которой от себя не ожидала. Хотя мой жест вышел за рамки дозволенного, проктор не выказал неодобрения. Более того, он легонько сжал мои пальцы и поднес к своим губам.

Вероятно, в конце концов я отключилась, а утром проснулась на диване в гостиной, накрытая одеялом Уолша. В ногах спал Мистер Дарси, а сам хозяин квартиры дремал под пледом в кресле-качалке. Дождь за окном прекратился, на стене играли робкие солнечные лучи. Меня наверняка уже хватились в резиденции Уэйда!

Я встала. Мистер Дарси недовольно заворчал. В нерешительности остановившись у стола, я вдруг обратила внимание на газету, которая лежала поверх бумаг проктора. Одно объявление во вчерашнем номере «Таймс» было обведено карандашом. Я прочла:

«С прискорбием сообщаем о скоропостижной кончине совладельца обанкротившегося бюро страхования от военных рисков «Грир и Добсон» г-на Эдварда Грира. Родные покойного не раскрывают обстоятельств смерти, которая может быть напрямую связана с крахом семейного дела. Панихида пройдет на Бромптонском кладбище, Лондон, 16 октября в 10:00».

Пока я размышляла, есть ли связь между совладельцем страхового бюро и Майклом Гриром, Уолш открыл глаза.

– Как вы себя чувствуете? – взволнованно спросила я. – Послать за доктором Филлипсом?

– В этом нет необходимости, со мной всё будет в порядке.

– Кто-то пытался вас отравить?

– Да. Судя по симптомам – экстрактом аконита. Если бы вы не дали мне активированный уголь, наступил бы паралич дыхания и остановка сердца. Убийца знал, что всё будет выглядеть как естественная смерть.

– Выходит, вчера он ужинал вместе с нами? – с ужасом проговорила я.

– Боюсь, что так. Полагаю, яд он прихватил на всякий случай, а в процессе беседы что-то навело его на мысль, что я представляю угрозу. Вероятно, он воспользовался моментом, когда все отошли от стола, и влил экстракт в мою чашку.

– Значит, графиню убил не Кэннон! Но у всех остальных нет мотива.

– Так уж и нет?

Я прищурилась:

– Знаю, на кого вы подумали. Но, кажется, я могу обеспечить ему алиби… Собственно, для этого я и пришла к вам ночью.

Уолш внимательно выслушал мой немного сбивчивый рассказ, к концу которого мои щеки и уши пылали, как маки. Тем временем рыжий кот невозмутимо и сосредоточенно совершал свой утренний туалет на диване.

– Что нам теперь делать, проктор?

– Ничего, мисс Софи.

– Ничего? – разочарованно протянула я. – Но ведь Кэннона повесят!

– Уверен, до этого не дойдет.

Мистер Дарси вдруг громко чихнул.

– Правда, значит, – вздохнула я.

Уолш быстро взглянул на меня.

– Вот оно!

– Что?

– Я всегда подозревал, что Мистер Дарси – гений.

Я вздохнула: вероятно, Уолш еще не вполне оправился после ночного происшествия.

– Мне пора домой, – сказала я, вставая. – Дайте знать, если вам что-то понадобится.

Меня не покидало ощущение, что в наших взаимоотношениях произошла неуловимая перемена. Проктор поднялся из кресла и, провожая меня до двери, выглядел как человек, безуспешно пытающийся найти нужные слова. Позволив ему поцеловать себя в щеку, я стремительно вышла в коридор, где чуть не столкнулась с Катей и доктором Уэйдом.